Дуань ждал довольно долго, но она молчала. Он уже открыл рот, чтобы сказать что-нибудь ободряющее своей начальнице,
как Шу Юй снова заговорила. У Дуаня возникло желание ее придушить.
— Такие ситуации повторялись снова и снова. Каждый раз я хотела сказать «нет», но, подумав, понимала, что их предложения действительно лучше. Поэтому я всегда соглашалась. А теперь понимаю, что была неправа.
Дуань вспомнил книги, которые читал последние дни, и осознал всю серьезность проблемы. Без преувеличения, режиссер — король фильма. Возможно, в некоторых деталях стоит прислушиваться к советам, но в целом фильм должен соответствовать его видению. Иначе оператор решит, что этот кадр плохой, и захочет его переснять, актер решит, что здесь не те эмоции, и потребует еще дубль, декоратор заявит, что черная пила не подходит… Кого тогда слушать? И зачем вообще нужен режиссер? Разрозненная команда не сможет снять хороший фильм.
Из такого получится какой-то несуразный монстр, как та «Пила», которую они сейчас снимают.
Впрочем, какое ему до этого дело?
Дуань продолжал молчать, уставившись в одну точку, изображая полное спокойствие.
— Похоже, я действительно не гожусь в режиссеры. Даже на посредственного режиссера не тяну.
Сказав это, Шу Юй снова замолчала.
На этот раз Дуань не пытался поддержать разговор.
И действительно, через некоторое время она сама продолжила:
— Дождь пошел.
«Резкий какой переход», — подумал Дуань, но все же невольно посмотрел на улицу. Ему показалось, что он увидел тонкие струйки дождя и услышал тихий стук капель.
А в следующий миг он понял, что дождь действительно идет.
Шу Юй вышла на улицу, встала посреди площадки спиной к нему и подняла голову к небу. Ночь была темная, безлунная.
Она стояла неподвижно, и вскоре на ее белой одежде появились темные мокрые полосы.
— Что вы делаете? — спросил Дуань, решив, что она сошла с ума.
Кто станет стоять под дождем, зная, что он идет?
— Знаете, через месяц, максимум два, я вернусь в свой родной городок.
У Дуаня заболела голова. Эта женщина точно ненормальная, он совершенно не понимал ход ее мыслей.
Слишком уж скачет с темы на тему.
— Я там родилась, выросла, ходила в школу, а потом уехала сюда. Перед отъездом я сказала маме, что останусь здесь, заработаю много денег и, самое главное, выполню свое обещание. Но теперь я не смогу.
Остаться, заработать…
Сердце Дуаня екнуло.
Она словно говорила о нем самом.
Получается, эта женщина, как и он, приехала из маленького городка и, как и он, пыталась стать достойным жителем большого города. Это изменило его отношение к ней.
Он словно нашел родственную душу.
— Почему не сможете? Из-за этого фильма?
— не удержался он от вопроса.
Шу Юй промолчала.
— Если фильм провалится, вы потеряете работу? — продолжал Дуань.
Шу Юй снова ничего не ответила.
С точки зрения Дуаня, у Шу Юй была отличная работа, о которой многие горожане могли только мечтать. Если бы он сам стоял перед перспективой потерять такую работу, то, конечно, был бы расстроен, даже, возможно, не смог бы спать.
С этой точки зрения странное поведение Шу Юй становилось понятным. Странно было то, что она еще не набросилась на него с кулаками, ведь, если разобраться, именно он разрушил ее карьеру.
Впервые Дуань почувствовал угрызения совести.
Наконец Шу Юй заговорила: — Хватит обо мне. Расскажите о себе. Почему вы, выпускник факультета менеджмента, решили стать режиссером?
Дуань покраснел, в очередной раз поражаясь ее тактичности. Она разоблачила его, но позволила продолжать изображать режиссера и получать зарплату. А теперь еще и придала его мошенничеству благовидный вид, назвав это «желанием стать режиссером». Совсем не то, что та язвительная девчонка из дома хозяйки Шэнь.
— Друг сказал мне, что в киноиндустрии легко заработать. Стоит только назвать себя режиссером, написать сценарий, и можно привлекать инвестиции…
После долгого колебания Дуань все же рассказал ей все.
В конце концов, они оба знали правду. Через месяц они больше никогда не увидятся. Да и какая разница… Он просто хотел выговориться.
Наверное, как и Шу Юй, он нуждался в собеседнике. А их отношения, находящиеся где-то между враждой и безразличием, позволяли говорить обо всем без лишних церемоний.
Наверное, Шу Юй думала так же.
— Хе-хе,
Дуань впервые услышал ее настоящий смех, а не ту натянутую улыбку, что была раньше. По одному только звуку он понял, что Шу Юй действительно развеселилась.
— Вы, наверное, думали, что получите инвестиции, снимете что-нибудь кое-как, как в первый день, а остальные деньги присвоите?
Дуань смущенно улыбнулся. — Даже больше. Я подумывал вообще ничего не снимать, а просто забрать деньги и исчезнуть.
— Но ведь нужно подписать контракт. Вы не боялись, что вас привлекут к ответственности?
— Не боялся, — серьезно ответил Дуань.
— Я хотя бы вырос в городе, а я — в деревне. Мать рано умерла, отец — когда мне было шестнадцать. Чтобы оплатить его лечение и мое обучение в университете, семья влезла в долги. Я хотел получить деньги, расплатиться с долгами, чтобы моей старшей сестре не пришлось так тяжело работать. А еще я должен хозяйке за квартиру. Она хороший человек, и я не могу так с ней поступить. Долг нужно отдать. А что будет потом — суд, тюрьма… пусть все обрушится на меня.
Выслушав его, Шу Юй замолчала.
Дождь усиливался.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|