Растроганность

Растроганность

Жуань Тин незаметно наблюдала за выражением лица Юй Шэн. Увидев, что та не особенно сопротивляется, она продолжила:

— Многие ноты, собранные Наставницей во время ее духовных практик, также хранятся в Божественном Дворце. Их нельзя просто так выносить. У тебя неплохие способности, можешь пойти поучиться, а потом вернуться и сыграть ей.

Юй Шэн была обычным человеком и совершенно не разбиралась в мире духовных практик. Она с сомнением спросила:

— Так... действительно можно пробудить Жрицу?

Жуань Тин горько усмехнулась и неуверенно ответила:

— Я и сама не знаю.

Она не знала, что произошло в прошлом между императрицей Чэнь Цинь и Цянь Инь. После того как Цянь Инь взяла ее в ученицы, она воспитывала ее в Божественном Дворце.

Все эти годы Цянь Инь большую часть времени проводила в императорском дворце, и они с Жуань Тин были больше в разлуке, чем вместе. Наставница появлялась лишь при необходимости.

Жуань Тин посмотрела на пальцы Юй Шэн, лежащие на гунхоу, долго молчала, а затем небрежно махнула рукой:

— В общем, с поездкой в Божественный Дворец решено. Я еще несколько дней пробуду в императорском дворце, а тут ужасно скучно. Ты целыми днями сидишь в этом дворике, и, похоже, тебе нечем заняться. Почему бы тебе не побродить со мной?

Ресницы Юй Шэн слегка дрогнули, но она не ответила.

Увидев ее реакцию, Жуань Тин почувствовала себя немного неловко. «По сравнению с тем, что было раньше, я стала очень любезной», — подумала она.

Она была хитра на выдумки. Сухо рассмеявшись пару раз, она резко вскочила, подошла прямо к Юй Шэн и, присев, опустилась на одно колено.

Юй Шэн так испугалась этого жеста, что едва не выронила гунхоу.

Жуань Тин слегка склонила голову, черные волосы с плеч и спины соскользнули вперед, обнажив белую изящную шею. Девушка в красном лучезарно улыбалась. Сложив руки ладонями вместе и подняв их до уровня лба, она произнесла мягким и почтительным тоном, которого Юй Шэн никогда раньше не слышала:

— Во всем повинуюсь приказам госпожи Ритуального Служителя, ничтожная служанка запомнит.

Юй Шэн была так поражена этим поступком, что душа ушла в пятки. «Что еще выдумала Жуань Тин?» — пронеслось у нее в голове.

«Может, в Жуань Тин вселился злой дух?»

Не успела Юй Шэн и слова сказать, как Жуань Тин, стоя на одном колене, подпрыгнула и шагнула вперед, едва не врезавшись в нее.

Юй Шэн оттолкнулась носком от пола и испуганно отодвинулась вместе со стулом на шаг назад.

Жуань Тин подняла лицо и посмотрела на нее. Ее ясные зрачки были черными, как нефрит. Она взволнованно спросила:

— Эй, ну как, похоже я изобразила? Оцени!

— Похоже на что? — Юй Шэн все еще не пришла в себя от испуга.

— На тебя, — Жуань Тин встала, отряхнула юбку и недовольно пробормотала: — Раньше ты всегда так со мной разговаривала. А сейчас почему даже слова не сказала?

Юй Шэн мысленно усмехнулась: «Я молчу, а ты сама начинаешь представление».

С трудом сдерживая смех, Юй Шэн сказала:

— Госпожа Ритуальный Служитель все прекрасно устроила, мне... нечего сказать.

— Так как я изобразила? — Жуань Тин схватила ее за руку и с надеждой спросила.

Будучи ученицей Жрицы Цянь Инь, Жуань Тин была подобна яркому солнцу на небе. Вероятно, она редко кому-либо уступала, ее гордость никогда не была сломлена, а дух — подавлен. Даже стоя на коленях, она сохраняла особое благородство и горделивую неприступность, которые нельзя было не заметить.

Юй Шэн посмотрела на ее огненно-красное платье, покачала головой и тихо сказала:

— Ты этому не научишься.

— Ого, ты меня недооцениваешь! — воскликнула Жуань Тин. — Да нет в мире ничего, чему бы я не смогла научиться!

— Нет, — возразила Юй Шэн, — я просто думаю, что госпоже Ритуальному Служителю никогда не придется жить, оглядываясь на других. Вам нет нужды утруждать себя изучением всей этой уклончивости, житейской искушенности и чрезмерных церемоний.

Жуань Тин опустила руку Юй Шэн, лежавшую на струнах, и радостно моргнула:

— Верно говоришь. Чем бы мне тебя наградить?

