Собрание Авторов (Часть 1)

На этот раз пребывание в доме Ли было просто небом и землей по сравнению с предыдущим.

Раньше Цю Цзян ютилась с Ли Цыцы в самой маленькой комнате, а теперь Ван Цзя перенесла её кроватку в их с мужем большую комнату, выходящую на восток.

Цю Цзян чуть не закатила глаза. Кому захочется по ночам наблюдать за их супружеской жизнью…

Впрочем, эта спальня действительно была в три раза больше комнаты Ли Цыцы. Был еще вариант переехать в комнату Ли Чжижуя, но Цю Цзян этого хотела еще меньше. Уж лучше смотреть на ночные развлечения этой парочки, чем на самодовольное лицо Ли Чжижуя.

У Ли Сяофэй даже своей комнаты не было. Окончив техникум, она сразу уехала на заработки в другой город. Редко возвращаясь, она тоже ютилась с Ли Цыцы в той маленькой конуре.

В книге сестры Цю всегда жили в маленькой гостиной снаружи: младшая спала на диване, старшая — на раскладушке в углу, где нельзя было даже вытянуть ноги.

Вечером Цю Цзян официально «села за стол» ужинать.

Ван Цзя даже специально сходила на рынок и купила для неё маленькую черную рыбку, приготовив из неё рыбную кашу.

Что ни говори, а готовила Ван Цзя хорошо. Рыбу сначала обжарила на сковороде, чтобы получился бульон, потом тщательно выбрала все косточки. Рыбный фарш, бульон и рис долго варились вместе в густую кашу, не теряя свежего аромата. Туда же добавили зелень, нарезанные грибы шиитаке и прочее. В воздухе витал восхитительный запах.

Ли Цыцы рядом уставилась на миску Цю Цзян так, что у неё чуть слюнки не потекли.

Ван Цзя чувствовала, что немного заискивает перед Цю Цзян.

Эта мысль казалась ей суеверной, но, похоже, все, что было связано с Цю Цзян, приносило удачу: с одной стороны — деньги от Цю Чжилинь, с другой — связь с богатыми соседями.

К тому же, ей постоянно казалось, что этот ребенок… не совсем похож на ребенка. Каждый раз, вспоминая тот день, когда переезжала семья Цзин, и её взгляд встретился со взглядом Цю Цзян через окно, её пробирала дрожь.

Та улыбалась открыто, но в то же время как-то неискренне, словно говоря: «Смотри, я вернулась».

Как у ребенка могло быть такое выражение лица?

У неё же еще черты лица не сформировались!

Вечером Ван Цзя приняла душ, намазала лицо кремом «Дабао» и, глядя на спящую в кроватке Цю Цзян, пробормотала Ли Шоупину:

— Сяофэй не говорила, когда вернется домой? Эта негодница словно умерла там, ни писем, ни денег не шлет.

Ли Шоупин слушал радиоприемник:

— Мечтает она. Хочет в телевизоре сниматься. Посмотрела бы на себя, годится ли она для этого. Там и милостыню не подадут, откуда у неё деньги домой присылать.

Цю Цзян, закинув ногу на ногу, слушала их болтовню на кровати и тихо вздохнула. В книге Ли Сяофэй тоже не пользовалась любовью Ли и Ван, но её не эксплуатировали до такой степени. Похоже, в реальной жизни в некоторых местах предпочтение сыновьям было гораздо сильнее, чем она себе представляла.

В книге Ли Сяофэй уехала в Шанхай и стала там второстепенной актрисой, поэтому редко возвращалась в дом Ли. Каждый раз, приезжая, она молчала о том, как плохо обращались с сестрами Цю.

На самом деле, как автор, Цю Цзян хорошо понимала позицию Ли Сяофэй «каждый сам за себя». Ведь если бы не сестры Цю, возможно, именно её родная мать заставила бы вернуться домой, готовить, стирать, ухаживать за отцом, братом и сестрой. Будучи такой же слабой стороной, Ли Сяофэй вряд ли могла вмешаться в усиливающиеся издевательства семьи Ли над сестрами Цю и выбрала молчание.

Однако неизвестно, будет ли судьба Ли Сяофэй в этом мире лучше.

Судьба семьи Цзин, похоже, уже сошла с первоначального пути, а значит, изменится и судьба семьи Цю. Она была словно бабочка, которая, взмахнув крыльями на другом конце океана, спутала линии судеб всех персонажей книги в один клубок.

Из семьи Ли Ли Шоупин, Ван Цзя и Ли Чжижуй были практически безнадежны. А вот у Ли Сяофэй и Ли Цыцы, возможно, еще был шанс найти свой путь.

Тем временем супруги Ли перешли от ругани собственных детей к ругани соседей, начальника, а затем Цю Чжилинь и Гу Юнь.

Ван Цзя вспомнила, как сегодня сжалась, словно перепелка, и её охватила злость. Она мысленно ругала Гу Юнь: какое ей дело до чужого ребенка, да еще и подобранной девчонки? Зачем так стараться?

Она кончиками пальцев экономно выдавливала лосьон из флакона и мазала лицо. Раньше этот запах перед сном её успокаивал, но сейчас в голове стоял лишь едва уловимый аромат, исходивший от Гу Юнь — легкий и благородный. Интересно, какой марки крем для лица так приятно пахнет?

От этих мыслей она злилась все больше, швырнула флакон в ящик и искоса посмотрела на Ли Шоупина:

— А ты чего молчишь? Разве та женщина не лезет не в свое дело? Если бы она не подбирала все подряд, разве у нас были бы эти проблемы, разве мы попали бы в полицейский участок? Если она продолжит скандалить, раздует дело, я тебе говорю, директор фабрики тоже верит слухам, он тебя точно уволит, и вся семья пойдет по миру!

Ли Шоупин в этот момент был немного рассеян и пробормотал:

— Но она же не стала продолжать скандал.

Ван Цзя вздернула брови:

— Ты еще и защищаешь её! Одна Цю Чжилинь, другая — та женщина! Я смотрю, ты обо всех смеешь думать!

Ли Шоупин стукнул радиоприемником по тумбочке:

— Что ты несешь чепуху?!

Цю Цзян не хотелось слушать их перебранку. В тот момент, когда её с большими почестями вернули в дом Ли, она первым делом посмотрела на свою ладонь. Она предполагала, что на этот раз Уровень интереса должен был значительно вырасти.

И действительно, он резко подскочил до 39. Чем выше рост, тем разнообразнее будут карты в её писательском арсенале. Она уже нетерпеливо потирала ручки.

Не успела она закончить потирать ручки, как на ладони снова появилась строчка текста.

【Поздравляем! Ваш показатель прорыва достиг 18, побит рекорд начинающего автора. Приглашаем вас посетить собрание ровно в восемь вечера】

Что за ерунда?

Какое еще собрание?

С того момента, как она увидела это странное сообщение, она напряженно ждала.