Глава 5. Алые губы (Часть 1)

Несмотря на то, что я была морально готова, меня все равно передернуло, как только мы вошли.

Диджей крутил пластинки так, что казалось, будто на меня вылили ушат ледяной воды. Тело словно разорвало на части, а потом медленно собрало обратно, но уже по-другому. Нервы перепутались, я превратилась в слабоумную версию себя, словно под кайфом.

Возможно, каждый завсегдатай ночных клубов проходит эту трансформацию при входе, чтобы слиться с окружающей атмосферой.

Женщина с алыми губами грациозно подошла к нам. С каждым шагом ее полуобнаженная грудь соблазнительно колыхалась. Она положила свою изящную руку на плечо Чжо Бин.

— Долго ждала?

Ее голос был настолько чарующим, что даже сквозь громкую музыку его невозможно было спутать ни с чьим другим.

Чжо Бин без слов поцеловала ее в губы. Женщина обмякла, и Чжо Бин, поддерживая ее за талию, наклонилась, словно в танго, не отрываясь от ее губ.

Вокруг раздались одобрительные возгласы. Я, как лунатик, следовала за ними. Проходя мимо танцпола, кажется, даже немного потанцевала вместе со всеми. Потом, все так же, как во сне, опустилась на диванчик. Внезапно рядом со мной оказалось еще три-четыре женщины, как две капли воды похожие на «Алые губы». Я перестала различать лица.

— Знакомьтесь, это моя новая подруга, Лай Ван, — представила меня Чжо Бин.

— Привет, Ван! — ко мне прильнула очередная обладательница алых губ.

Чжо Бин отстранила ее руку.

— Она скромница, полегче.

От этих слов мне стало неловко. Две «Глубокие глотки» начали выветриваться.

— Лай Ван, это Хоу Мэнъянь, самая многообещающая звезда китайского кинематографа. В следующем году она будет сниматься у Юй Чжэна, — представила Чжо Бин первую «Алую губу», ту самую, которую она страстно поцеловала.

— Очень приятно, — машинально ответила я.

Хоу Мэнъянь и остальные женщины разразились смехом. Я почувствовала себя так, будто попала в пещеру паучьего духа.

— Ты еще не достаточно выпила, — сказала мне Чжо Бин и щелкнула пальцами, подзывая официанта. — Две бутылки Armand de Brignac.

Официант обрадовался, низко поклонился.

— Две бутылки золотого шампанского Armand de Brignac. Что-нибудь еще, господин?

— Фруктовую тарелку «Золото в нефрите». И спросите остальных, что они хотят заказать, — Чжо Бин кивнула в сторону девушек. — Заказывайте, что хотите.

Алые губы зашевелились, называя разные напитки. Когда очередь дошла до меня, я решила, что мне хватит, но не хотела выделяться.

— Мне, пожалуйста, Budweiser.

Официант радостно удалился. Чжо Бин постучала по столу.

— Я еще не всех представила. Это…

Она назвала имена остальных девушек, но я их не запомнила. В голове крутилось только: «Соловьи, ласточки, соловьи, ласточки…»

Вскоре появилась целая процессия с шампанским. Когда кто-то заказывал Armand de Brignac, бутылку, которая стоила около десяти тысяч, ее торжественно проносили по всему залу, а затем с особой церемонией открывали перед гостем. Это не только поднимало престиж заказавшего, но и служило рекламой для клуба.

Мы смешивали разные напитки и уже через пятнадцать минут все были навеселе. Достигнув нужной кондиции, мы присоединились к танцующим на площадке. В мигающем свете было трудно кого-либо разглядеть. Чжо Бин наклонилась ко мне.

— Что у тебя случилось? Ты какая-то грустная.

На самом деле она кричала, иначе ее было бы не слышно, но в этом шуме никто не обращал внимания на то, что говорят другие.

— Я встретила бывшую, — прокричала я в ответ.

— Ха! — рассмеялась Чжо Бин. — Я уж думала, что-то серьезное!

— Мы были вместе четыре года! А потом она мне изменила! Ушла к мужику!

