Надзор

Надзор

Во второй раз прибыв в резиденцию Монреалей под «конвоем» рыцарей, госпожа и служанка ощущали несколько иные чувства.

Видя, что Фиона нервничает даже больше, чем в прошлый раз, Офелия изо всех сил старалась сохранять перед ней спокойствие, чтобы успокоить её тревогу.

Сразу после подписания контракта Офелия ещё не ощутила на себе в полной мере влияние и ограничения этого брачного договора.

Даже её предыдущая помолвка с Людвигом, помимо необходимости регулярно посещать светские мероприятия императорской семьи, по сути, не сильно изменила её жизнь.

Она по-прежнему жила в герцогской резиденции, поступая по-своему.

Во время прошлой встречи с Великим Герцогом Монреалем, вплоть до её ухода, Цезарь ни словом не обмолвился о том, что ей нужно переехать в поместье Монреаль. Почему он вдруг передумал?

У неё было смутное нехорошее предчувствие на этот счёт, но оно казалось ей слишком абсурдным. Нужно было лично встретиться с ним, чтобы всё прояснить.

— Ваша светлость, юную госпожу доставили, — Сад постучал в дверь кабинета и тактично удалился.

Услышав ответ, Офелия тихо вошла.

Перед высоким окном, словно затаившийся во тьме зверь, небрежно сидел за письменным столом огромный и статный силуэт. Выражение его лица было мрачным и неясным.

Леденящий холодок мгновенно охватил её, и Офелия невольно вздрогнула.

Поколебавшись секунду, она незаметно сняла с руки обручальное кольцо Людвига и сунула его в потайной кармашек сумочки.

— Великий Герцог, разве в нашем договоре упоминалось, что я должна переехать в поместье Монреаль до помолвки?

Офелия никогда не любила ходить вокруг да около. Едва остановившись, она строго и прямо изложила причину своего недовольства.

Однако, судя по всему, Цезарь тоже был готов к этому разговору.

Исходя из её ограниченных знаний и интуиции, этот мужчина был подобен волку из ледяных пустошей: если он на что-то нацелился, то ни за что не отступит.

— Раз уж мы решили обручиться, нам, естественно, нужно многое подготовить вместе. Переехать заранее — это не чрезмерно, не так ли? — Цезарь вдруг резко встал и медленно направился к Офелии.

На его красивом лице с резкими чертами играла опасная усмешка, которая становилась всё отчётливее в мерцающем свете.

Опять это гнетущее давление.

Сердце Офелии ёкнуло, и она неосознанно отступила на два шага.

— К тому же, юная госпожа уже является моей наречённой невестой, но принимает у себя дома других мужчин наедине. Это тоже весьма беспокоит, — глубокие глаза Цезаря впились в бледнеющее лицо Офелии. Только сейчас она заметила, что зрачки у этого мужчины были вертикальными, как у ночного хищника. Её пробрала дрожь.

Плохо, он подошёл слишком близко.

— Вы следите за мной? — она изо всех сил старалась сохранять спокойствие, встречая его многозначительный взгляд.

— Я беспокоюсь о безопасности своей невесты, поэтому разместил в её доме своих людей, чтобы предотвратить чьи-либо недобрые замыслы. Если ты считаешь это надзором, пусть будет так, — Цезарь безразлично пожал плечами.

Разница в их росте была слишком велика. Стоявший перед ней мужчина почти полностью загораживал Офелии обзор. Как бы она ни старалась выпрямиться, перед глазами была лишь грудь, подобная неприступной стене.

Это сильное напряжение сдавило ей грудь.

— У нас лишь деловые отношения, — Офелия спокойно подавила нахлынувшие эмоции и упрямо посмотрела на Цезаря снизу вверх.

Справедливости ради, он был действительно очень красив. Лицо, способное очаровать любую женщину, если не знать его характера.

Но сейчас в его холодных глазах читалось сдерживаемое безумие, словно хищник на охоте, тихо выпускающий когти.

Инстинктивный страх охватил её. Впервые она так ясно осознала: она играет с огнём.

— И что с того? — Цезарь молниеносно протянул правую руку и схватил Офелию за изящный подбородок.

Она не успела увернуться и застыла на месте.

— Церемония помолвки скоро состоится. Тогда ты станешь моей законной невестой. И неважно, сделка между нами или настоящая любовь, ты должна будешь соблюдать мои требования к невесте. Моё главное условие: без моего разрешения ты не можешь приближаться ни к одному мужчине.

Увидев шок и нескрываемое отвращение на лице Офелии, он усмехнулся: — Похоже, моя юная невеста ещё не совсем понимает ситуацию. Чтобы ты не разозлила меня ещё больше и дело не зашло слишком далеко, я специально отправил самого доверенного капитана рыцарей, чтобы доставить тебя сюда.

— За это стоит поблагодарить вашу светлость, — даже зажатая всего двумя пальцами, Офелия не могла вырваться. Она могла лишь с ненавистью смотреть на него, словно кролик, попавший в лапы тигра.

Эта её манера — упорно хорохориться, не имея на руках ни одного козыря — показалась Цезарю чрезвычайно забавной.

Заметив, что на её белом нежном подбородке постепенно проступает краснота, он наконец разжал пальцы.

Остался лёгкий след, а ощущение гладкой кожи на кончиках пальцев вызвало в его сердце мимолётное волнение.

На севере тоже было много красавиц. Возможно, они не соответствовали вкусам этих южан, сделанных будто из тофу, но все они были высокими, крепкими, красивыми и обаятельными.

Бесчисленное множество из них летели к нему, как мотыльки на огонь, но с таким типом, как Офелия, Цезарь действительно столкнулся впервые.

Её изящное личико, словно выточенное из нефрита, было слишком пленительным. Даже его каменное сердце не могло не дрогнуть.

К тому же, её кожа, будто вымоченная в молоке, была такой белой и мягкой, что казалось, её можно повредить лёгким прикосновением.

Стоило подойти чуть ближе, как в нос ударял сладковатый аромат.

У него внезапно возникло странное желание — ощутить её вкус. Наверное, она была сладкой. А её заплаканное лицо, должно быть, выглядело очень мило.

Он сам испугался своих внезапных тёмных мыслей.

Офелия явно не была в его вкусе. Слишком хрупкая, она не выдержала бы его грубости.

Эта девчонка была до жалости мала. Он старался не представлять, во что она может превратиться, окажись в его постели.

В любом случае, это была лишь формальная помолвка. Ему не было нужды обращать внимание на передвижения этого ребёнка.

Но, к его удивлению, когда он узнал от своих шпионов, что Офелия принимала дома наедине мальчишку из Дома Кален, его охватил беспричинный гнев.

Даже понимая, что у него нет права злиться, он не мог удержаться от того, чтобы не схватить эту беспокойную девчонку.

Всё равно у неё не было никаких козырей, чтобы противостоять ему. Ей оставалось только полностью подчиняться.

Звучало подло, но это был его обычный стиль поведения.

— С этого момента, без моего разрешения или сопровождения, ты можешь находиться только в поместье Монреаль, — Цезарь легонько потёр пальцы, всё ещё ощущавшие её аромат. В его голосе звучала непреклонная твёрдость: — Я сам объявлю о помолвке. С родственниками Борманов я разберусь. Тебе нужно лишь послушно оставаться здесь. Ты не можешь отойти от меня ни на шаг.