Признание (Часть 1)

Возвращаясь в свои покои, Сун Чжишэн и Сун И шли друг за другом.

Сун И никак не могла забыть увиденную сцену. Она была настолько поражена, что не выдержала и спросила: — Госпожа, ты испытывала ее?

— Что?

— Ты… Ты ведь могла увернуться?

«Могла увернуться?», — повторила про себя Сун Чжишэн, задавая тот же вопрос самой себе.

Да, с ее боевыми навыками она могла бы уклониться. Должна была уклониться. Но когда Тан Юцин наклонилась к ней, ее тело действовало быстрее разума.

Она желала ее. Сун Чжишэн желала Тан Юцин.

Она больше не могла обманывать себя. Ее сердце было покорено.

Сун Чжишэн отпустила слуг, отослала даже Сун И. Ее мысли были в смятении. Ей нужно было побыть одной.

Проходя мимо зеркала, она заметила что-то знакомое. С недоверием она вернулась к зеркалу и стала всматриваться в свое отражение. Она повернулась, представляя спину Тан Юцин, и ее словно молнией ударило. Вот почему этот силуэт казался ей таким знакомым!

Картина… Та самая картина у кровати Тан Юцин… На ней была изображена она, Сун Чжишэн!

«Так вот в чем дело… Тан Юцин, я действительно не люблю стихи, но я не настолько глупа, чтобы не понимать их смысл».

Переполненная мыслями, Сун Чжишэн ворочалась в постели, не в силах уснуть. Закрывая глаза, она видела перед собой Тан Юцин. Вся ее сдержанность куда-то исчезла. Она чувствовала себя влюбленным юнцом, желающим немедленно броситься к возлюбленной и признаться в своих чувствах.

Но она боялась потревожить Тан Юцин. Та и так была нездорова, и только недавно начала поправляться. Нужно было быть осторожнее.

«Янь-Янь… Янь-Янь…», — шептала она.

Она не знала, что этой ночью не могла уснуть не только она.

На следующее утро, едва забрезжил рассвет, Сун И пришла доложить Сун Чжишэн о возвращении Сун Ли.

Но, прождав у двери, она не дождалась ответа. Прислушавшись, она поняла, что в комнате никого нет. Куда же могла пойти госпожа так рано?

А Сун Чжишэн с раннего утра стояла у двери Тан Юцин. Она боялась разбудить ее и просто ждала. Когда Чунь Сян вышла с тазом, чтобы набрать воды, она чуть не закричала от неожиданности, увидев Сун Чжишэн.

Одежда Сун Чжишэн была влажной от утреннего тумана. Чунь Сян, извинившись, пригласила ее в дом и предложила переодеться.

Сун Чжишэн думала только о Тан Юцин, но все же боялась простудить ее, поэтому сначала переоделась в сухую одежду, а потом прошла к кровати.

Тан Юцин была бледна, ее губы потрескались, а волосы были растрепаны. Она смотрела на Сун Чжишэн печальными, покрасневшими глазами.

Сун Чжишэн сразу поняла, что произошло. Тан Юцин всегда все принимала близко к сердцу и держала в себе.

Она думала, что сможет все вынести, но, судя по ее виду, всю ночь не сомкнула глаз.

Сердце Сун Чжишэн сжалось от жалости. Она боялась напугать Тан Юцин, но не смогла сдержаться и обняла ее. — Янь-Янь…

Ощутив тепло ее объятий, Тан Юцин расплакалась.

Она мечтала о том, чтобы этот момент длился вечно, но понимала, что это лишь временное утешение. Превозмогая боль, она попыталась отстраниться от Сун Чжишэн.

Почувствовав ее сопротивление и слезы на своем плече, Сун Чжишэн еще крепче обняла ее. Она знала, что кто-то должен сделать первый шаг. — Янь-Янь, не отталкивай меня. Разве ты не понимаешь моих чувств?

Тан Юцин не могла больше сдерживать слезы. Она дрожала всем телом, но не издавала ни звука. «А-Шэн, почему мы всегда разминаемся?», — думала она.

Внезапно она увидела Чунь Сян. Она не могла разглядеть ее выражение лица, но знала, что ее присутствие — это предупреждение.

«Тан Юцин, так больше нельзя. Ты забыла о своей цели? Ты не имеешь права… не имеешь права говорить с ней о чувствах. Ты погубишь ее».

— Госпожа, я не понимаю, о чем вы говорите.

Сун Чжишэн вздрогнула и отступила на несколько шагов.

«Госпожа… Она назвала меня госпожой…»

Несмотря ни на что, она все еще называла ее госпожой!

Сун Чжишэн стиснула зубы. Она схватила Тан Юцин за руку и заставила ее посмотреть ей в глаза. — Янь-Янь, не обманывай меня и не обманывай себя. Ты ведь тоже испытываешь ко мне чувства, верно?

— Нет, — твердо ответила Тан Юцин. Если бы не ее блуждающий взгляд, Сун Чжишэн бы ей поверила.

Глаза Сун Чжишэн покраснели от гнева. Если бы Тан Юцин действительно ничего не чувствовала, это было бы одно. Но она… она ведь тоже была влюблена.

— Ты лжешь! Если ты ничего не чувствуешь, то зачем ты держишь у своей кровати мой портрет и смотришь на него день и ночь?! — не выдержала Сун Чжишэн. Она не привыкла колебаться. Если она влюбилась, то должна была бороться за свою любовь.

Тан Юцин так сильно сжала руки, что почувствовала острую боль. Она посмотрела на свои ладони и увидела кровь.

Ее ресницы дрожали, но она продолжала упрямо твердить: — Мои чувства к госпоже не выходят за рамки приличий.

— В рамках приличий?! Кто первый перешел эту границу?! Ты говоришь о приличиях, а меня держишь за кого?! — увидев кровь на руках Тан Юцин, Сун Чжишэн почувствовала жалость и отчаяние. Она снова обняла ее и, ощутив, как та дрожит, поняла, что Тан Юцин просто пытается казаться сильной.

Она гладила ее по спине, пока та не успокоилась. Затем Сун Чжишэн отстранилась, взяла лицо Тан Юцин в свои ладони и нежно поцеловала ее в лоб, стирая слезы.

— Янь-Янь, я старше тебя и уже была замужем, поэтому я знаю, что чувствую. Мое сердце принадлежит тебе. И ты тоже что-то чувствуешь ко мне, не так ли?

Прожив в поместье Юэ столько лет, Сун Чжишэн как никто другой ценила настоящие чувства. Она понимала, что Тан Юцин не похожа на Юэ Маосина.

К Юэ Маосину она испытывала привычку и зависимость, выработанные годами. Но Тан Юцин… Ради Тан Юцин она готова была ревновать, волноваться, защищать и бороться.