— Вот же… стерва! — Чжо Бин замахала руками. — Из-за такой дряни не стоит расстраиваться! Послушай меня, подруга!

— Я знаю! Это было много лет назад! Я уже давно все забыла!

— Тогда тебе повезло.

— Что?

Она сказала это слишком тихо, я не расслышала. Чжо Бин, закрыв глаза, немного потанцевала, а потом схватила меня за руку и потащила в угол, где музыка играла тише.

— Мне тоже изменили, но мы с этой женщиной до сих пор связаны. Я буду преследовать ее до конца жизни!

В ее глазах мелькнула свирепость. Меня передернуло. Я опешила, потом покачала головой.

— Зачем?

— Потому что я все еще люблю ее! — прорычала Чжо Бин. — Я люблю ее, а она меня — нет!

Она крикнула довольно громко. Я оглянулась по сторонам, потом посмотрела на танцпол.

— Это не Хоу Мэнъянь?

На губах Чжо Бин появилась язвительная улыбка.

— Конечно, нет. Да кто она такая? — Ее улыбка стала шире. — Звездочка третьего эшелона с накачанными губами. А остальные, — она кивнула в сторону танцпола, — просто эскортницы, которые ищут себе спонсоров.

— Тогда ты… — я вспомнила, как легко она тратила деньги. — Тоже не бедствуешь.

Я не знала, откуда у Чжо Бин деньги. Может, она из богатой семьи. Во всяком случае, я редко встречала художников или скульпторов, которые разбогатели благодаря своему искусству. Обычно их работы дорожают только после смерти. Даже если она из богатой семьи, учитывая ее презрительное отношение к этим женщинам, она тратила на них довольно много, не скупясь.

Впрочем, надо отдать ей должное, она была довольно проницательна и не пыталась убедить меня, что Хоу Мэнъянь — большая звезда. В таких местах все притворяются: какой-нибудь мелкий бизнесмен водит за собой актрису третьего эшелона, и каждый получает то, что хочет. Бизнесмен хвастается, что это звезда, и чувствует себя важным, а актриса пользуется его деньгами и, что еще важнее, получает возможность познакомиться с кем-то побогаче.

Услышав мой комплимент, Чжо Бин усмехнулась еще язвительнее.

— Ради того, чтобы позлить ее, я готова на все. Пусть знает, что я существую.

Мне стало не по себе.

— Кого? Ту, которая тебе изменила?

— Угу.

— Зачем? Ты же сказала, что она тебя больше не любит. Не боишься, что она совсем сбежит? Что больше никогда с тобой не заговорит?

Чжо Бин улыбнулась.

— Нет, она у меня в долгу.

— Ну… — протянула я, чувствуя, что эта история выходит за рамки моего понимания. В конце концов, это все болезни богатых бездельников. У таких простых людей, как я, которые каждый день готовят и копят деньги, вся драма — на тарелке.

Внезапно меня осенило.

— Это та самая «одна женщина», которая любит твои картины и скульптуры?

Чжо Бин задумалась, пытаясь вспомнить, что она говорила мне в «Рыцаре Ночи». Наконец, она подняла большой палец.

— Сообразительная.

Я хотела еще что-то сказать, но тут нас окружили «соловьи» и «ласточки» с жалобами:

— Куда вы пропали?

Гнев и сарказм Чжо Бин как рукой сняло. Она словно фокусник, резко обняла Хоу Мэнъянь.

— Соскучилась?

Вот это актриса! Если кто и должен сниматься в кино, так это Чжо Бин. Будущая звезда экрана.

Она обняла ее слишком резко, и Хоу Мэнъянь, наклоняясь, задела проходившего мимо мужчину. У того в руках была бутылка пива, и пиво пролилось ему на одежду.

— Черт! Смотреть надо! — выругался он.

Чжо Бин посмотрела на него.

— Эй, полегче! Она не нарочно тебя задела. А вот ты ругаешься специально.

— Специально, и что?

Мужчина оглядел нас с ног до головы, а затем выдал:

— Извращенки!

Честно говоря, от этих слов у меня в душе вспыхнул огонь. Мне захотелось придушить его.