Глава 13: Разорвать отношения

— Мама, ты говоришь правду?

— Ты можешь решать за папу?

Услышав, как Ду Ши предложила разорвать отношения с Мэй Нян, Мэй Нян заплакала, с мольбой глядя на Ду Лаоняня. От ее выражения лица людям становилось не по себе.

— Ду Лаонянь, ты хорошо подумал?

— Если посмеешь возразить, иди и живи с этой мертвой девчонкой.

— Я буду жить с Ли Нян и Сяобао, и впредь ты не будешь их отцом!

— Выбирай сам: родную кровь или это бесстыдное дикое семя, носящее проклятие!

Ду Лаонянь открыл рот, взглянул на Ду Ши, но так и не произнес ни слова.

Хотя сегодня у него было немного больше решимости, чем обычно, он всё ещё испытывал страх после многих лет подчинения тирании Ду Ши.

Ду Ши заставляла его выбирать, и он не мог отказаться даже от родного сына.

В семье Ду был только один наследник — Сяобао, и он надеялся, что сын продолжит род и позаботится о нем в старости!

— Папа, я хочу услышать это от тебя лично!

Мэй Нян, отбросив прежнюю слабость, упрямо смотрела на Ду Лаоняня.

Ду Лаонянь жестоко отвернулся и сказал: — Больше не называй меня папой, ты ведь и так не ребенок семьи Ду.

Староста, увидев это, беспомощно покачал головой. По его мнению, ни Ли Нян, ни Сяобао не были почтительными детьми.

Только Мэй Нян была чиста душой и добра, и даже после такого обращения со стороны семьи она помнила о прежнем благодеянии воспитания.

Они выгоняют такого почтительного ребенка, придет время, когда Ду Лаонянь и его жена пожалеют об этом.

— Я спрошу тебя в последний раз.

— А если семья Тянь пожалеет и заберет меня обратно?

Мэй Нян повернулась и спросила, глядя на Ду Ши.

— Ты что, думаешь, что красивее небесной феи, и молодой господин Тянь, кроме тебя, не смотрит ни на одну девушку?

— Даже во сне нужно видеть реальность.

— Раньше, возможно, это было возможно: молодой господин Тянь был тобой увлечен, он бы избавился от ребенка в твоем животе и забрал бы тебя обратно в качестве наложницы.

— Посмотри на свое лицо сейчас, оно даже днем может напугать ребенка до слез.

— Молодой господин Тянь, взглянув на тебя, будет невезучим целый год.

— Забрать тебя обратно? Он что, с ума сошел?

Ду Ши, скривив губы, изо всех сил издевалась, насмехалась и унижала. Люди тоже считали, что такая ситуация невозможна, но при этом думали, что у нее слишком ядовитый язык.

— Ты только скажи, если семья Тянь заберет меня обратно, ты всё равно признаешь меня своей приемной дочерью?

— Нет!

— Тьфу!

Ду Ши злобно сплюнула.

— А если я разбогатею и стану состоятельной, ты всё равно признаешь меня своей приемной дочерью?

— Нет!

— А если я достигну высокого положения и стану невероятно богатой, ты всё равно признаешь меня своей приемной дочерью?

— Ха-ха-ха-ха, какая огромная шутка.

Ду Ши смеялась, сгибаясь пополам, и смотрела на Мэй Нян, как на дурочку.

Все присутствующие тоже выражали сожаление. Эта девушка внезапно упала с небес на землю, получив слишком сильный шок, она, должно быть, сходит с ума!

Ду Ши насмеялась вдоволь и громко сказала: — Я сегодня заявляю здесь, что независимо от того, разбогатеешь ли ты, станешь ли женой чиновника или войдешь во дворец и станешь знатной наложницей, мы, старая семья Ду, не будем тобой гордиться!

— Впредь ты иди своим светлым путем, а мы пойдем по своему узкому мосту.

— Даже если, идя по дороге, ударишься головой и набьешь шишку размером с миску, не говори об этом, я считаю это плохой примечей!

— Если однажды ты заболеешь, проголодаешься, будешь при смерти, держись подальше от дверей нашей семьи Ду, мы считаем это дурной приметой.

— Мы растили тебя четырнадцать лет, а в конце ты ещё и выманила у нас шестьдесят пять лянов серебра.

— Это всё, что я сэкономила до последней копейки, ты, неблагодарный волк, ты, кровососущий клоп...

Вытащить такую большую сумму серебра из рук Ду Ши мог не каждый.

У Ду Ши болело сердце, печень, всё тело, но чтобы избежать больших потерь, ей пришлось с болью выложить деньги.

