Козел отпущения

Гу Юй бежала, не зная, сколько времени. Наконец, силы покинули ее. Пересохло во рту, перехватывало дыхание, она чувствовала, что умирает.

Ноги болели, каждый мускул ныл от усталости. Она больше не могла бежать.

Не помня себя, Гу Юй добежала до городских ворот. Только за пределами города она могла чувствовать себя в безопасности. Сейчас она никому не могла доверять, поэтому не пошла в городскую управу.

Спрятавшись в углу недалеко от ворот, она наблюдала за происходящим.

Ворота были заперты, и сегодня охрана была усилена. Стражников было вдвое больше, чем обычно.

Прячась в тени, Гу Юй вспоминала то, что произошло. Они хотели сделать ее козлом отпущения, но она никогда на это не согласится. Она еще не решила, что делать дальше, как вдруг услышала приближающийся отряд стражников.

— Вы видели здесь девушку?

— Как только получили сообщение, сразу закрыли ворота. Никто не проходил.

Гу Юй прислушивалась, чувствуя что-то неладное. Она решила не выходить.

— Убита дочь господина Ян Бохуа, Ян Юйсинь. Убийца еще не найден. По словам госпожи Тун, это некая Гу Юй, работающая в академии Цинтун. Скоро начнут обыскивать город. Даже муха не пролетит!

Громкие слова стражника заставили Гу Юй содрогнуться. Она не могла поверить, что с ней происходит такая нелепость. Как Тун Чаньцзюань могла быть так жестока? Она лжет, сваливая всю вину на нее.

Если она сейчас выйдет, то не сможет оправдаться, даже если у нее будет сто ртов.

Кроме Тун Чаньцзюань, там были Линь Сычжао и Мэн Маньцзюнь. Судя по всему, они действовали заодно. Никто из них не заступится за нее.

На глаза Гу Юй навернулись слезы.

Вдруг она вспомнила, что Гу Попо осталась одна дома.

«Если они способны на такую ложь, то вряд ли пощадят бабушку», — подумала Гу Юй.

«Если меня схватят, то я хотя бы смогу умереть, не признав вину. Но что будет с бабушкой?»

Гу Юй больше не могла медлить. Забыв обо всем, она решила тайком вернуться домой.

Была уже глубокая ночь. Гу Юй бежала, прячась за каждым углом, замирая от любого шороха.

Возле дома было подозрительно тихо.

Гу Юй долго стояла у входа в переулок, прислушиваясь. Ни звука. У ее дома тоже было тихо.

Осмелев, она подошла к двери. Ворота были не заперты. Гу Попо никогда не запирала дверь, пока Гу Юй не возвращалась домой.

Войдя во двор, Гу Юй увидела свет в окнах и немного успокоилась. Наверное, Гу Попо ждет ее и еще ничего не знает.

Она почувствовала облегчение, но, открыв дверь, застыла на месте. Гу Попо лежала на полу в луже крови. Ее лицо было бледным, а в груди торчала серебряная заколка для волос.

— Бабушка! Бабушка, что с тобой?! Очнись! — Гу Юй упала на колени рядом с Гу Попо и разрыдалась.

Она сразу поняла, кто это сделал. Кроме Тун Чаньцзюань и ее подруг, никто не мог причинить вред Гу Попо.

Гу Юй начала трясти Гу Попо за плечи. Вдруг губы старушки дрогнули. — Бабушка, открой глаза! Посмотри на меня! Это я, Сяо Юй! — Гу Юй приподняла ее.

Гу Попо с трудом открыла глаза и, немного придя в себя, узнала Гу Юй.

— Бабушка, что случилось? — Гу Юй смотрела на заколку, торчащую из груди Гу Попо. Она хотела вытащить ее, но заколка вошла слишком глубоко, и девушка боялась причинить еще больший вред.

Гу Попо, собрав последние силы, подняла руку, как сухую ветку, засунула ее за пазуху и, дрожа, достала оттуда какой-то предмет. Она вложила его в руку Гу Юй и прошептала: — Беги, Сяо Юй… беги…

Эти слова, произнесенные еле слышно, Гу Юй услышала очень четко.

Она хотела что-то спросить, но рука Гу Попо безжизненно упала. В этот момент Гу Юй поняла, что Гу Попо, которую она любила как родную бабушку, умерла.

— Бабушка, не оставляй меня! Не уходи! — Гу Юй крепко обняла Гу Попо, надеясь, что ее тепло поможет старушке очнуться. Гу Попо была ее единственным родным человеком на свете. Как она будет жить без нее?

— Бабушка… ты ушла… что мне делать… как мне жить… — Гу Юй рыдала, чувствуя себя совершенно беспомощной.

Вдруг она услышала, как снаружи кто-то запер дверь, затем послышались шаги и стук молотка. Гу Юй обернулась и увидела, что двор ярко освещен.

