Апрельское каирское солнце было довольно ласковым, но Хаким, пробегав все утро, все равно чувствовал усталость. В полдень он укрылся в тени пирамиды и, собираясь съесть лепешку, заметил приближающихся туристов. Профессиональная привычка заставила его отложить еду, схватить пригоршню камней и пойти навстречу.
Приближался красивый юноша с восточными чертами лица. Он выглядел совсем юным, почти подростком, но в его глазах читались необычайная мудрость и зрелость. Хаким подошел к нему, но прежде чем он успел заговорить, юноша задал неожиданный вопрос.
— Твой отец дома? — спросил он на безупречном арабском.
Хаким растерялся. Он помолчал, прежде чем ответить:
— А… наверное, да. Ты меня знаешь? Знаешь моего старика?
— Не сказал бы, что знаю, но старый Абдулла точно знает меня, — странно ответил юноша. — Отведи меня к нему. Это компенсация за упущенную выгоду.
Он протянул Хакиму купюру. Хаким увидел, что это пятьдесят долларов. Слава Аллаху! Он тут же расплылся в улыбке:
— Да благословит тебя Аллах, друг мой. Пойдем.
«За пятьдесят долларов я готов продать тебе и самого старика», — подумал Хаким.
Дом Хакима находился недалеко от пирамид Гизы, на окраине Каира. Это было обычное двухэтажное здание, как и большинство домов египетской бедноты, без штукатурки, с необработанными кирпичными стенами. Египетское правительство обложило налогом все построенные дома, поэтому, оставляя стены неоштукатуренными, люди делали вид, что строительство еще не закончено, и таким образом избегали налогов.
— Мой старик немного странный, часто ведет себя как сумасшедший. Не обращайте внимания, если он скажет что-то неуместное, — предупредил Хаким.
— Уверен, он не будет грубить мне, — улыбнулся юноша. Несмотря на молодость, от него исходила какая-то сила, внушающая доверие. Хаким никак не мог понять, кто этот человек и зачем ему понадобился его отец, старый безумец, который не приносил семье ни денег, ни пользы.
— Старик! Спускайся, тебя ищут! — крикнул Хаким, выбравшись из своего видавшего виды подержанного «Фольксвагена».
— Кто там? Кому неймется в преисподнюю, что пришел меня беспокоить? — раздался грубый голос с крыши. На краю показалась фигура. Это был седой старик со шрамами на лице. Несмотря на то, что апрель в Египте не такой уж холодный, он был одет… точнее, раздет до неприличия.
Хаким смутился, но юноша, казалось, не обратил на это внимания, даже наоборот, выглядел заинтересованным. Он поднял голову и произнес негромко, но отчетливо восемь слогов.
Хаким не знал других языков, кроме английского и арабского, но, постоянно общаясь с туристами у пирамид, он смог различить по произношению и интонации, что юноша говорил по-китайски. «Значит, он китаец», — подумал Хаким.
Дальнейшее развитие событий поразило Хакима. Услышав эти восемь слов, старик резко изменился в лице. Он пристально посмотрел на юношу внизу, затем развернулся и скрылся с крыши. Через несколько минут он спустился. К удивлению Хакима, отец был одет в свой лучший халат, белый тюрбан и головной обруч. Хаким не помнил, когда в последний раз видел отца в таком наряде.
— Позвольте узнать, кого я имею честь приветствовать из семьи Лу? — Абдулла Ахмед низко поклонился.
— Меня зовут Лу Ханьи, — ответил китаец, также отвесив почтительный поклон.
Абдулла с почтением пригласил Лу Ханьи в дом, а затем обернулся к Хакиму:
— Иди зарабатывай. До заката не возвращайся.
В его голосе звучала такая властность, что трудно было поверить, что это тот же старик, который больше десяти лет вел себя как безумец. В этот момент Абдулла был похож на арабского воина с ятаганом, от него исходила какая-то грозная сила.
Хаким остолбенел. Он смотрел, как отец провожает Лу Ханьи в дом, почесал голову и пошел к своей машине, пытаясь вспомнить произнесенные юношей слова: «“День Пробуждения, гибель всего сущего” — что бы это значило?»
— Не ожидал, что спустя столько лет ваша семья в Китае еще помнит обо мне, — сказал Абдулла.