Хорошо, что она разорвала отношения с Мэй Нян при старосте и односельчанах, избавив себя от будущих хлопот и неприятностей.

Она, ругаясь, доставала серебро. Выковыряла один лян из щели в краю лежанки, выругалась. Достала двадцать лянов из мышиной норы в углу комнаты, выругалась, помянув предков...

Собрав шестьдесят пять лянов серебра, она выругала всех предков семьи Ду до восьмого колена.

Глядя, как она ползает на коленях по полу, никто в комнате не чувствовал к ней жалости. Все считали, что она получила по заслугам, так ей и надо!

Такой ядовитый язык обязательно навлечет на нее возмездие небес.

— Хватит уже, если ты ещё раз посмеешь выругаться на кого-то из семьи Ду, я... я... ударю тебя по лицу!

Даже глиняный идол имеет три части огня. Ду Лаонянь, которого при всех ругали отцом, матерью и предками, наконец не выдержал.

Он выпучил глаза на Ду Ши, и курительная трубка в его руке застучала по краю лежанки.

Ду Ши в этот момент немного опасалась Ду Лаоняня. Она сдержала гнев в груди и перестала ругаться. Лицо ее было сине-фиолетовым с оттенком серого.

— Дядя староста, тетушки, дяди, я, Ду Мэй Нян, была удочерена семьей Ду с детства. Благодеяние воспитания в течение четырнадцати лет выше неба и глубже моря.

— По логике, я должна была бы отплатить приемным родителям за их доброту, заботиться о них в старости и проводить в последний путь.

— Но дело дошло до этого. Меня прокляли и бросили родные, меня оскорбили и изуродовали, а приемные родители настаивают на разрыве отношений со мной.

— Они считают меня чумным богом, бедствием, избегают меня как огня. Я и ребенок — обуза. Я, конечно, не буду бесстыдно цепляться за семью Ду.

— С тех пор как я себя помню, ещё не достигнув высоты скамейки, я начала работать по дому.

— Поднималась в горы рубить дрова, спускалась в поле полоть траву, в лютый мороз ходила к реке стирать одежду всей семьи...

— После замужества я отправляла все деньги обратно в семью Ду, не оставляя себе ни гроша.

— Когда меня выгнала семья Тянь, я думала, что кто бы ни презирал меня в мире, у меня, по крайней мере, есть родной дом, куда я могу вернуться.

— Но вернувшись домой, меня ждали побои брата и ругань и клевета приемной матери!

— Меня избили до полусмерти, а брат и сестра бросили меня в разрушенный храм за горой.

— И этого им было мало, Ду Ли Нян оказалась настолько жестокой, что изуродовала мое лицо!

— По сравнению с физической болью, ударом от изуродования, поступки родных причинили мне ещё больше боли и отчаяния.

Как же тяжело этой девочке!

Ли Да Шэнь вытерла слезы, глядя на Ду Ши с пылающими глазами. Ей хотелось подойти и хорошенько поколотить ее, чтобы выпустить пар.

— Все деньги, которые я отдавала семье за эти годы, вся эта боль и раны на моем теле — пусть это будет платой за благодеяние воспитания моих приемных родителей!

— Отныне я, Ду Мэй Нян, и семья Ду разрываем все связи, и между нами больше ничего нет!

— Будут ли они страдать, терпеть лишения, голодать и мерзнуть, упадут ли на улице, будут ли при смерти — я не смягчусь.

— Даже если они встанут на колени и поклонятся, признавая свою вину, я ни за что не прощу!

Голос Мэй Нян не был громким, но в нем чувствовалось неоспоримое достоинство.

— Да, их ни в коем случае нельзя прощать!

— Как говорится, вышивка на парче не так хороша, как доставка угля в сильный мороз.

— В будущем, когда они умрут, тебе даже не нужно приходить жечь бумажные деньги. У тебя с ними больше нет никаких отношений.

— Не волнуйся, староста здесь, и мы все можем быть свидетелями.

— Старая семья Ду поступила ужасно, а ты всё время терпела.

— Попробуй кто-нибудь другой, разве можно отделаться такой суммой серебра?

— В будущем, если они обнищают и будут просить милостыню, а придут к твоим дверям, просто спусти собак!

— Пусть они их загрызут!

Пф!

Кучка придурков, Ду Ши, скривив шею и косясь, изогнула губы до ушей.

Она живет в просторном и светлом большом доме, у нее есть серебро, во дворе есть быки, свиньи, комплектная повозка, а еще несколько му земли. Как она может страдать и терпеть лишения?

Прогнав Мэй Нян, эту звезду несчастья, ее жизнь станет только лучше!