Глава 2

Восточный дворец и Вторичный Западный дворец были схожи по структуре и размеру, оба имели пять комнат в ширину. Стены разделяли внутренние и внешние покои. Во внешних покоях был устроен теплый павильон, а у двери находилась печь, которая зимой использовалась для обогрева кана.

Комната была ярко освещена. Хайланчжу сидела на кане и пила чай.

Она была прекрасна, как картина: тонкая и гибкая талия, пара фениксовых глаз, которые смотрели на любого так, словно были полны нежности и хотели что-то сказать, но не решались.

Служанка снаружи торопливо подняла занавес у двери и не успела доложить, как Бугалан уже большими шагами вошла в комнату, неся клетку.

Хайланчжу подняла голову и посмотрела. Увидев Бугалан, она сначала удивилась, но когда появился Хуан Тайцзи, ее глаза мгновенно засияли.

Если бы Бугалан не присутствовала, она, вероятно, бросилась бы в объятия Хуан Тайцзи, как птица, летящая в лес.

При свете лампы красавица становилась все прекраснее. Особенно Хайланчжу, с улыбкой на лице, сделала два шага вперед, подняла голову и с обожанием посмотрела на него, мягко сказав:

— Великий Хан, как вы пришли вместе с сестрой? Разве сегодня вечером вы не должны были остановиться у Главной супруги?

Хуан Тайцзи был высокого роста, красив собой. С детства он учился читать и писать, и помимо ауры воина, приобретенной за годы походов, в нем было что-то от ученого.

В этот момент он стоял рядом с нежной Хайланчжу, тоже склонив голову и нежно глядя на нее. Поистине, они были идеальной парой — талантливый мужчина и красивая женщина. Он мягко сказал:

— Ты послала слугу сказать, что хочешь куриные кости. Я пошел к Бумубутай и велел ей впредь проявлять к тебе сыновнюю почтительность. Как раз Бумубутай сказала, что хочет навестить тебя, и я тоже думал о тебе, поэтому мы пришли вместе.

Выражение лица Хайланчжу стало немного смущенным. Она невольно взглянула на Бугалан и притворилась, что жалуется:

— Великий Хан трудится день и ночь, а ему приходится беспокоиться о таких мелочах. Мне так стыдно. Мы с сестрой — сестры. Куриные кости, которые у нее есть, она, конечно, пришлет мне, как посылает Главной супруге. Сестра, разве я не права?

Бугалан никогда не знала, что значит действовать, глядя на выражение лиц других. Ей также не нравились сцены нежностей. Она не обращала внимания на разговор двоих, даже не поднимая головы, и просто сосредоточенно занималась своим делом.

Она поставила клетку, достала из нее курицу. Кудахтанье курицы разбудило их двоих.

Хайланчжу широко раскрыла глаза. Хуан Тайцзи уставился на курицу в руках Бугалан, совершенно сбитый с толку, и с помрачневшим лицом спросил:

— Бумубутай, ты принесла курицу. Что именно ты собираешься делать?

Бугалан достала острый кинжал, взмахнула рукой, и шея курицы мгновенно была перерезана. Она бросила ее на землю. Курица забилась крыльями, кровь брызнула во все стороны. Не моргнув глазом, она небрежно сказала:

— Жареные куриные кости.

Хайланчжу и Хуан Тайцзи остолбенели, какое-то время не понимая смысла ее слов.

Бугалан снова наклонилась и схватила еще одну курицу. Первый раз — неуверенно, второй — уже привычно. На этот раз кинжал взлетел и опустился, и все произошло гораздо быстрее, чем в прошлый раз. Убив курицу, она точно так же бросила ее перед ними.

Куриная кровь брызнула на лицо Хайланчжу. Она пришла в себя и истошно закричала.

Хуан Тайцзи пришел в ярость и закричал:

— Бумубутай, ты сошла с ума! Немедленно остановись!

Бугалан всегда была сосредоточена на том, что делала. Она пропустила мимо ушей приказ Хуан Тайцзи. Держа курицу в руке, она начала потрошить ее кинжалом.

В этот момент выражение ее лица было спокойным, а мастерство владения ножом — превосходным. Она сняла с курицы кожу вместе с перьями. Вокруг все было в крови, и комнату наполнил сильный рыбный запах.

Хуан Тайцзи был в ярости. Обняв Хайланчжу, которая чуть не упала в обморок, он резко приказал:

— Стража! Уведите Бумубутай!

