Невозмутимость

Невозмутимость

Это случилось вскоре после встречи Уми и Дадзая.

— О, я вспомнила! Ты раньше ел в этом кафе! — Уми хлопнула себя по лбу.

Рыжеволосый юноша посмотрел на девушку и вопросительно промычал.

Ода Сакуносукэ помнил Уми, которая недавно приняла его за сталкера, но не мог вспомнить более раннюю встречу.

— Это было до Войны боссов. Мы с Мунэтикой ели здесь… вот на этом месте, а ты сидел там, где сидишь сейчас, — Уми указала рукой. — А, Мунэтика — мой опекун. Я заказала супер острый карри, а когда ты уходил, я тебе улыбнулась.

Ода Сакуносукэ действительно не помнил этого, но когда Уми мило и энергично ему улыбнулась, у него возникло смутное воспоминание:

— А… я помню тебя.

В конце концов, не так много людей улыбались ему, бедному рядовому мафиози, такой доброй и тёплой улыбкой. Она не могла не запомниться.

— Правда? — радостно улыбнулась Уми и заказала рис с маринованной сливой. — В прошлый раз я ещё подумала: «В Иокогаме все тёмные силы настороже, а этот рядовой разгуливает на свободе. Какой же он беспечный».

— Я просто выполнял задание. А после него захотел съесть острый карри, — сказал Ода Сакуносукэ.

— Э? Ты тоже заказываешь супер острый карри? — Уми взглянула на заказ Оды Сакуносукэ. — Честно говоря, он слишком острый. Я в прошлый раз съела его и потом весь день мучилась. Из-за этого даже пришлось отпроситься из школы, что сказалось на моей успеваемости. Поэтому Мунэтика запретил мне его есть.

Она показала язык.

— Но раз уж меня так сильно обожгло в прошлый раз, я больше не собираюсь его пробовать.

— Один мой друг тоже сказал, что супер острый карри снижает эффективность работы… — сказал Ода Сакуносукэ, и прядь его волос поникла. — Может, лучше не давать ему его есть?

— Если он сам этого хочет, то должен разделить с тобой твои вкусовые предпочтения! — сказала Уми. — А если не хочет, то я начинаю сомневаться в твоих мотивах!

— Сам… наверное, всё же не сам? — сказал Ода и пересказал Уми тот вечерний разговор.

Как раз в этот момент хозяин принёс им две тарелки с рисом.

— Вот так вот. Больше мы не говорили о супер остром карри, — сказал Ода, уплетая свой супер острый карри.

— Мне кажется, тебе стоит обратить внимание не на то, хотел ли этот «А-кун» попробовать твой супер острый карри, а на то, что «А-кун» рассказал о том, как «Д-кун» распорядился твоим подарком, — заметила Уми, зачерпывая ложку риса с маринованной сливой. — Тебя полностью сбил с толку ход мыслей «Д-куна», Ода-сан.

— Так «А-кун» в итоге согласился или нет? — спросил Ода Сакуносукэ. — Если он не хочет, то, наверное, лучше взять с собой только «Д-куна».

Уми подумала, что если бы он так и поступил, этот «Д-кун» наверняка бы всё равно втянул бедного «А-куна» в эту историю.

— Без сомнения, «А-кун» молчаливо согласился… Ради великой дружбы! — сказала она.

— Правда? Спасибо, Уми. Тогда я спокоен, — Ода съел ложку карри с довольным видом.

— Ничего страшного, я тоже могу понять, что значит пожертвовать собой ради дружбы, — как сама Уми, когда Рампо пытался скрыть следы поедания сладостей, взяла всю вину на себя. А когда президент Фукудзава застукал их на месте преступления, девочка решительно заявила: «Это всё я съела!». Какая чушь.

Конечно же, в итоге обоих детей лишили сладостей на месяц.

Но девочка великодушно сказала, что ничего страшного, и в следующий раз она снова возьмёт вину Рампо на себя.

Какая великая и трогательная жертва!.. Дружба — это то, что растёт и крепнет, когда люди вместе делят радости и горести!

— Сакуносукэ!

Когда они доели, с лестницы вдруг сбежали несколько детей.

— Сакуносукэ, ты пришёл, а к нам не зашёл!

— Дядя, почему ты нам не сказал?! — маленький мальчик укоризненно посмотрел на хозяина кафе.

Хозяин, протирая стойку, упер руки в бока:

— Сакуносукэ так редко болтает с красивыми девушками, как можно было упускать такой шанс!

