Глава 14: Намерения очевидны

Шэнь Сяо, видя, что он все еще такой высокомерный, почувствовала беспомощность и одновременно смех.

Она начала петь ему дифирамбы: — На самом деле тебе не нужно худеть, у тебя такая хорошая фигура, зачем худеть?

Когда девушка, к которой он впервые почувствовал влечение, похвалила его фигуру, Хань Цэ навострил уши и упрямо сказал: — Это называется стремление к совершенству, ты не поймешь.

Сказав это, он съел ложку лапши.

Лапша выглядела очень обычной, но вся суть была в бледном бульоне.

Хань Цэ съел всего одну ложку, и его глаза тут же загорелись.

Каждая лапшинка, казалось, была окутана насыщенным бульоном. Один глоток — и рот наполнился свежим ароматом.

Можно сказать, это была самая вкусная лапша, которую когда-либо ел Хань Цэ.

— Это правда ты приготовила? — Он был немного недоверчив.

Шэнь Сяо развела руками: — А кто же еще? Вкусно?

Хань Цэ не мог кривить душой, сказав, что невкусно. Он опустил голову, хмыкнул и в два счета расправился с миской лапши, выпив весь бульон до последней капли.

Съев то, что она приготовила, он уже не мог быть таким высокомерным. Хань Цэ бросил на нее взгляд: — Спасибо.

Заметив ее фарфорово-белое лицо с нежной улыбкой, Хань Цэ снова почувствовал, как его сердцебиение стало нерегулярным.

Девушки, которые хорошо к нему относились, были, но такой внимательной к мелочам, она была первой.

Она даже позаботилась о его высокомерном сердце.

— Не за что, это в ответ на то, что ты помог мне с задачами.

О, просто благодарность.

Хань Цэ поник. Шэнь Сяо дразнила его, вызывая рябь на озере его сердца, но затем махнула рукавом, уходя, не оставляя и следа.

Ночью Хань Цэ видел сон.

Во сне…

На следующий день, проснувшись, Хань Цэ откинул одеяло и взглянул вниз.

Откинувшись на изголовье кровати, он одной рукой провел по растрепанным волосам, прижимая пряди к голове, и тяжело вздохнул.

Когда это закончится?

Первый странный сон за восемнадцать лет, и его объектом оказалась невеста из договорного брака, на которой он поклялся ни за что не жениться!

Во время завтрака Шэнь Сяо заметила, что волосы Хань Цэ мокрые.

С недоумением спросила: — Ты же вчера вечером мыл голову? Почему опять моешь?

Его мысли оказались под угрозой разоблачения. Хань Цэ, как кошка, которой наступили на хвост, мгновенно взъерошился: — Мне что, нельзя быть чистым?

Он выглядел свирепо.

Сказав это, он почувствовал, что был невежлив: — Прости, я не это имел в виду, просто... вспотел немного, принял душ, нет привычки носить шапочку для душа, заодно и голову помыл.

Он объяснял слишком много. Шэнь Сяо с подозрением посмотрела на него. Она видела, что Хань Цэ чувствует себя нечисто.

Но не могла понять, что он сделал не так.

Хань Цэ поспешно закончил завтрак и собирался идти в школу. По обыкновению он хотел, чтобы водитель отвез Шэнь Сяо, а сам поехать на велосипеде.

Шэнь Сяо остановила его: — Подожди.

— Что такое?

Он настороженно обернулся.

Шэнь Сяо улыбнулась: — Хань Цэ, на твоем велосипеде можно возить пассажиров. Можно мне поехать с тобой в школу?

Девушка с красивым и послушным лицом, ее голос был мягким, пронзая сердце Хань Цэ.

Он признал, что падок на внешность.

Он признал, что, глядя на такое красивое лицо, не мог отказать.

Поэтому… он согласился.

Когда он ехал в школу, везя ее на велосипеде, Хань Цэ никак не мог понять, как так вышло, что он собирался держаться от нее подальше, а вместо этого… становился все ближе!

Он отвлекся и чуть не сбил пешехода. Шэнь Сяо вовремя напомнила ему: — Хань Цэ, осторожно.

Хань Цэ не успел среагировать, но его тело действовало инстинктивно, он резко зажал тормоза.

Шэнь Сяо подалась вперед. Она могла бы и не коснуться его, но намеренно обняла его за талию.

Через тонкую школьную рубашку Шэнь Сяо чувствовала его твердые мышцы пресса.

Когда девушка обняла его за талию, Хань Цэ мгновенно выпрямился.

