Глава 4 (Часть 1)

Глава 4

Ах ты, Юй Вэнь, с виду такой честный, с густыми бровями и большими глазами! Вечно рассуждаешь об этикете и морали, изображаешь из себя сдержанного моралиста, а на деле вот ты какой.

Стоявшие по бокам от него министр уголовных дел и командир столичной стражи оба внутренне сжались и поспешно отодвинулись в стороны.

Юй Вэнь выглядел так, словно мир рухнул.

Его тайну раскрыли перед императором и коллегами, да еще и выяснилось, что у его любовника интрижка с его женой. Он был одновременно взбешен и напуган, пот лил с него градом. Колени подогнулись, он уже собирался упасть на колени и признать вину, но резкий взгляд Тянь Хэн Ди остановил его.

— Гэ Айцин, продолжай.

Гэ Цзиньи прокашлялся и продолжил:

— В настоящее время это дело…

Однако, внезапно услышав такую невероятную сплетню, он был несколько рассеян, говорил уже не так гладко. Никто его не поправлял, потому что мысли остальных витали где-то там же, далеко.

Если эти старые лисы еще могли притворяться, то реакция наложниц в соседних покоях была куда более прямой.

Янь Фэй выплюнула чай, который, по несчастливой случайности, попал на подол платья Фу Цяньцянь.

Жемчужно-белый подол мгновенно покрылся коричневыми крапинками, словно белоснежный пудель превратился в паршивую собаку — уродство до крайности.

Фу Цяньцянь и так не ладила с Янь Фэй, поэтому решила, что та сделала это нарочно, и тут же вспылила:

— Ты что делаешь?

То немногое чувство вины, что было у Янь Фэй, улетучилось от этого вопроса.

Вспомнив о скандальных делах Фу Гогуна, Янь Фэй посмотрела на Фу Цяньцянь с презрением:

— Всего лишь испачкала платье. Я возмещу тебе, куплю новое.

Такое пренебрежительное и высокомерное отношение было равносильно подливанию масла в огонь.

— Возместишь? — Фу Цяньцянь злобно уставилась на Янь Фэй. — Это платье сшито из облачной парчи, подаренной Ее Величеством Тай Хоу! Такое за деньги не купишь. Ты сможешь возместить?

— Сюй Янь, мы еще посмотрим!

Янь Фэй, будучи по натуре властной, не потерпела такой угрозы:

— Фу Цяньцянь, я наложница первого ранга, лично пожалованного императором! А ты всего лишь простолюдинка без ранга и звания! Смеешь называть меня по имени и угрожать мне? Это тяжкое преступление — оскорбление вышестоящего!

— Стража, дать ей пощечину!

— Ты смеешь! — Фу Цяньцянь не ожидала такой ярости от Янь Фэй и поспешно крикнула стражникам у входа во дворец: — Где император? Я хочу видеть императора!

Видя, что дело принимает серьезный оборот, несколько наложниц поспешили вмешаться и успокоить их.

— Сестрица Янь Фэй, оставь, — мягко уговаривала Шу Фэй, обмахиваясь веером. — Госпожа Фу — гостья Ее Величества Тай Хоу. Нужно проявить уважение к Тай Хоу. Забудем этот пустяк.

Ань Пин тоже тянула Янь Фэй за рукав:

— Да, сестрица Янь Фэй, мы же все сестры, нам еще жить вместе бок о бок. Оставь это.

Ли Чжаожун стояла в стороне и холодно усмехалась.

Тан Ши, только что переварившая одну сплетню, получила новую, да еще и в прямом эфире.

Она едва успевала.

Гуагуа был еще более возбужден, чуть ли не размахивая кулачками: «Дерись, дерись…»

Размахивал флагом, подливал масла в огонь — сразу видно, система не из порядочных.

Тан Ши цокнула языком: «Сколько тебе заплатили Шу Фэй и Ань Пин, что ты так усердно помогаешь им разжигать страсти?»

