☆、Поцеловал

Е Цинлин изо всех сил пыталась вытереть слезы с лица, ее глаза то открывались, то закрывались, но остановить поток слез она никак не могла.

— Я ненавижу ее! Почему? Почему она оставила меня одну?

— Она была моим единственным родным человеком! Почему… — Голос Е Цинлин перешел во всхлипывания.

Она крепко обняла себя за плечи, бессильно опустив голову.

Атмосфера стала напряженной, нарушаемая лишь редкими всхлипами.

Гу Цяоси холодно смотрел на нее, но боль в его сердце была не меньше ее собственной!

Когда он услышал, что учительница погибла в огне, все его прежние устои рухнули, словно сгорели дотла. К счастью, он сохранил достаточно самообладания, чтобы не сломаться окончательно!

Он обернулся и взглянул на Е Цинлин. Он не должен был о ней заботиться. Учительницы больше нет, и их теперь, по сути, ничего не связывает.

Краем глаза он посмотрел на кольцо на своей руке и криво усмехнулся. Помолвка… это было сделано лишь для того, чтобы успокоить учительницу!

— Господин?

Чжун Лисуй почтительно склонил голову, ожидая его указаний.

— Поехали.

Гу Цяоси с силой захлопнул дверцу машины и сел на переднее пассажирское сиденье.

Возможно, она устала плакать, голос Е Цинлин постепенно стих, и только редкие всхлипывания напоминали о ее присутствии.

— Мама, не уходи, я буду слушаться, буду паинькой… — Гу Цяоси, несший Е Цинлин на руках, услышал ее бормотание, на мгновение замер, а затем решительно вошел в виллу.

— Господин, может, приготовить отвар для отрезвления?

— Госпожа Е в таком состоянии… — спросил Чжун Лисуй.

Гу Цяоси махнул рукой, показывая ему выйти.

Чжун Лисуй кивнул, вышел и закрыл за собой дверь.

— Мама!

Е Цинлин открыла глаза. Взгляд был затуманен, ей снова почудилась мать.

— Раз проснулась, пора взять себя в руки!

Гу Цяоси холодно произнес это.

Е Цинлин повернулась на голос и пробормотала:

— Знаю, знаю… — но тут же снова низко опустила голову.

Гу Цяоси нахмурился. Он встал, но его тут же схватили за руку.

— Брат Цяоси, не уходи… — Е Цинлин подняла на Гу Цяоси глаза, полные слез.

Гу Цяоси ничего не ответил, молча глядя на нее.

— Брат Цяоси, мама… как она могла меня оставить?

— Почему?

Слезы покатились по щекам Е Цинлин, ее взгляд блуждал — казалось, она смотрела то на него, то куда-то в пустоту.

— Учительница, она… — Гу Цяоси открыл рот, собираясь что-то сказать.

Но Е Цинлин приложила палец к губам:

— Тсс! — Она огляделась по сторонам, словно проверяя, нет ли кого поблизости.

— Не говори, вдруг мама здесь? Не дай ей услышать… — осторожно прошептала Е Цинлин так тихо, что сердце сжималось от жалости.

Гу Цяоси нахмурился. Похоже, она совсем не протрезвела, раз несет такой бред!

— Брат Цяоси, хорошо, что у меня есть ты!

Е Цинлин выдавила улыбку и вцепилась в Гу Цяоси, словно утопающий за соломинку!

— Отдыхай.

Гу Цяоси попытался разжать ее пальцы, видя, что она все еще пьяна, но это вызвало еще более бурную реакцию.

— Брат Цяоси, не оставляй меня, умоляю!

Слезы снова хлынули неудержимым потоком. Затуманенные, заплаканные глаза смотрели прямо на него.

Е Цинлин и сама не понимала, что говорит и делает в этот момент, она просто следовала зову своего сердца.

Гу Цяоси смотрел на знакомое лицо, и ему снова вспомнилась та нежная женщина. Словно повинуясь необъяснимому порыву, он коснулся губами ее губ, влажных от слез!