Глава 5 (Часть 1)

— Как насчет посмотреть рассвет сегодня ночью?

Цзян Чжое снова прислала сообщение в WeChat.

Су Ли была настолько потрясена, что оцепенела. Она подозревала, что эта женщина, возможно, читала ее блокнот и видела там пункт "посмотреть рассвет на море".

— Ночью, правда?

— Точнее, не ночью, а в два часа ночи. Я заеду за тобой домой, доедем как раз к четырем утра.

— А, то есть тебе придется ехать четыре часа? Не будет ли слишком утомительно? Или может быть ночью... может, поменяем время?

— Днем я занята, время есть только ночью. Приезжай?

Су Ли смотрела на сообщения Цзян Чжое и чувствовала, как дрожат пальцы.

Она постепенно осознавала, что Цзян Чжое в некотором смысле была более радикальной, чем обычные Альфы, и совсем не походила на Омегу.

С точки зрения общественных представлений, Омеги обычно более тихие и послушные, живые, но в определенных пределах, редко совершают выходящие за рамки поступки.

Су Ли сама была такой. 22 года она поддерживала образ элегантной и тихой Омеги, но даже сама чувствовала себя все эти годы пустой куклой без содержания, не понимая своих истинных потребностей и характера.

Проснувшись от сна, она не только хотела избавиться от Ин Фэйянь, но и с помощью списка предсмертных желаний хотела прожить оставшиеся два года по-настоящему.

Но до сих пор она не понимала, какой она на самом деле?

Такая же послушная, элегантная и следующая правилам, как обычно, или совсем наоборот?

Как будто под воздействием нечистой силы, она напечатала одно слово:

— Приеду.

Она должна исследовать, должна сделать шаг, отличающийся от обычного, только так она сможет почувствовать, нравится ли ей это, почувствовать потребности своего истинного "я"... наверное.

К тому же, Цзян Чжое — Омега, а не Альфа, она ничего не сможет ей сделать, так что должно быть довольно безопасно.

Су Ли не удержалась и снова спросила:

— Должно быть безопасно, правда?

На другом конце телефона Цзян Чжое, глядя на экран, не удержалась от широкой улыбки, растянувшейся до ушей. Она быстро напечатала:

— Конечно, безопасно!

Менеджер Цзян Чжое, Цзя Сыхань, посмотрела на нее:

— Тц-тц, почему у тебя такое выражение лица, будто ты собираешься съесть ребенка? Каждый раз, когда ты так улыбаешься, мне кажется, что должно произойти что-то важное. Что там, ты собираешься что-то делать, может, расскажешь мне?

Цзян Чжое все еще смотрела на телефон:

— Ничего важного, я просто завожу друга.

Глаза Цзя Сыхань расширились:

— Я с тобой четыре года, и ни разу не видела, чтобы ты заводила друзей! Это та девушка, которая подарила машину? Что в ней такого очаровательного, что она смогла заставить тебя, "железное дерево", зацвести?

Цзян Чжое убрала телефон, небрежно собрала длинные волосы и вошла на съемочную площадку, не ответив. Однако улыбка на ее губах выдавала ее хорошее настроение.

Что в ней такого очаровательного?

Затащить послушную и милую барышню в воду и превратить ее в "плохую девочку", похожую на себя, — это же так весело.

*

В последнее время Ин Фэйянь была в плохом настроении. Она уволила немало сачкующих сотрудников и с трудом сдерживалась, чтобы не звонить и не писать Су Ли, решив подождать несколько дней.

В ее голове иногда мелькало лицо Цзян Чжое. Она невольно вспоминала тот момент, когда схватила Цзян Чжое за руку: ее раненое выражение лица, глаза, полные слез, надутые розовые губы...

Эти дни Ин Фэйянь работала допоздна. Возвращаясь домой, она подсознательно находила фильмы с Цзян Чжое и смотрела их весь вечер, свернувшись на диване.

— Эта женщина... она действительно умеет околдовывать...

Но сколько бы фильмов она ни смотрела, как бы ни восхищалась лицом Цзян Чжое, Ин Фэйянь в глубине души понимала, что у нее есть невеста, и невеста — самый важный человек. А всякие Цзян Чжое — это просто полевые цветы у дороги.

Она не была той "стервой", которая считает, что "домашний цветок хуже полевого". Она восхищалась полевыми цветами, но в то же время была готова нести ответственность за домашний цветок. Но сейчас домашний цветок не давал ей этой возможности.

Сдерживаясь больше недели, Ин Фэйянь даже покрылась прыщами. Наконец, в этот день она не выдержала и поехала к воротам жилого комплекса Су Ли.

Энергия топ Альфы была чрезвычайно сильна. Ин Фэйянь работала допоздна до часу ночи, ехала час, и как раз к двум часам ночи оказалась на месте.

У нее была гостевая карта этого комплекса, и она без проблем въехала на машине. Но войдя, она стала звонить Су Ли, и никак не могла дозвониться.

— Неужели она включила режим "не беспокоить"...

Ин Фэйянь подняла голову и посмотрела на виллу семьи Су. Весь дом давно спал, нигде не было света.

Наверное, Су Ли сейчас тоже спит...

Ин Фэйянь задумчиво смотрела на окно комнаты Су Ли.

Раньше она как должное воспринимала влюбленный взгляд Су Ли и не придавала этому значения, но теперь, когда ситуация изменилась, каждый раз, видя холод в глазах Су Ли, она чувствовала боль в сердце.

Что случилось с той красивой девушкой, которая следовала за ней и всегда смотрела на нее смущенным взглядом?

Все изменилось за одну ночь... Ин Фэйянь долго ворочалась, пытаясь понять, что она сделала не так, но так и не поняла. Ей даже казалось, что она ничего не делала, а Су Ли вдруг стала другим человеком.

Думать было бесполезно. Ин Фэйянь молча прислонилась к машине и закурила женскую сигарету.

Ей нравился аромат морской соли и ванили, близкий к ее феромонам. В осеннем ночном ветре запах был не очень приятным.

Потушив окурок, Ин Фэйянь собиралась открыть дверь машины и уехать, как вдруг увидела у задней двери виллы семьи Су крадущуюся худую фигурку.

Эта фигурка медленно приближалась к главной дороге, постоянно оглядываясь, словно боясь быть замеченной.

Ин Фэйянь смотрела и узнавала ее все больше, а когда человек подошел ближе, она удивленно спросила:

— Су Ли?

Затем она тут же улыбнулась, уверенно подумав: "Похоже, Лили все-таки не может без меня. Наверное, она увидела меня у дома и специально спустилась повидаться".

"В таком случае, мне не стоит быть слишком настойчивой".

Ин Фэйянь намеренно приняла строгое выражение лица:

— Так поздно, на улице так холодно! Возвращайся!

Су Ли, вся в черном, в толстом пуховике, резко вышла из темноты под свет уличного фонаря и, услышав голос Ин Фэйянь, вся вздрогнула от испуга.

Она нахмурилась, глядя на Ин Фэйянь:

— Что ты здесь делаешь?

Ин Фэйянь подумала: "Лили не хочет признать, что пришла из-за меня, дуется? Или у нее слишком сильная гордость?"

— Я приехала повидаться с тобой. Звонила, но не дозвонилась, думала, ты спишь.