Глава 11: Препятствие

Едва избежав смерти, я сел, как только Чэнь Цзыцян упал, и, широко раскрыв рот, жадно задышал.

— Что здесь происходит? Чжао Юань, чем ты его разозлил? — раздался требовательный голос.

Я повернулся, открыл рот, чтобы ответить, но замер.

Вот это да! Собрались все самые старые и уважаемые старейшины деревни Лофэнцунь!

Кроме старика Ляна, их было четверо. Все хмуро смотрели на меня, лица их были очень недовольны.

Не знаю, как в других деревнях, но у нас, в Лофэнцунь, слово этих пятерых старейшин, включая старика Ляна, имело больший вес, чем слово людей из сельсовета!

И, надо сказать, это было странно.

Эти пятеро стариков были не только глубокоуважаемыми людьми, но и каждый из них был по-своему необычным человеком.

Вот, например, старик Лян. Хоть он и держал похоронное бюро, но на самом деле был превосходным резчиком.

Вещи, которые он вырезал, были как живые.

Говорят, когда-то монах из какого-то храма просил его вырезать статую Великого Будды.

Старик Чэнь, которого я видел утром в сельсовете, тоже был невероятно искусным врачом.

Если кто-то в нашей деревне заболевал, то не шел в медпункт.

Все обращались к старику Чэню, и каждый раз его лекарство сразу излечивало болезнь.

Среди четверых был один старик с посохом.

Не смотрите, что он сейчас опирается на посох и сутулится — он был известным в нашей деревне мастером боевых искусств.

Его фамилия была Вэй.

По словам моего Шифу, в молодости он голыми руками убил вожака волчьей стаи в горах за нашей деревней.

Раньше он участвовал в Войне сопротивления и совершил великие подвиги.

Он мог бы жить в городе в богатстве и почете, но неизвестно почему вернулся.

Рядом со стариком Вэем стоял старик в длинном халате, по фамилии Цзяо.

Хоть он и был стар, но обладал утонченной и образованной манерой.

Он был весьма эрудирован, и после смутных времен «свержения местных тиранов и раздела земли» он каким-то образом смог на свои средства построить в нашей деревне начальную школу и стал ее директором.

Главным среди этих четверых был старик с седыми волосами, но моложавым лицом, с яркими и проницательными глазами, волосы его были собраны в узел на макушке, как у даосского священника.

Его фамилия была Юань. Он был самым загадочным из всех стариков. Говорили, что он обладал способностью ловить призраков и изгонять демонов.

Не только в нашей деревне, но и в других, если кто-то сталкивался со злом или попадал под дурное влияние, звали его на помощь.

На самом деле, если бы Шифу был жив, его статус был бы примерно таким же, как у этих стариков.

И судя по способностям моего Шифу, он тоже определенно был необычным человеком.

В общем, эти старики в нашей деревне занимали высокое положение, их одновременно уважали и побаивались.

Я с детства находился под влиянием Шифу, поэтому, естественно, относился к этим старикам с почтением и страхом. Я поспешно ответил им: «Это все из-за утреннего происшествия».

Я взглянул на лежащего рядом Чэнь Цзыцяна. На его шее виднелся красный круг — видимо, след от посоха старика Вэя.

Старики, вероятно, уже знали об утреннем инциденте, поэтому ничего больше не сказали.

Однако старик Юань повернулся к старику Ляну: «Ты же знаешь характер этого парня Цзыцяна, почему не сказал Чжао Юаню, что он придет к тебе за гробом?»

— Откуда мне было знать, что он придет сейчас? Ему сказали прийти вечером! — Старик Лян выглядел несколько озадаченным.

Я махнул рукой: «Дедушка Юань, Цзыцян, кроме своей матери, слушается только вас. Поговорите с ним, пожалуйста. Боюсь, если так пойдет и дальше, он меня точно убьет!»

— Хм! — Неожиданно старик Юань фыркнул в мою сторону. — Сам виноват!

— Виноват? — Я с недоумением посмотрел на старика Юаня.

— Старик Чэнь сказал, что ты расследуешь дела, произошедшие за последние два дня, верно? — Старик Юань не ответил, а задал мне вопрос.

Я кивнул.

— Вздор! — Старик Вэй тяжело ударил посохом. — Уже сказано, что это дело рук призраков и божеств, что ты расследуешь?

Эти старики, когда вчера увидели кожу Лю Шэнь, все выглядели так, будто увидели привидение.

Честно говоря, это было очень странно.