Он поставил ноги на землю, чтобы удержать велосипед, и еще не успел ничего сказать, как сзади послышался нежный возглас девушки.

Хань Цэ занервничал: — Что с тобой?

— Ударилась носом, — Шэнь Сяо прикрыла нос, ее голос звучал приглушенно.

На этот раз она не притворялась.

Она намеренно обняла его, и ударилась носом о его позвоночник.

Хань Цэ обернулся, в его голосе невольно прозвучало беспокойство: — Дай посмотрю.

Шэнь Сяо было больно. Ее кожа и так была нежной, а милый носик покраснел. Слезы выступили на глазах, и в ее влажных глазах читалась легкая обида, делая ее очаровательной и трогательной.

Это должна была быть сцена, вызывающая жалость, но из-за ее чрезмерной красоты, она, полная слез, необъяснимо трогала сердца, заставляя их трепетать.

Хань Цэ, увидев этот взгляд, почувствовал, как в нем зашевелились чувства.

Но он не погрузился в восхищение, вызванное ее красотой. Жалость пересилила восхищение. Он нахмурился и нежно вытер слезы с ее щек.

— Сильно больно?

Сквозь слезы Шэнь Сяо посмотрела на него, ясно видя жалость в его глазах, и вдруг почувствовала, что уже не так больно.

В ее голосе все еще слышались нотки плача: — Уже не больно.

Такая травма не требовала похода в больницу, но девушке действительно было больно, и Хань Цэ не знал, что делать.

Она говорила, что не больно, но ее глаза были полны слез.

Он неуклюже утешал ее: — Не плачь, я потом куплю тебе красивый пластырь.

Шэнь Сяо рассмеялась от его слов, в одно мгновение "потеряв самообладание", и фыркнула: — Пластырь нужен, когда есть рана. Мне просто было больно, когда я ударилась, сейчас уже не больно.

У нее была нежная кожа, поэтому это выглядело преувеличенно.

Ее кокетливая улыбка, окрашенная утренним солнцем, была похожа на картину тушью, изображающую захватывающий дух пейзаж, прекрасный до невозможности.

Хань Цэ тоже осознал, насколько наивным было его утешение, словно ребенок из детского сада утешал другого ребенка.

Он засмотрелся на нее.

Шэнь Сяо ткнула его в бок.

Хань Цэ очнулся, осознав, что снова засмотрелся на нее, его уши покраснели: — Зачем ты меня тычешь?

— Если не пойдем сейчас, опоздаем.

Они быстро поехали и наконец добрались до класса перед самым звонком.

Таким образом, они избежали наказания от классной руководительницы.

Во время перемены, когда Шэнь Сяо пошла в туалет, Хань Цэ лежал на столе, притворяясь спящим. В это время он услышал, как кто-то сплетничает о Шэнь Сяо.

Недовольство нескольких девушек.

Они пренебрежительно обсуждали то, что Шэнь Сяо стала близка с ним.

Услышав это, Хань Цэ вдруг встал и подошел к этим девушкам.

Хань Цэ был первым по успеваемости, красив, богат, признанный красавчик и задира школы. Девушек, которым он нравился, было бесчисленное множество.

Увидев, как он подходит, девушки, которые дразнили Шэнь Сяо, замолчали и смотрели на него напряженно и с ожиданием.

— Хань Цэ, тебе что-то нужно? — Одна из девушек покраснела и смело заговорила с ним.

Хань Цэ согнул свои красивые пальцы и постучал по столу, его голос был крайне холодным: — Какое вам, черт возьми, дело, с кем я, господинчик, близок?

Девушки не ожидали, что он специально пришел, чтобы заступиться за Шэнь Сяо.

На мгновение их лица покраснели.

— Хань Цэ, мы не это имели в виду…

— Мне плевать, что вы имели в виду, — холодно прервал их Хань Цэ: — Если у вас есть рот, но вы им не пользуетесь, можете его пожертвовать. Не хочу больше слышать, как вы за спиной говорите плохо о Шэнь Сяо.

Хань Цэ, только что сказавший эти холодные слова, увидел Шэнь Сяо у двери класса.

Она уже вошла.

Хань Цэ необъяснимо почувствовал опасность, будто его намерения были раскрыты. Он неловко кашлянул и быстро пошел вперед.

Проходя мимо нее, он с высокомерным видом сказал: — Пропусти, я иду в туалет.

Шэнь Сяо отошла в сторону. Хань Цэ сделал всего несколько шагов, как сзади послышался приятный голос Шэнь Сяо: — Спасибо тебе, Хань Цэ.

Хань Цэ пошел еще быстрее.