Психика маленького ребенка очень хрупка, в особенности у того, кто остался без матери. Поскольку девушке было неловко пожурить его за то, что он стал маленьким белоглазым волчонком*, она лишь сказала:
— Я боюсь, что кто-нибудь расскажет твоей бабушке, что я стала твоей мачехой.
П. п.: Белоглазый волк — бесчувственный и неблагодарный человек.
— Почему ты боишься? — не понял Дава. — Бабушки нет на острове.
— Прошло всего сто дней с тех пор, как умерла твоя мама, а твоему отцу не терпелось найти для вас мачеху, бабушка будет ругать твоего отца за бессердечие.
— Тетя сказала, что папа нашел нам мачеху, потому что о нас некому было позаботиться. Маму убили не папа и не ты, так почему бабушка должна ругать папу? — все еще не понимал Дава.
— Что ты думаешь о своей бабушке? — спросила Сун Чжаоди.
— Очень плохая, — ответил мальчик. — Каждый день воровала у нашей семьи.
— Верно. Твоя бабушка — плохой человек. Плохих людей никогда не волнует, почему они что-то делают. Они просто делают все, что хотят, и не думают, будут ли другие злиться.
— Как так можно? — нахмурился Дава. — Тогда что же нам делать?
Сун Чжаоди потерла лоб:
— Сначала скажи мне, есть ли на острове кто-нибудь, кто знает твою бабушку?
— Есть дядя, — ответил Дава. — Мама сказала, что это ее брат, папа сказал, что это не так, но мама велела мне звать его дядей.
— Как он называл твою бабушку?
— Кормилица, — поднял свою маленькую руку Эрва. — Мачеха, я знаю.
— С этого момента зови меня мамой, — поджала губы Сун Чжаоди и спросила старшего мальчика: — Где сейчас этот человек?
— На острове. Там же, где и мой отец.
— Капитан? — Сун Чжаоди вскинула брови. Это было бы нехорошо.
— Нет, — помотал головой Дава. — Он рядовой.
— Я поняла, — кивнула Сун Чжаоди. — Поднимись наверх и принеси блокнот и ручку, я напишу письмо.
Помолчав, она спросила:
— Дава, это письмо не имеет отношения к твоему отцу, ты можешь пообещать мне не рассказывать ему?
— Тогда ты должна объяснить мне, почему ты не можешь рассказать о нем отцу, — Дава хотел дать обещание, но почувствовал, что не должен лгать отцу, и уставился на Сун Чжаоди в поисках ответа.
Сун Чжаоди не рассердилась, а обрадовалась, что ее дешевый сын не был наивным милашкой:
— Потому что твой папа занят. На улице идет сильный дождь, ему еще нужно идти в лагерь, а когда он вернется ночью, ему еще нужно будет постирать твою одежду, поэтому мы не должны беспокоить его ничем другим.
— А мы будем есть утку на обед? — спросил Дава.
Сун Чжаоди потеряла дар речи:
— Нет, я приготовлю вам что-нибудь другое. Я приму этот вопрос как согласие.
Дава поджал губы, Эрва кивнул, молча соглашаясь с ней, но не открывая рот, чтобы сказать «да». Эти дети думали, что если они промолчат, то смогут вылить на нее ушат помоев, если Чжун Цзяньго узнает об этом? Сун Чжаоди хотела посмеяться над их наивностью.
Когда Сун Чжаоди решила выйти замуж за Чжун Цзяньго, она думала только о том, как свести счеты со своей нерадивой двоюродной тетушкой. Ей тогда и в голову не приходило, что Чжао Инь — ничто по сравнению с бывшей тещей Чжун Цзяньго.
Что касается того, стоит ли говорить этим двоим про их брак, то Чжун Цзяньго вернулся из лагеря и сказал Сун Чжаоди, что будет откладывать решение этого вопроса до тех пор, пока не сможет больше увиливать.
Сун Чжаоди посчитала, что инициатива должна быть в ее собственных руках, и попросила Чжун Цзяньго послать телеграмму старшему брату, чтобы он сообщил Чжао Инь, что у полка Чжун Цзяньго было задание, поэтому они забрали свидетельство и поспешили на остров Вэньчжоу, пропустив саму свадьбу. Если Чжао Инь захочет что-то узнать, то пусть она приходит лично.
