Желание на восьмой день рождения

Желание на восьмой день рождения

14.

После ужина все четверо пошли домой. На втором этаже Цяо Чжилинь с сыном открыли дверь и вошли, а Хуан Чуянь с отцом продолжили подниматься.

Цяо Цзяхэн вошел в квартиру, умылся, принял душ, а затем взял телефон. Там были только поздравления от одноклассников.

Ответив на сообщения, он отложил телефон и некоторое время возился со спортивными часами, настраивая их и надевая на руку.

Он снова взял телефон — сообщения от Хуан Чуянь так и не было.

Мысль о том, что Хуан Чуянь может подарить ему что-то лично, таяла с каждой минутой по мере приближения полуночи.

Он отложил телефон и уставился на электронные часы на столе. Время показывало 23:40… Значит, она действительно не подарит ему подарок.

Так он подумал.

Когда он уже собирался снять часы и лечь спать, часы внезапно завибрировали — пришло новое сообщение на телефон.

Прочитав текст, он встал, достал из шкафа куртку и тихонько открыл дверь своей комнаты.

В гостиной было темно, Цяо Чжилинь уже ушла к себе отдыхать. Он на цыпочках вышел из квартиры, достал телефон, поднес его к лицу, чтобы при лунном свете пригладить растрепанные волосы, и только потом спустился вниз.

Хуан Чуянь написала: «Ты спишь? Можешь рассказать мне про свой велосипед?»

Велосипед. Тот самый, заброшенный в углу под лестницей.

Хуан Чуянь прислонилась к стене. Услышав шаги сверху, она поняла, что Цяо Цзяхэн идет.

Она взглянула на часы — еще не было полуночи. Он пришел немного раньше, чем она ожидала.

Близилась полночь. Старый жилой комплекс давно погрузился в сон, улицы опустели, даже кошки и собаки, обычно бродившие у мусорных баков, разошлись по своим углам спать.

Она сжимала что-то в кармане, бессознательно теребя предмет в ладони, поворачивая его снова и снова.

Парень появился перед ней. Его высокая фигура заслонила единственный источник света, лунный свет не мог проникнуть в этот уголок, и тесное пространство стало еще темнее.

Хуан Чуянь привыкла к темноте и сразу встретилась взглядом с Цяо Цзяхэном.

Поскольку она первая позвала его, она и улыбнулась первой.

— С днем рождения.

— Ты же уже говорила сегодня, — ровным тоном ответил Цяо Цзяхэн.

Хуан Чуянь почувствовала, что он не в лучшем настроении, или, скорее, немного дуется. На нее.

— Это твой велосипед? Расскажи мне о нем подробно.

Она отступила на шаг, глядя на пыльный велосипед, прислоненный к грязной стене. Черное сиденье стало серым, рама покрылась толстым слоем пыли.

Любой бы сказал, что тут не о чем рассказывать.

Но это была причина, по которой Хуан Чуянь позвала его вниз, и причина, по которой Цяо Цзяхэн спустился.

Цяо Цзяхэн посмотрел на велосипед и внезапно почувствовал усталость.

Он знал, что она снова затевает с ним эту игру с негласными правилами, но все равно не мог не поддаться.

Когда они были вместе, они всегда играли в словесные игры, задавали вопросы без ответов, ходили кругами, притворяясь, что не понимают, что не видят.

В последнее время, когда у него было свободное время, он постоянно думал о том, что имеет в виду Хуан Чуянь, какие у них отношения… Но он не мог понять, не мог найти удовлетворительного ответа.

Позже он решил сначала разобраться в себе: что он сам имеет в виду, что он чувствует к Хуан Чуянь, какие отношения он хотел бы с ней иметь?

Брат и сестра в новой семье?

Ученики одной школы, но разных классов?

Попутчики по дороге домой после школы, идущие друг за другом?

Нет.

Ничего из этого.

Видя, что он молчит, Хуан Чуянь подошла к нему на шаг ближе.

— Ты не рад?

Цяо Цзяхэн очнулся и посмотрел на девушку, стоящую совсем рядом. Она была красивой и умной, и необъяснимо притягивала его. Но, как сказал Шэнь Кэфан, она была немного вредной и любила играть.

Ей нравилось играть с ним в такие игры. Она просто хотела, чтобы он сдался?

Чего она добивается?

Цяо Цзяхэн покачал головой и сказал, что нет.

Хуан Чуянь опустила голову, достала что-то из кармана, подняла руку к его лицу, нажала большим пальцем — зажигалка щелкнула. Язычок пламени отразился в глазах Цяо Цзяхэна, колеблясь и освещая лицо Хуан Чуянь.

— Это свеча, которую ты сегодня не задул, — сказала Хуан Чуянь.

— Загадай желание и задуй.

Пламя дрожало в темноте, издавая слабый треск.

Оно тихо горело.

Цяо Цзяхэн уставился на огонь, и его мысли словно погрузились в этот единственный красный цвет, хаотичные и запутанные чувства постепенно успокоились.

Он перевел взгляд на лицо Хуан Чуянь за светом, посмотрел ей в глаза и пробормотал:

— Да… я сегодня еще не загадывал желание.

— Загадывай сейчас, — улыбнулась Хуан Чуянь, обнажив белые зубы, и с ожиданием посмотрела на него.

Под этим взглядом Цяо Цзяхэн закрыл глаза, но в голове было пусто. Потратив так несколько секунд, он открыл глаза. Хуан Чуянь все так же смотрела на него с живым интересом, ее глаза ярко блестели.

— Загадал? — спросила она.

Он безучастно кивнул.

— Задувай.

Он послушно последовал ее указанию. Она, подстроившись под его ритм, отпустила большой палец.

Пламя погасло, и вокруг снова стало темно.

— Надеюсь, твое желание сбудется, — сказала она.

У Цяо Цзяхэна были смешанные чувства. Он должен был радоваться, но ему чего-то не хватало, в груди было пусто.

Ему хотелось за что-то ухватиться.

В этот момент Хуан Чуянь тихо заговорила в темноте:

— Несколько дней назад я наткнулась на твой дневник. Когда тебе было восемь лет, на свой день рождения ты написал в нем…

Она снова щелкнула зажигалкой. Пламя осветило ее лицо, и ее блестящие глаза уставились на него.

Цяо Цзяхэн попытался вспомнить свое желание на восьмой день рождения, но память его подвела. Он долго думал, но в глазах читалось лишь недоумение.

Хуан Чуянь словно играла с зажигалкой, щелкая ею снова и снова.

«Щелк-щелк».

Пламя вспыхивало и гасло, ее лицо то появлялось, то исчезало в темноте.

Цяо Цзяхэн почувствовал, что его контролируют. Картинка перед глазами напоминала сломанный экран телевизора, а мысли застряли, как при сбое программы.

— Ты написал… что хочешь сестренку, — ее губы шевелились.

Хуан Чуянь придвинулась к нему еще ближе и тихо спросила:

— Как насчет того, чтобы я стала твоей сестренкой?

— Брат.

Она больше не зажигала огонь.

Вокруг повисла странная тишина.

Цяо Цзяхэн тяжело вздохнул и хрипло сказал:

— Не очень.