Пятеро детей тут же окружили их, хлопая большими глазами:

— Сестрёнка, а ты кто такая Сакуносукэ?

Уми задумалась на мгновение.

— Хм… наверное, та, кто будет настороже, если встретит его на улице?

Дети вопросительно посмотрели на неё.

Ода почувствовал, что что-то не так, но, вспомнив недавний случай, решил, что всё в порядке, и неуверенно кивнул:

— …Это Уми относится ко мне с настороженностью.

— Э? Ода-сан, ты совсем не настороже рядом со мной? — Уми сделала удивлённое лицо. — А я думала, ты приготовился атаковать, когда я тебя окликнула!

— На самом деле, я всегда готов атаковать, — сказал Ода.

— То есть, ты всегда настороже, — кивнула Уми. — Тогда мы действительно относимся друг к другу с настороженностью!

— Вот оно как, — задумчиво произнёс Ода Сакуносукэ.

— Что «вот оно как»? — спросил самый старший из детей. — Так вы с сестрёнкой из врагов стали друзьями?

— Такое тоже бывает, — единственная девочка мечтательно подпёрла щёки руками. — Два врага влюбляются друг в друга с первого взгляда, и в борьбе и взаимных попытках убить друг друга наконец-то понимают свои чувства и обретают счастье…

Уми, попивая лимонад, с интересом слушала:

— Здорово, мне нравятся такие романтические истории. Любовь с первого взгляда — это вечная классика.

— Вовсе нет! — сказал самый младший мальчик. — Наверняка Сакуносукэ первым проявил к сестрёнке милосердие, и сестрёнка, очарованная его добротой, заинтересовалась им. Из любопытства она решила узнать его получше и в процессе невольно влюбилась…

— Угу, истории о любви, которая зарождается со временем, мне тоже нравятся. Очень мило, — сказала Уми.

— А у тебя какая история, сестрёнка? — спросили дети.

— Неважно, какая у меня история. Почему в ваших историях я обязательно должна быть из мафии? — спросила Уми. — Я всего лишь обычная старшеклассница.

— Э-э-э? — удивились дети.

Больше всех расстроился самый старший, он тут же сказал:

— Но «взаимная настороженность» звучит очень по-мафиозному!

Уми ослепительно улыбнулась и подняла на руки единственную девочку:

— Похоже, ты ещё не знаешь, насколько жесток этот мир. Даже если ты не принадлежишь к преступному миру, между людьми всегда существует недоверие и настороженность!

Поскольку Ода, услышав это, кивнул, дети легко поверили:

— Правда? А в школе у тебя тоже есть такие люди, к которым ты относишься с настороженностью?

Уми закрыла глаза и кивнула, её голос был полон печали:

— Да… Однажды Хана сказала мне, что в школьном буфете не осталось дайфуку с клубникой, а потом я услышала, как она хвасталась подругам, что урвала последний дайфуку… Благодаря тому, что я не пошла в буфет в тот день.

— Это было так больно! Я ведь поверила её словам… С тех пор я ей больше не доверяю!

— …Не знаю, что и сказать, — немного старший мальчик хотел что-то сказать, но запнулся. — В общем, это не совсем та история, которую мы хотели услышать…

— Понятно, вы считаете, что мои страдания — это не то, что стоит слушать, — кивнула Уми. — Люди действительно не могут понять чувства друг друга.

Ода согласно кивнул:

— Если бы кто-то обманул меня, сказав, что супер острого карри больше нет, а потом тайком съел целую тарелку, я бы тоже почувствовал себя преданным.

— Никто бы так не поступил, Сакуносукэ! — закричали дети в один голос.

— И почему вы решили, что Ода-сан заведёт запретную любовь с несовершеннолетней? Вы слишком низко оцениваете его моральные принципы? — сказала Уми.

Ода Сакуносукэ немного подумал и сказал:

— Но я же мафиози… Хоть и мелкая сошка, но я уже давно переступил черту закона и морали?

— Так ты правда встречался бы с пятнадцатилетней девочкой?

— Нет, — тут же ответил Ода Сакуносукэ, а затем добавил: — Вернее, мне кажется, мне нужно сначала разобраться в таких чувствах, как любовь…

— Ваш уровень эмоционального и морального развития превышает 95% мужчин во всём мире, — Уми достала небольшой плакат и помахала им. — Потрясающе, Ода-сан!

Под радостные возгласы детей и хозяина кафе Ода Сакуносукэ, сам не понимая почему, улыбнулся. «Все счастливы, это хорошо».