— Мир Хранителей не забывает своих героев, — с уважением ответил Лу Ханьи. — Даже если ты решил отойти от дел, твой подвиг сорокалетней давности, когда ты уничтожил демонического слугу и предотвратил пробуждение монстра в Долине Царей, навсегда останется в нашей памяти.
— Да, я герой, я совершил великий подвиг, — с горечью сказал Абдулла. — Но в той битве я потерял жену, сына и дочь. Я Хранитель, но я и обычный человек, который любил свою жену и детей. Поэтому я выбрал такую жизнь. Пусть мой единственный выживший сын презирает меня, но я не хочу возвращаться в тот мир.
Он посмотрел на Лу Ханьи:
— Но ты пришел, чтобы вернуть меня, верно? Боюсь, я не могу выполнить твою просьбу. Но я вижу, что ты обладаешь огромной силой. В этом мире, пожалуй, найдется немного тех, кто сильнее тебя. Ты собираешься убить меня?
— Нет-нет, не пойми меня неправильно. Принуждать кого-то — не в моем стиле, — Лу Ханьи махнул рукой. — Тем более, убив тебя, я ничего не добьюсь. Я просто хочу сообщить тебе кое-какие новости и задать несколько вопросов.
— Новости? Какие новости? — спросил Абдулла.
— Помнишь своего старого друга Дауда Азиза? — спросил Лу Ханьи.
— Дауда? Конечно, помню. Сорок лет назад мы сражались плечом к плечу, — ответил Абдулла. — Но он не такой, как я. Он никогда не откажется от долга и чести Хранителя. Как он?
— Два дня назад его семья была уничтожена. Все до единого, — сказал Лу Ханьи.
Абдулла вскочил со стула, глаза его расширились:
— Все? Не может быть! Его семья — одна из самых сильных в Африке, как такое возможно…
— Но это правда, — подтвердил Лу Ханьи. — Именно поэтому я приехал в Египет. И до сих пор никто не знает, кто или что уничтожило семью Азиза, не оставив ни одного выжившего.
Абдулла прошелся по комнате и медленно произнес:
— Ты сказал… «или что». Неужели это дело рук демонического слуги или монстра?
— Не исключено, — ответил Лу Ханьи. — Я не могу представить себе ни одну семью Темных, даже несколько семей, которые смогли бы уничтожить семью Азиза полностью. Даже четыре великие семьи Хранителей Китая, объединившись, вряд ли смогли бы это сделать.
— Если это действительно сделал демонический слуга, то его сила невероятна, — с серьезным видом сказал Абдулла. — Возможно, он сильнее того, которого мы убили сорок лет назад.
— С тех пор, как в прошлом году стало известно о новом Избраннике, семьи Темных активизировались, некоторые дремавшие демонические слуги тоже…
— Подожди, ты хочешь сказать, что появился новый Избранник? — перебил его Абдулла.
Лу Ханьи кивнул:
— Да, в Китае.
Абдулла вздохнул:
— Я и правда слишком давно отошел от дел, раз даже не знаю о появлении Избранника. Что он за человек?
— Совершенно необычный, — ответил Лу Ханьи. — Боевые способности практически отсутствуют, любой, даже самый слабый монстр, может его проглотить. Но ему, похоже, постоянно везет. И несколько месяцев назад он наконец пробудил свою Метку. Пусть и на начальном уровне, но это все равно удивительно.
— Не способен сражаться, но удивляет мир Хранителей… — Абдулла задумался, на его лице появилось выражение недоверия. — Создание из ничего! Неужели… неужели это действительно создание из ничего?
— Именно, — подтвердил Лу Ханьи. — Раньше мы только слышали о такой Метке, но никогда не видели ее в действии. И только когда это стало реальностью, мы были вынуждены поверить.
Абдулла помолчал, затем посмотрел на глубокий круглый шрам в центре своей ладони:
— Возможно, миру действительно нужны перемены. Ты пришел ко мне, надеясь, что эти новости заставят меня передумать, так?
— Конечно, я на это надеялся. Но даже если ты откажешься вернуться, я не стану убивать тебя или твою семью, — сказал Лу Ханьи. — Мир Хранителей может быть жестоким, но мы не убиваем без причины.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|