Бугалан, держа кинжал, небрежно вытерла его о свою одежду и неторопливо сказала:

— Не торопитесь. Я еще не начала жарить.

Ей очень хотелось самой попробовать пожарить куриные кости. Она приметила печь у двери, взяла сырой остов курицы и подошла к ней.

Служанки, услышав приказ Хуан Тайцзи, увидев Бугалан, всю в крови, похожую на безумную, в страхе отпрянули и колебались, не решаясь подойти.

Хуан Тайцзи увидел, что Бугалан уже склонила голову и осматривает плиту, и больше не мог сдерживаться. Он пришел в бешенство, отпустил всхлипывающую Хайланчжу и сам протянул руку, чтобы схватить ее.

Бугалан очень не любила прикосновения других, а тем более ощущение нападения. Не поднимая головы, она сжала руку в кулак и изо всех сил ударила по запястью Хуан Тайцзи.

Хуан Тайцзи почувствовал острую боль в запястье и низко зарычал:

— Бумубутай, ты ищешь смерти!

Он никак не ожидал, что Бугалан осмелится поднять на него руку. Женщины чжурчжэней и монголок очень сильны, но она всегда была тихой и скромной. Похоже, последние почти десять лет всех обманывала ее внешность.

Бугалан нахмурилась. Это тело было очень слабым, реакция — недостаточно быстрой, а силы — недостаточной. Если бы это было ее прежнее тело, Хуан Тайцзи после такого удара получил бы как минимум перелом.

Бугалан выпрямилась и холодно посмотрела на Хуан Тайцзи, сказав:

— Вам следует быть вежливее. Брак Хорчина с чжурчжэнями — это взаимовыгодное сотрудничество. Я не ваша рабыня, чтобы вы могли просто так кричать "бей" и "убивай"!

У Хуан Тайцзи тоже был неважный характер. Будучи Великим Ханом почти десять лет, он привык отдавать приказы, и никто из его окружения не смел ослушаться. В одно мгновение слова Бугалан так разозлили его, что он пришел в ярость, вены на лбу вздулись, и он протянул руку, чтобы схватить ее за тонкую белоснежную шею.

Бугалан лишь слегка склонила голову, не уклоняясь и не прячась, позволяя его пальцам, словно железным клещам, сомкнуться на ее шее. Почти одновременно блеснул холодный свет кинжала, направленного прямо в тыльную сторону ладони Хуан Тайцзи.

Хуан Тайцзи был ловок. Краем глаза он заметил ее движение. В тот момент, когда он схватил ее за шею, он быстро отдернул руку назад, но все же опоздал на полшага. Лезвие кинжала оставило на тыльной стороне его ладони длинный порез.

Хуан Тайцзи глухо застонал. Он часто участвовал в битвах, и такая рана для него была лишь царапиной. Но он все равно не мог сдержать гнева. Его глаза пристально смотрели на Бугалан. На ее шее виднелись несколько четких отпечатков пальцев. Белоснежное лицо было испачкано кровью, которая стекала от уголка глаза, словно кровавые слезы.

Он остолбенел на мгновение, его чувства были крайне сложными. Он пробормотал, ругаясь:

— Безумец, она настоящий безумец!

Хайланчжу, увидев, что Хуан Тайцзи ранен, уже превратилась в заплаканную. Она торопливо позвала слуг, чтобы те привели лекаря, и с болью в сердце, держа его за руку, плача, сказала:

— Сестра, если ты злишься на меня, направь свой гнев на меня. Великий Хан — наш общий муж, наше небо над головой. Если с ним что-то случится, что мы будем делать?..

Бугалан посчитала, что Хайланчжу слишком шумит, и холодно прервала ее, спросив:

— Так ты хочешь куриные кости или нет?

Гнев Хуан Тайцзи, который уже почти утих, снова вспыхнул от ее слов, и он, задыхаясь, закричал:

— Убирайся! И чтобы больше никогда не упоминала куриные кости!

Бугалан получила ответ и удовлетворенно повернулась, чтобы уйти. Никто не мог забрать ее вещи, даже перышко.

Хуан Тайцзи был прав. В прошлой жизни она была мастером древнего тайского бокса и чаньцюань, специализировалась на атаке, только нападала, не защищалась. В подпольном боксерском мире она давно была безумцем, от имени которого люди бледнели.

S3