Гуагуа обиженно: «Я просто присоединяюсь к веселью».

Тан Ши утешила: «Хорошо, я посмотрю вместе с тобой. Эх, Янь Фэй тоже готова на все, чтобы помешать Фу Цяньцянь попасть во дворец. Жаль, что ее усилия обречены на провал. Эти тысячи и десятки тысяч служанок — все они потенциальные наложницы собачьего императора! А потом еще отбор невест, каждый год во дворец прибывают новые девушки. Разве они смогут всех остановить?»

«Смотри на вещи проще: быть любимой — удача, быть в немилости — судьба».

«Посмотри в истории, много ли наложниц, ставших женами императора в молодости, закончили хорошо?»

Ты пришла не утешать, а убивать всякий энтузиазм.

Янь Фэй словно окатили ледяной водой.

На мгновение она даже в отчаянии подумала сдаться — все равно, как бы она ни старалась, император не проявлял к ней особой симпатии.

Но она уже была во дворце. Если не бороться, ее ждет та же участь, что и Ань Пин или Тан Пин — не видеть Его Величество по полгода, а то и год.

Разве не видно, что Ань Пин уже не может сдерживаться?

Раз уж вступила в игру, никто не может остаться в стороне.

Она подняла руку и с силой влепила пощечину Фу Цяньцянь.

Гуагуа: «Вау!»

Янь Фэй была действительно безжалостна. Мало того, что ударила сама, так еще и приказала своей личной служанке отвесить Фу Цяньцянь десять пощечин. Та остановилась, только когда красивое лицо Фу Цяньцянь распухло, как свиная голова.

Фу Цяньцянь, понеся такой урон, не собиралась сдаваться. Как только служанка отпустила ее, она подбежала к двери и зарыдала:

— Где император? Где император? Я хочу видеть императора! Ваше Величество, рассудите меня!..

Дунлай, словно не замечая следов от пощечин на ее лице, преградил ей путь в главный зал и с улыбкой сказал:

— Четвертая госпожа Фу, Его Величество обсуждает важные дела с господином Гэ и остальными. Вам придется еще немного подождать.

Она ждала уже полчаса.

К тому же, такой шум в боковых покоях Дунлай не мог не слышать.

Даже если не слышал, следы от пощечин на ее лице он точно видел.

Но Дунлай даже не спросил, что случилось. Намек был очевиден.

Поняв, что на этого человека нельзя положиться, Фу Цяньцянь поджала губы, прикрыла лицо рукой и с горечью убежала.

В боковых покоях Янь Фэй, сполна продемонстрировав свою власть, потерла руку с таким видом, будто ей было больно от удара — чистой воды притворство.

Но на этот раз никто не осмелился ее задевать, даже Ли Чжаожун, любившая язвить, прикусила язык.

В конце концов, эта сестрица, когда злилась, действительно могла пустить в ход кулаки.

В зале на мгновение воцарилась тишина.

Гуагуа пришел в себя и сказал Тан Ши: «Хозяйка, как страшно! Ты правильно делаешь, что отлыниваешь».

Тан Ши: «На самом деле, такие прямолинейные, как Янь Фэй, еще ничего. Ущерб от них ограничен, максимум — немного физической боли. Из всех этих наложниц по-настоящему опасны Шу Фэй и Ань Пин. Десять таких, как Янь Фэй, вместе взятых, не сравнятся с ними по хитрости».

Янь Фэй мрачно взглянула на все еще мягко улыбающуюся Шу Фэй и застенчивую Ань Пин, затем опустила глаза.

Но эти слова разрушили видимость гармонии между наложницами.

В зале стало еще тише. Однако, поскольку император еще не высказался, и всем было любопытно, какой будет реакция Тай Хоу, никто не уходил. Все молча сидели и пили чай.

Тан Ши, увидев, что веселье закончилось, снова вернулась к чтению сплетен, попутно болтая с Гуагуа.