Если бы верил старик Юань, это было бы понятно, в конце концов, это его ремесло.

Но он ведь сам «ловил призраков». Если призраки действительно существуют, чего ему бояться?

Старик Вэй — мастер боевых искусств, мог убить волка.

В молодости воевал на стороне партии, как он мог верить в такое?

И старик Цзяо — учитель, последователь Конфуция.

Как говорится, «Конфуций не говорил о чудесах, силе, смуте и духах».

Почему он тоже верит в призраков и божеств?

— Какое сейчас время, откуда взяться призракам и божествам! К тому же, нужно свергнуть всю нечисть. Даже если это действительно сделали призраки и божества, их нужно найти и заставить ответить по закону, — бесцеремонно вмешалась Мужун Цзе.

— Девушка, ты не из нашей деревни, к тому же ты — кадр. Хочешь расследовать — расследуй как хочешь, — старик Юань взглянул на Мужун Цзе спокойным тоном.

Но затем он снова сурово посмотрел на меня: «Однако, Чжао Юань, если ты все еще считаешь себя жителем Лофэнцунь, не мешай. Когда я успокою призраков и божеств, все закончится!»

— Послушайте, дедушка, если вы будете продолжать говорить о призраках и божествах, это можно расценить как нарушение общественного порядка! — Мужун Цзе, не знаю почему, вдруг стала такой резкой.

Лица стариков от ее слов стали крайне недовольными.

Я поспешно оттащил ее за спину, сердито взглянул на нее и кивнул старикам: «Дедушки, будьте спокойны, я не буду действовать опрометчиво».

Мужун Цзе, казалось, снова хотела броситься вперед, но я ее удержал.

Старик Юань кивнул мне, затем заметил Ли Пинъэр за моей спиной: «Девочка из семьи Ли, а ты что здесь делаешь?»

Ли Пинъэр опомнилась, подбежала к старику Юаню, упала на колени, поклонилась и сказала: «Дедушка Юань, поговорите, пожалуйста, с дедушкой Ляном, пусть он продаст мне гроб, чтобы я могла похоронить маму».

— Вот именно! У этого дедушки в мастерской семь гробов стоят, а он ни одного продать не хочет. Вы так любите вмешиваться в дела, так вмешайтесь и в это! — Голос Мужун Цзе звучал немного насмешливо.

— И почему он не продает девочке из семьи Ли, а продает этому парню? — Мужун Цзе указала на лежащего без сознания Чэнь Цзыцяна!

Я снова поспешно потянул ее за руку.

А старик Лян, который всегда считался отзывчивым человеком, до сих пор не изменил своего решения: «Лао Юань, ты прекрасно знаешь, для кого эти гробы. Я сказал, что не продам, значит, не продам».

— Хм! — Старик Цзяо фыркнул и тяжело ударил посохом.

Лица остальных стариков тоже были очень недовольны.

Конечно, по выражению их лиц я кое-что понял.

Между этими стариками явно была какая-то тайна, неизвестная другим.

Старик Юань на мгновение замер, но, как ни странно, не стал спорить со стариком Ляном, а повернулся к Ли Пинъэр.

Он помог Ли Пинъэр подняться, немного подумал и сказал: «Я попрошу кого-нибудь съездить в город Чжэнь и привезти тебе гроб, чтобы ты могла похоронить мать, хорошо?»

Ли Пинъэр, конечно, согласилась и поспешно кивнула.

Затем старик Юань велел мне идти домой, если у меня нет дел.

Я, разумеется, не стал оставаться и ушел вместе с Мужун Цзе и Ли Пинъэр.

Мы объяснили Ли Пинъэр, зачем нам нужно к ней домой, она согласилась, и мы вместе направились к ее дому.

По дороге Мужун Цзе, которая все это время сдерживала гнев, наконец взорвалась.

— Сейчас уже освобождение, народ стал хозяином, у нас правовое общество. Почему ты относишься к этим старикам, как к местным царькам, и поклоняешься им?

— Старики, пожилые люди, их нужно уважать, оказывать им почтение. Но нельзя же слушать все, что они говорят!

Я понял, почему Мужун Цзе вела себя так несдержанно раньше.

Она была полицейским, представителем закона.

А методы стариков были авторитарными, феодальными.

Я молчал, но Ли Пинъэр, стоявшая рядом, беспомощно улыбнулась: «Госпожа полицейский, вы не понимаете, это традиции нашей деревни Лофэн. Мой дедушка говорил, что так было уже несколько сотен лет, и ничего не менялось».