Чжун Цзяньго в тот момент был встревожен. Прежде чем он успел заговорить, Сун Чжаоди сказала:
— Я позабочусь о ней, когда она придет.
Чжун Цзяньго онемел: если бы Чжао Инь в прошлом не зашла бы так далеко, то сейчас он бы не был против вознести молитву за нее.
Пятнадцатого октября, утром, едва взошло солнце, Сун Чжаоди несла на руках Санву и вела Даву и Эрву за покупками еды, и тогда же передала два письма. Одно в Шэньчэн, другое — в деревню Сяосун.
Двадцатого октября во второй половине дня Сун Чжаоди спросила невестку Дуань, которая пришла поболтать и помочь Санве научиться ходить:
— Невестка, наша армия может отправлять письма во внешний мир очень быстро?
— Да, это очень быстро, — ответила невестка Дуань. — Хочешь отправить письмо домой?
— Я здесь всего около десяти дней. Даже если я напишу родителям и скажу им, что мне здесь хорошо, они не поверят. Я планирую написать им снова через несколько дней. Я просто спросила, чтобы знать наверняка.
— Если говорить о письмах, то я тоже давно не писала домой, — сказала невестка Дуань. — У меня дома уже должен идти снег.
Сун Чжаоди остановилась:
— Невестка с северо-востока?
— Да, я из Куньмина. Когда я жила там раньше, то думала, что все места похожи на наши: в году только два времени года — зима и лето.
Сердце Сун Чжаоди затрепетало:
— Невестка из города Куньмин?
— Как такое возможно? — рассмеялась невестка Дуань. — Я из деревни рядом с Куньмином. Это лао Лю считается городским жителем, но это маленький торговый городок, не сравнить с родиной сяо Чжуна твоей семьи.
— Деревня Шуанчэн? — спросила Сун Чжаоди.
— Откуда ты знаешь? Сяо Чжун рассказал тебе, верно?
— Нет, — покачала головой девушка. — Невестка, ты поверишь, если я скажу, что мой зять из деревни Шуанчэн?
— Разве дом вашей семьи не в Биньхае? — невольно припомнила невестка Дуань. — Помнится, лао Лю говорил мне, что ваш дом находится за тысячи миль от моего дома, так как же ваш зять оказался на вашей стороне — подожди, он что, переехал туда во время предыдущей войны?
— Нет. Можешь посмеяться, но мой зять и его мать просили милостыню, пока не достигли нашей деревни. Моя мать видела, насколько они жалки, поэтому она взяла их к себе. Позже, когда моя старшая сестра достигла брачного возраста, то вышла замуж за моего зятя.
— Увы, ваш зять тоже несчастный человек, — ответила невестка Дуань. — Это счастье, что они встретили вашу семью. Племянник лао Лю... — она посмотрела на Сун Чжаоди, ее глаза расширились в изумлении. — Младшая сестра, нет, это не может быть таким совпадением!
Сердце Сун Чжаоди сжалось, но выражение ее лица не дрогнуло:
— Какое совпадение?
— У лао Лю был старший брат, который в начале Корейской войны последовал за войсками в Северную Корею и погиб там, — сказала невестка Дуань. — Лао Лю в то время только что стал командиром полка и был слишком занят, чтобы уехать, а двое моих детей были еще маленькими, и я не могла вернуться в родной город, чтобы навестить невестку. Когда мы нашли время вернуться домой, чтобы разыскать невестку и племянника, моя семья сказала нам, что она не поверила в смерть мужа и отправилась в Северную Корею на его поиски. В пограничных войсках на побережье Ялуцзяна тогда начались волнения, и лао Лю пришлось спешно вернуться. Младшая сестра, быстро скажи мне, как зовут твоего зятя.
— Сун Чжаоди, быстро открой мне дверь!
— Здесь живет Чжун Цзяньго?
Сун Чжаоди встала:
— Невестка, подожди сначала, я пойду посмотрю, кто пришел.
Невестка Дуань тихо выругалась:
— Кто бы так умно выбрал время? — Она обернулась, что посмотреть на людей, и удивленно сказала: — Сяо Сун, это бабушка Давы по матери.
— И бабушка по отцу, — прищурившись, сказала Сун Чжаоди. — Как кстати приехали.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|