Глава 9 (Часть 1)

Кто-то пошёл сообщить Цяо Цзяньцзюню. Как старосте, ему, конечно, было неприлично отказываться, и он поспешил домой.

Такое поведение сразу привлекло внимание жителей, которые всё ещё работали в поле. Некоторые сообразительные тут же поняли, в чём дело.

Некоторым было всё равно, а некоторые хотели посмотреть представление, поэтому пораньше закончили работу.

Увидев, что кто-то ведёт себя необычно, так рано уходя с работы, они спросили. Те, кто медленнее соображал, тоже поняли, в чём дело, и число желающих посмотреть представление увеличилось.

— Староста, вы вернулись!

Мать Цяолянь поспешно растянула улыбку и вышла навстречу.

— Ах, мать Цяолянь!

Цяо Цзяньцзюнь тоже улыбался.

— Это всё вина моей Цяолянь. Вы человек великодушный, а она ещё молодая, простите её, пожалуйста.

Мать Цяолянь подмигнула Цяолянь, продолжая говорить примирительные слова, и уже собиралась войти в ворота дома Цяо.

Хотя мать уговорила, напугала, пригрозила и заставила Цяолянь прийти, та всё равно не хотела сама просить прощения.

— Ах ты, дрянная девчонка!

Видя, что дочь никак не реагирует, мать Цяолянь сильно ущипнула её за руку.

— Мама, что ты делаешь!

Цяолянь вскрикнула от боли, а потом упрямо задрала голову и замолчала, не говоря ни слова примирения.

— Эта Цяолянь совсем неразумная. Я её ещё проучу. Вот, возьмите два цзиня белой муки, двенадцать яиц, один цзинь коричневого сахара, чтобы А Мань восстановила силы. Как вы думаете, на этом можно закончить?

Лицо матери Цяолянь горело от стыда, это был полный позор.

— Мама, зачем так много давать?

Услышав, что мать собирается отдать семье Цяо Юньмань столько всего, она тут же закричала.

— У моей А Мань есть всё необходимое для восстановления сил.

Цяо Цзяньцзюнь заложил руки за спину, даже не собираясь брать подарки и открывать дверь.

— Ах ты, дрянная девчонка! Говорю тебе, сейчас ты должна мне подыграть, иначе вылетишь из дома.

Мать Цяолянь повернулась и тихо, но злобно прорычала на Цяолянь.

— Ой, мать Цяолянь пришла! Скорее в дом!

В это время Вэнь Синсян и Цяо Юньмань наконец вернулись. Издалека увидев людей у ворот, они громко окликнули их.

Голос был таким громким, что сразу привлёк внимание всех жителей, стоявших у дороги, к Цяолянь и её матери. Соседи, услышав, поспешили встать на стены своих домов, чтобы лучше видеть представление.

Мать Цяолянь, пользуясь тем, что в их семье Ли много работников, смотрела на всех свысока, постоянно кого-то унижала и оскорбляла, у неё был очень злоязычный рот.

Большинство жителей деревни не любили её, и сейчас, видя, как она опозорилась, с удовольствием наблюдали за её несчастьем.

Цяолянь давно хотела уйти, не обращая ни на что внимания, но из-за тиранической власти матери она терпела до сих пор.

Теперь она злобно смотрела на всех, кто над ней смеялся. Это поведение дало зрителям новый повод для разговоров.

— Мой старик неразумный, даже не пригласил вас в дом. Пойдёмте, зайдём.

Вэнь Синсян говорила извиняющиеся слова, но на лице её не было ни тени смущения. Она улыбалась так ярко, как только могла.

Услышав это, Цяо Цзяньцзюнь почувствовал некоторое недовольство. Он вовсе не был неразумным хозяином, просто мать Цяолянь не была тем гостем, которого он считал нужным приглашать. Пусть постоят снаружи.

Она уже опозорилась до предела, и мать Цяолянь теперь хотела только поскорее оставить подарки и уйти из этого места, где она потеряла всякое лицо.

— Ха-ха-ха, ни в коем случае, ни в коем случае, мы только что пришли.

Мать Цяолянь поспешно покачала головой. Они пришли извиняться, поэтому, естественно, не осмеливались придираться к Цяо Цзяньцзюню.

Цяо Юньмань по выражению лица Цяолянь поняла, что та ничуть не чувствует себя виноватой, и, возможно, сейчас ещё и замышляет что-то недоброе.

Вэнь Синсян тепло пригласила мать Цяолянь в дом и начала проявлять себя, мстя за свою любимую дочь.

Взяв мать Цяолянь за руку, она громко, говоря, что все они дети и нужно быть снисходительными, рассказала о всех проделках Цяолянь от начала до конца, в общем, не давала матери Цяолянь легко уйти.

Мать Цяолянь знала, что она не права, и слова Вэнь Синсян заставили её захотеть провалиться сквозь землю, но внешне ей приходилось соглашаться с Вэнь Синсян и говорить ещё пару приятных слов.

Видя, что Вэнь Синсян никак не умолкает, мать Цяолянь десятки раз подмигнула Цяолянь и ущипнула её за руку более десяти раз, прежде чем Цяолянь наконец сказала примирительные слова.

— Тётушка, это всё моя вина, меня бес попутал, простите меня, Цяо Юньмань.

Услышав это, Вэнь Синсян почувствовала себя немного лучше и повернулась к Цяо Юньмань.

Смысл был ясен: извиняться нужно перед её дочерью, а прощать или нет — решать её дочери.

— Цяо Юньмань, я была неправа, прости меня.

Как только слова извинения были произнесены, Цяолянь заговорила более свободно. Сегодня она потерпит, но потом обязательно вернёт всё с удвоенной силой.

Не ожидая от Цяолянь искренних извинений, Цяо Юньмань чувствовала себя довольно хорошо, глядя на её нынешний удручённый вид.

— Нельзя иметь злых намерений. Ты должна запомнить это.

Цяо Юньмань посмотрела на Цяолянь сверху вниз и многозначительно сказала.

— Возьмите эти подарки, не стесняйтесь, пусть А Мань восстановит силы. Нам ещё нужно сходить к дяде Цзянье.

Мать Цяолянь сразу поняла, что эта девушка, А Мань, непростая. Как только та закончила говорить, она поспешно потянула Цяолянь, чтобы попрощаться.

Раз она так сказала, Вэнь Синсян, конечно, не могла больше их задерживать и лишь сделала вид, что собирается их проводить.

— Не нужно, не нужно, мы сейчас же уходим!

Мать Цяолянь, словно за ней гнался свирепый зверь, резко встала и бросилась к выходу.

Вэнь Синсян вовсе не собиралась их провожать по-настоящему. Как только мать Цяолянь отказалась, Вэнь Синсян снова села. Она не хотела провожать тех, кто обидел её дочь.

— Дочка, полегчало?

Цяо Цзяньцзюнь подошёл к дочери, спрашивая с угодливым видом.

— Примерно!

S3