Оказывается, его ненависть к ней достигла такой степени, что он желал ей смерти!
Ся Ижань тоже когда-то думала о смерти, но у нее не было права на самоубийство.
Эту жизнь дала ей мама, и она не имела права ее губить. Только стараясь жить хорошо, она могла отдать дань уважения и проявить сыновнюю почтительность своей покойной матери.
— Тогда, возможно, я вас разочарую. Я не собираюсь причинять себе вред.
Впрочем, не исключено, что однажды со мной случится несчастный случай, я умру или стану овощем.
Вам лучше быть мелочным человеком, каждый день тыкать иголками и проклинать меня, чтобы со мной случилось несчастье.
Сказала она с улыбкой, спокойно, с омертвевшим сердцем.
Пока она говорила, Тан Хаонань запрокинул голову и почти одним глотком допил оставшийся крепкий напиток. Медовая жидкость стекала по его подбородку, некоторые капли текли по шее, попадая под воротник.
Прежний Тан Хаонань не был таким, он не злоупотреблял алкоголем.
— Хлоп!
Пустая бутылка разбилась об пол. Гордый мужчина упал на диван, лицо его было багровым. Она подумала, что он пьян, и собралась уходить.
— Вернись!
Она сердито выдохнула, обернулась и посмотрела на мужчину, сидевшего, откинувшись на спинку дивана.
Высокий, с длинными ногами, с дьявольской ухмылкой на лице, он выглядел раскованным, но опасным!
— Я голоден, иди приготовь мне поесть!
Она думала, что он снова начнет ее унижать, но неожиданно из уст Тан Хаонаня вылетела такая фраза.
Она подумала, что ослышалась.
— Оглохла?!
Он снова рявкнул, и Ся Ижань пришла в себя, сразу же принявшись действовать.
Этот псих!
Кухня в квартире была безупречно чистой, вся техника немецкая.
Ся Ижань не стала думать, действительно ли Тан Хаонань не ужинал или просто издевается над ней.
Открыв огромный двухдверный холодильник, она с удивлением обнаружила, что там всего несколько пачек сушеной лапши, ряд домашних яиц и кусок вареной говядины. Даже зелени не было!
Она ничего не знала о владениях Тан Хаонаня, никогда раньше здесь не бывала.
Неужели он обычно сам варит сушеную лапшу, когда голоден?
Невозможно же!
Он, президент целой корпорации, может получить все, что захочет, одним звонком.
Глядя на сушеную лапшу, Ся Ижань вдруг вспомнила, что сегодня ее день рождения, ей исполнилось 26 лет.
По обычаю, в день рождения едят лапшу долголетия, на удачу.
На кухне женщина с волнистыми волосами, в фартуке, варила лапшу. Она работала сосредоточенно и внимательно, на первый взгляд выглядела очень домовитой.
Тан Хаонань, скрестив руки на груди, стоял в дверях кухни, его глубокие глаза придирчиво наблюдали за занятой женщиной.
Ся Ижань давно его заметила, но не обращала внимания, сосредоточившись на работе.
Говоря это, она взяла яйцо, одной рукой разбила скорлупу, и оно упало на сковороду. Движение было плавным, единым.
— Не хитри!
На кухне есть камеры наблюдения!
Камеры наблюдения?
Ся Ижань подняла голову и действительно увидела камеры.
Этот извращенец!
Разве она могла подсыпать яд в лапшу или плюнуть туда?
Какой же он мелочный!
Ся Ижань вышла с миской горячей лапши. Тан Хаонань уже сидел за обеденным столом, словно император.
Она спокойно поставила миску перед ним. Она была уверена в своем кулинарном мастерстве, ведь она многому научилась у Су Сяогуо, когда они были вместе.
Тан Хаонань придирчиво рассматривал дымящуюся миску говяжьей лапши. Там было несколько кусочков вареной говядины, красиво приготовленное яйцо-пашот, запах был насыщенным.
— Что это сверху?
Указывая на черную пасту на лапше, он придирчиво спросил.
— Говяжий соус, я его только что приготовила.
Это был фирменный говяжий соус Су Сяогуо по секретному рецепту. Она не верила, что он ему не понравится.
Привередливый Тан Хаонань наконец попробовал. Едва сделав глоток, он начал уплетать за обе щеки.
Ся Ижань почувствовала облегчение, подумав, что ее дело сделано, и собралась уходить.
— Стой!
— ...
Чего он еще хочет?!
— Есть еще?
— Есть еще одна миска!
— Неси!
— ...
Он и правда считает ее служанкой!
Она думала, что он хочет съесть вторую миску...
— Сядь!
Поешь со мной!
Она опешила, подумав, что снова ослышалась. Когда Тан Хаонань закатил глаза и снова собирался назвать ее "оглохшей", Ся Ижань поспешно взяла палочки.
Она символически съела несколько глотков, считая, что это ее лапша долголетия.
И за это она должна благодарить этого психа Тан Хаонаня.
Тан Хаонань напротив уже доел всю лапшу в своей миске. Увидев, что она отложила палочки, он взял и ее миску.
К удивлению Ся Ижань, он продолжил есть лапшу из ее миски!
Разве он не презирает ее?
Почему он ест то, что ела она?
— Bon anniversaire!
Что это значит?
Спросил он небрежно, продолжая есть. Ся Ижань снова опешила.
Стандартное французское произношение. Просто она не ожидала услышать его из уст Тан Хаонаня.
На самом деле, она когда-то учила его этой фразе, возможно, он не помнил.
Однако в следующее мгновение она насторожилась.
Он все еще помнил о том деле с Кэ Ичэнем!
— Ты снова оглохла?!
— Это значит "С Днем Рождения", — спокойно ответила она, вспомнив, что у Кэ Ичэня тоже было очень стандартное произношение.
— Ох, у тебя сегодня день рождения... — снова насмешливый тон, полный глубокого смысла.
Тан Хаонань вспомнил ту ночь четыре года назад. Это тоже был ее день рождения.
Ся Ижань тоже чувствовала себя неловко.
— Мне пора возвращаться!
В тот момент снаружи поднялся сильный ветер!
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|