Юй Шэн покачала головой и, глядя ей в глаза, беспомощно улыбнулась.

...

На этот раз Жуань Тин пробыла в императорском дворце семнадцать дней. В ночь перед отъездом она специально отправилась во Дворец Усердных Размышлений, чтобы попросить аудиенции у императрицы.

Словно зная, что она придет, Чэнь Цинь, закончив текущие дела, не ушла, а приказала евнуху подать ужин.

Как только Жуань Тин прибыла, Чэнь Цинь велела ей сесть напротив и предложила поговорить за едой.

Жуань Тин помнила, что в последний раз ужинала с Чэнь Цинь шесть лет назад, на праздновании своего восьмилетия.

Прошло много лет. Величие императрицы стало еще более гнетущим и устрашающим. Если раньше в ее глазах изредка мелькала тень теплой улыбки, то теперь в них осталось лишь безграничное равнодушие.

— Тин-Тин, — допив половину миски супа из старой утки, Чэнь Цинь отложила палочки и равнодушно посмотрела на Жуань Тин. — Если Цянь Инь не очнется, ты уверена, что справишься с Осенним Жертвоприношением?

Жуань Тин медленно проглотила кусочек бамбука, посмотрела на бесстрастное лицо Чэнь Цинь и тихо сказала:

— Я хорошо знаю порядок проведения.

Она беспокоилась, что ее уровня совершенствования может не хватить и могут возникнуть другие проблемы, но не сказала об этом.

Она не боялась Чэнь Цинь и чувствовала себя в ее присутствии вполне свободно.

Но она очень боялась разочаровать Чэнь Цинь.

Если говорить о людях, которых Жуань Тин больше всего на свете не хотела бы разочаровать, Чэнь Цинь, без сомнения, занимала первое место.

Длинные ресницы Чэнь Цинь дрогнули. Она взяла палочками кусок утиного мяса и положила его Жуань Тин. Голос ее был, как всегда, холодным и властным:

— Очень хорошо. После окончания Осеннего Жертвоприношения Я исполню одно твое желание.

— Ух ты! — воскликнула Жуань Тин, не скрывая радости. — Замечательно! Я знала, что Ваше Величество ко мне лучше всех относится!

— Ешь скорее, — Чэнь Цинь встала из-за стола и, проходя мимо Жуань Тин, легонько похлопала ее по плечу.

Увидев, что Чэнь Цинь направляется к выходу, Жуань Тин поспешно обернулась и крикнула:

— Ваше Величество, можно я возьму с собой одного человека в Божественный Дворец?

Чэнь Цинь не остановилась, лишь донесся ее обычный равнодушный голос:

— Только не забудь привезти обратно.

— Хорошо! — Жуань Тин улыбнулась так, что глаза превратились в полумесяцы, и тут же согласилась.

...

На следующий день пошел мелкий дождь. Осенняя прохлада пробирала до костей. Цветы древовидного гибискуса поблекли и осыпались, устилая землю.

Когда Жуань Тин привела Черного Генерала к Лэку, она как раз застала Юй Шэн, подметавшую опавшие листья у ступеней.

Она позвала Черного Генерала, указала пальцем на спину Юй Шэн и тихо сказала:

— Может, еще раз ее напугаешь?

Черный Генерал слегка склонил голову, высунул длинный розовый язык с черными пятнами и с очень человеческим недоумением посмотрел на Жуань Тин, словно спрашивая: «Ты уверена?»

Жуань Тин сморщила нос. Ей тоже показалось, что так издеваться над человеком нехорошо. В конце концов, она махнула рукой и, ведя собаку, мелкими шажками подошла ближе.

Неизвестно почему, но стоило ей увидеть Юй Шэн, как в ней необъяснимо просыпалось желание подразнить ее. Возможно, потому что Юй Шэн вела себя слишком серьезно, или, может быть, потому что лицо Юй Шэн тронуло ее сердце.

Юй Шэн почувствовала, что кто-то подошел сзади, обернулась, отложила метлу и, склонив голову, улыбнулась.

Ее челка слегка намокла от осеннего дождя. Черно-белые глаза казались черными драгоценными камнями, покоящимися под осенней водой, — чистыми и таинственными.

Встретившись с ней взглядом, Жуань Тин густо покраснела, резко отвернулась и громко сказала:

— Я пришла забрать тебя погулять!

Юй Шэн потерла уши и с легким упреком сказала:

— За три ли слышно.

Жуань Тин теребила поводок, тихонько хмыкнула и добавила:

— Ваше Величество разрешила.

Юй Шэн была ошеломлена оказанной милостью. Она никак не ожидала, что Жуань Тин действительно пойдет ради нее просить всемогущую императрицу.

Она сказала:

— Тебе... вовсе... не стоило этого делать.