Осторожно положив Гу Попо на пол, она подошла к окну и заглянула в щель между ставнями. Во дворе стояли люди с факелами. Небольшой двор был полон народу. В центре стояла Тун Чаньцзюань, рядом с ней — Линь Сычжао.

Люди суетились у окон и дверей. Кто-то складывал хворост под окнами, кто-то поливал его какой-то жидкостью. Гу Юй поняла, что это масло.

«Они собираются сжечь дом», — догадалась она.

— Гу Юй, раз ты не хочешь сдаваться, мне придется прибегнуть к крайним мерам, — Тун Чаньцзюань давно устроила засаду, ожидая возвращения Гу Юй, чтобы заманить ее в ловушку.

— Тун Чаньцзюань, ты — чудовище! Ты убила мою бабушку! — Гу Юй, все еще в слезах, не пыталась оправдываться. Она понимала, что попала в безвыходное положение.

— Гу Юй, прекрати сопротивляться. Ты убила госпожу Ян из-за того, что она тебя несколько раз наказала. Теперь я отомщу за нее, — с праведным видом заявила Тун Чаньцзюань.

Гу Юй, слушая ее слова, почувствовала, как ее захлестывает волна ненависти. Она начала изо всех сил колотить в дверь, мечтая вырваться и разорвать Тун Чаньцзюань на куски.

— Ночь длинная, а сны короткие. Если люди из семьи Ян придут, у нас будут проблемы, — напомнил Линь Сычжао.

Тун Чаньцзюань кивнула, приказывая слугам поджечь хворост. Те бросились выполнять приказ. Хворост, облитый маслом, мгновенно вспыхнул.

Дом Гу Юй был охвачен пламенем.

Гу Юй продолжала стучать в дверь и кричать, но не для того, чтобы спастись, а чтобы выплеснуть свою ярость и отчаяние.

Она знала, что это бесполезно. Пламя становилось все выше, словно танцующие демоны. Гу Юй потеряла всякую надежду. Комната наполнилась дымом. Оглянувшись на Гу Попо, которая все еще лежала на полу, Гу Юй почувствовала тепло в груди.

Она легла рядом с Гу Попо, взяла ее за руку и, зная, что та уже умерла, сказала: — Бабушка, я не могу выбраться. Моя жизнь заканчивается сегодня. Для меня это, наверное, к лучшему. Но, бабушка, я неблагодарная внучка. Я не успела отплатить вам за вашу доброту. Вы умерли из-за меня. Подождите меня в загробном мире. Если будет следующая жизнь, я стану вашим волом или лошадью. Хорошо?

Слезы текли по ее щекам. Смерть иногда казалась ей избавлением. Но в ее сердце жила ненависть, которую невозможно было выразить словами. Она ненавидела тех, кто разрушил ее жизнь, кто убил ее бабушку. Она мечтала отомстить им!

Дом Гу Юй был объят пламенем. Двери и окна были заколочены. Тун Чаньцзюань любовалась огнем, словно это было прекрасное зрелище. Когда пламя разгорелось еще сильнее, она вышла на улицу. Вокруг собралась толпа. Прибыли стражники. Кто-то кричал, что пожар, кто-то пытался тушить огонь. На улице царил хаос.

— Ты уверена, что все пройдет гладко? Поджог — это серьезное преступление. Даже если семья Ян не станет нас преследовать, разве власти оставят это безнаказанным? — Линь Сычжао не понимал плана Тун Чаньцзюань.

— Поджог — это ничто по сравнению со смертью госпожи Ян. К тому же, мы сожгли преступницу, которая отказалась сдаться властям и взяла в заложники собственную бабушку. Мы хотели выкурить ее из дома, но она предпочла убить бабушку, но не выйти, — с усмешкой ответила Тун Чаньцзюань.

Линь Сычжао сразу понял ее. Это объяснение предназначалось для всех остальных. Гу Юй мертва, а семья Тун все подготовила заранее. Теперь улик не было.

Даже если семья Ян захочет провести расследование, они ничего не найдут.

— Меня больше беспокоит Мэн Маньцзюнь. Эта трусиха совсем потеряла голову от страха. Я велела отправить ее домой, — сказала Тун Чаньцзюань. Она всегда считала Мэн Маньцзюнь бесполезной и трусливой.

— Зачем ты велела убить Гу Попо заколкой? — спросил Линь Сычжао.

— Ян Юйсинь была убита заколкой, Гу Попо тоже. А какое еще оружие могло быть у Гу Юй, кроме ее дешевой заколки? — Все шло по плану Тун Чаньцзюань. Она подставила Гу Юй. Даже после того, как пожар потушат, все будут считать, что орудие убийства — заколка. К тому же, у Гу Юй был мотив убить Ян Юйсинь.