Глава 5. Кровавое омовение

Усадьба Чистого Ветра представляла собой усадьбу с тремя дворами. Ли Юнь жил в самой дальней, северной комнате. Дверь в эту комнату обычно была приоткрыта, но никто не смел входить.

Даже приближенный слуга дядя Ван, когда ему нужно было что-то доложить, мог стоять только у подножия ступеней перед домом, выговаривая все, что нужно, на одном дыхании, и никогда не осмеливался войти внутрь.

На самом деле, северная комната была всего лишь обычным домом, в ней не хранилось никаких редких сокровищ. Просто молодой хозяин усадьбы Чистого Ветра не любил, когда кто-то приближался к нему во время отдыха, и тем более не любил присутствия живых людей в месте своего отдыха.

Однажды новый мальчик-слуга случайно забрел в северную комнату, и Ли Юнь на месте отнял у него руку.

Это была именно та рука, которой он толкнул дверь.

После этого полумертвого мальчика-слугу бросили в горы на съедение диким собакам.

Этот случай заставил нескольких слуг в усадьбе Чистого Ветра дрожать от страха. Позже, даже когда ступени северной комнаты заросли мхом, никто не осмеливался их вытирать.

Небо потемнело, ночь была невероятно тихой.

В тенистом внутреннем дворе постепенно появился слабый запах крови. Несколько евнухов поставили теплую человеческую кровь у двери умывальной рядом с северной комнатой и поспешно повернулись, чтобы уйти.

Они не хотели оставаться в этой мрачной усадьбе Чистого Ветра ни минуты дольше. Убийцы подобны ночным демонам, а уж тем более лучший убийца Ясного Дома. Кто бы не испугался?

Едва они дошли до галереи, как увидели, что впереди в свете фонарей медленно идет мужчина в черном. Его фигура была высокой и стройной, брови и глаза изящны. Оранжевый свет фонаря под карнизом очерчивал его золотистым контуром.

Главный евнух на мгновение застыл, а затем, узнав Ли Юня, дрожа всем телом, поспешно поклонился. Остальные евнухи тоже согнулись в поклоне.

Ли Юнь, не поднимая головы, с невозмутимым лицом прошел мимо евнухов. Леденящая аура убийцы пронеслась мимо, словно холодный ветер, пугая евнухов так, что они не смели вдохнуть.

Несколько евнухов, конечно, не испытали на себе мощи Ладони Иссушающих Костей, но они каждый месяц видели, как дворцовая стража берет кровь у тридцати с лишним живых людей. Эта жестокая и ужасная сцена заставляла волосы на голове шевелиться.

А взятая свежая кровь, сохраняющая тепло человеческого тела, в конце концов отправлялась в усадьбу Чистого Ветра, чтобы этот четырнадцатилетний юноша мог в ней купаться.

Разве это юноша? Это же вампир-ракшас, вылезший из ада.

Главный евнух, увидев, что Ли Юнь отошел, заикаясь, сказал: — Скорее уходим, — и побежал вперед по галерее. Остальные евнухи тоже в ужасе поспешили за ним.

Ли Юнь услышал за спиной звуки убегающих и холодно усмехнулся. Он давно привык к тому, что окружающие считают его изгоем, и ему было совершенно наплевать.

Раз уж нельзя быть хорошим человеком, быть пугающим демоном тоже неплохо.

Ли Юнь свернул из галереи и подошел к двери умывальной. Там стояла большая бочка. В бочке колыхалась кровь, издавая в темной ночи сильный запах.

Он поднял ладонь и слегка надавил. Большая бочка зашаталась, затем медленно поднялась в воздух и плавно поплыла к двери умывальной.

Деревянная дверь умывальной сама собой открылась, бочка беспрепятственно вошла и опустилась рядом с ванной внутри.

Ли Юнь опустил ладонь, облегченно вздохнул, затем широким шагом вошел в умывальную. Деревянная дверь бесшумно закрылась за ним.

В комнате дрожало пламя свечи. Юноша снял с себя последнюю одежду, и его гладкая кожа в свете казалась прозрачно-белой.

Хотя ему было всего четырнадцать, в нем уже чувствовалась мощная сила взрослого мужчины: широкие плечи, узкая талия и четко очерченные мышцы живота. На пояснице смутно виднелась татуировка — иероглиф "Шоу", написанный черным мелким шрифтом.

Он шагнул в ванну. Кровь слегка колыхалась, и подошвы ног ощутили приятную температуру. Он опустил в ванну и вторую ногу. Кровь, словно теплый поток, мягко омыла его, и свежий аромат крови проник прямо в нос.