Жуань Тин лишь улыбалась и велела ей быстрее идти в комнату собирать вещи.

Юй Шэн долго и терпеливо смотрела ей в глаза, но в конце концов не смогла переубедить Жуань Тин. Подобрав юбки, она вошла в комнату с инструментами.

Жуань Тин же присела на корточки у двери и стала чесать Черному Генералу шею. Огромный черный пес высунул язык, бешено вилял хвостом и выглядел до смешного глупым и милым.

Она немного поиграла с собакой, потом ей захотелось посмотреть, что собирает Юй Шэн. Привязав поводок к столбу рядом, она сорвала цветок древовидного гибискуса и вошла внутрь.

Юй Шэн не собирала вещи. Она сидела на коленях перед низкой кушеткой для игры на цине и задумчиво смотрела на свою правую руку, даже не заметив, как вошла Жуань Тин.

Жуань Тин не хотела, чтобы та увидела сорванный цветок, поэтому спрятала руку за спину, подошла ближе и спросила:

— О чем задумалась?

Юй Шэн взглянула на нее, подняла правую руку, но ее взгляд снова вернулся к руке.

— Возможно, в мире действительно существует причинно-следственная связь. Великая Жрица спасла меня, сохранила эту руку. И теперь музыка, исполняемая ею, может пробудить Жрицу, — тихо вздохнула Юй Шэн.

Жуань Тин подошла на два шага, приподняла юбки и присела на корточки. Она осторожно взяла правую руку Юй Шэн и стала внимательно ее разглядывать, словно редчайшее сокровище.

— Юй Шэн, — сказала Жуань Тин.

Она небрежно бросила сорванный цветок гибискуса в сторону и терпеливо посмотрела в глаза Юй Шэн.

Старшая девушка тихо хмыкнула. Ее ресницы слегка опустились, взгляд упал на прелестное лицо девушки в красном, и сердце невольно затрепетало.

На руке был безобразный белесый шрам — свидетельство того, как ее когда-то топтали в грязи.

Жуань Тин медленно приблизила свое лицо, дважды подула теплым воздухом, а затем осторожно коснулась шрама мягкими губами, словно пытаясь сквозь годы исцелить ее давнюю боль и печаль.

Юй Шэн отдернула руку, будто обжегшись раскаленным железом, но Жуань Тин крепко схватила ее, не позволяя вырваться.

— Госпожа Ритуальный Служитель... — голос Юй Шэн был немного хриплым и дрожал от непонятной нежности, которую она сама не осознавала.

Словно какое-то маленькое насекомое ползало по самому сердцу, заставляя кровь во всем теле закипать, а от конечностей распространялось сладкое онемение.

Жуань Тин снова коснулась шрама на тыльной стороне ее ладони нежными губами и глухо сказала:

— Впредь я тоже буду тебя защищать. Тебе нужно лишь хорошо играть для меня на цине.

На кушетке для игры лежал цветок древовидного гибискуса, склонивший свою пышную головку.

Словно эти слова взломали ее душевную защиту, Юй Шэн вдруг не смогла сдержать слез, глаза невыносимо защипало.

Небеса даровали ей такой прекрасный сон! Словно они видели все эти годы ее осторожности и терпения и словно тщательно подготовили для нее сегодня этот щедрый дар.

— Жуань Тин... — Юй Шэн изо всех сил пыталась подавить горький ком в горле.

Мгновение спустя она услышала собственный голос:

— Жуань Тин, я... могу... обнять тебя?

Жуань Тин ничего не сказала, но слегка приподнятые уголки губ и глаз ясно выражали одно: «Конечно, можно!»

Через полчаса Жуань Тин вела Черного Генерала, а за ней шла Юй Шэн с покрасневшими глазами, неся большие и маленькие узлы с вещами. Они вышли из ворот Лэку.

По пути они встретили немало спешащих дворцовых служанок и стражников. Увидев их, те пугались так, что боялись дышать, и в страхе опускали головы, уступая дорогу и пропуская их вперед.

Когда они подошли ко Дворцу Ткачества Снов, Лун Я спрыгнул со стены с мечом в руках. Первое, что он сказал, увидев их:

— Жуань Тин опять хотела отрубить тебе руки?

— Я никого не обижала! Перестань всегда думать обо мне так плохо! — Жуань Тин тут же вспылила и замахнулась, чтобы ударить его, но он ловко увернулся.

Юй Шэн покачала головой:

— Н... нет.

— Тогда чего ты плачешь? — недоуменно спросил Лун Я.

Жуань Тин уперла руки в бока, высокомерно посмотрела на Лун Я, хмыкнула и сказала:

— Это слезы растроганности! Растроганности, запомни!