Тело Ли Юня слегка задрожало. Он не мог контролировать себя и полностью погрузился в кровь.

Для тренировки Ладони Иссушающих Костей требовалось ежемесячное, неизменное кровавое омовение, причем с использованием редчайшей в мире Иньской крови. В противном случае приходилось терпеть боль от пожирания костей сотней червей и полностью терять силы.

Людей, в чьих жилах течет Иньская кровь, меньше одного на миллион. Император Сюань Дэ послал людей обыскать все государство Великий Лян, но нашел лишь тридцать с лишним "живых плотей", поставляющих кровь. Можно представить, насколько это редко.

Ли Юнь жадно вдохнул аромат крови, затем погрузил все лицо в кровь. В бурлящих волнах крови он вдруг услышал стоны, мольбы и плач мужчин и женщин, чья кровь это была, и даже звук разрывающейся плоти.

Это были звуки смерти.

Эти звуки давили на его грудь, как огромный камень весом в тысячу цзиней, он не мог дышать, словно задыхался.

Он резко высунул голову из крови. Алые капли крови стекали с его изящного лица. Он сделал несколько глубоких вдохов, вытер щеку и вышел из ванны, затем прыгнул в бассейн рядом.

Бассейн был наполнен чистой водой, ледяной. Он размахивал руками, отмывая свое тело в холодной воде, словно пытаясь смыть кровавую грязь, пока на его мощном теле не появились красные следы.

Он зависел от этой крови, но и испытывал к ней отвращение.

Шунь Цзы ждал у двери умывальной около получаса. Луна давно спряталась за облаками, на восточном небе медленно появился теплый оттенок, скоро рассвет.

Деревянная дверь умывальной наконец приоткрылась, и из щели медленно вылился оранжевый свет свечи. Ли Юнь вышел, одетый в черное парчовое одеяние, полностью собранный.

Шунь Цзы поспешно подошел: — Беда, молодой господин! А Гань из главного штаба только что доложил, что Глава Зала пришел в ярость из-за пожара в усадьбе Таовэя и велел тебе, как только закончишь, явиться к нему для объяснений.

Ли Юнь неторопливо спустился по ступеням, поднял глаза и посмотрел на рассветное небо на востоке: — Шунь Цзы, тебе нравится день или ночь?

Шунь Цзы сначала не понял, застыл на мгновение, а затем пробормотал: — Де... день? Днем не нужно зажигать свет, удобнее.

Ли Юнь тихо усмехнулся: — День нам неудобен. Удобна нам ночь. Сказав это, он шагнул вперед. Сделав несколько шагов, он обернулся и приказал: — Ты как можно скорее приведи в порядок тайную комнату под внутренним двором.

— Молодой господин, зачем приводить в порядок это место? Его давно не использовали, там полно хлама и очень пыльно, — Шунь Цзы не понимал, какая муха укусила господина. Сейчас Глава Зала ждет, чтобы наказать его, а он думает о какой-то тайной комнате во внутреннем дворе.

— Чтобы там жил тот ребенок, — просто ответил Ли Юнь.

— Ребенок? Какой ребенок? — Шунь Цзы остановился.

Ли Юнь повернулся и с дьявольской усмешкой посмотрел на него: — Тот ребенок, которому ты перевязывал рану.

Лицо Шунь Цзы побледнело, его прошиб холодный пот: — Молодой господин еще не избавился от того ребенка? Она жива?

— Я говорил, что собираюсь от нее избавиться? — Ли Юнь не стал больше тратить время на пустые разговоры и широким шагом свернул в галерею.

Шунь Цзы поспешно последовал за ним: — Молодой господин, если Глава Зала узнает, нашей усадьбе Чистого Ветра, боюсь, придет конец.

— Я велел тебе сжечь усадьбу Таовэя именно для того, чтобы оставить этого ребенка. Что, ты еще не понял? — Ли Юнь с презрением взглянул на него.

Шунь Цзы почти заплакал: — Но почему, молодой господин? Стоит ли это того ради незнакомого человека?

Ли Юнь помрачнел, его взгляд, острый как стрела, пронзил его: — Стоит. — Сделав паузу, он добавил: — У того ребенка Иньская кровь, через несколько лет ее можно будет использовать как живую плоть для поставки крови.

Шунь Цзы тут же остановился, словно вдруг все понял, и больше не произнес ни слова, лишь ошеломленно смотрел, как господин медленно удаляется, пока не скрылся в глубине галереи...