Глава 14 (Ред.) (Часть 2)

Спор действительно изматывает. Выпустив пар, она плюхнулась на стул, чувствуя себя физически и морально истощенной.

Чу Нань долго смотрел на нее. — Что хочешь на обед? Я приготовлю.

Чжан Линшань удивленно подняла голову, не веря своим ушам. Неужели этот неземной, утонченный молодой человек решил спуститься с небес на землю?

— Аппетита нет, приготовь, пожалуй, жареного барана целиком.

Чу Нань: — …

И это называется «нет аппетита»? Тогда что же она ест, когда голодна — целого кабана?

Когда Чу Нань ушел, Сюй Гуанхуэй, молча наблюдавшая за всем происходящим, наконец смогла вставить свои пять копеек: — Пришла с фанфарами, ушла, поджав хвост. Дашань, ты неплохо поспорила.

Чжан Линшань небрежно смахнула несуществующую пыль с рукава и скромно ответила: — Да ладно, просто в нормальной форме была.

Чу Нань взялся за приготовление обеда. Он, волоча за собой загипсованную ногу, суетился на кухне, весь покрывшись потом, но все равно не позволял Чжан Линшань помочь — такой упрямый.

Поэтому Чжан Линшань послушно сидела на стуле с палочками в руках, с нетерпением поглядывая на кухню в ожидании еды.

Споры отнимают много сил, нужно срочно пополнить запасы энергии всякими вкусностями.

Прошло полчаса. Когда Чжан Линшань уже почти потеряла сознание от голода, Чу Нань наконец подал еду на стол.

Поставив тарелки, он вытер руки и сел, напоминая витавшей в облаках девушке: — Чего застыла? Ешь.

Чжан Линшань уставилась на него безжизненным взглядом, словно соревнуясь с жареной рыбой на столе. — Жареного барана целиком?

— Название блюда — это просто название, ориентируйся на то, что видишь.

Чжан Линшань подумала и кивнула. — Разумно.

Чу Нань: — …

Спасибо, что считаешь мои слова разумными.

Чжан Линшань с нетерпением ждала возможности попробовать еду, приготовленную земляком. Она взяла палочки, подцепила кусочек рыбьего брюшка и положила в миску Чу Наня, затем выковыряла рыбий глаз и отправила себе в рот — безжалостная.

С детства, когда она ела рыбу, то всегда начинала с глаз, потому что ей казалось, что рыба смотрит на нее с презрением.

Чу Нань посмотрел на нежный кусочек рыбы в своей миске, уголки его губ слегка приподнялись. Он опустил голову и принялся за суп, но краем глаза наблюдал за ее реакцией. Заметив, что она подняла бровь, словно удивившись, он небрежно спросил: — Ну как?

Вкус, конечно, солоноватый, но рыба определенно была похожа на рыбу. После кулинарных экспериментов Сюй Гуанхуэй, достигших вершин мастерства, она теперь могла есть все, что угодно.

Чжан Линшань проглотила кусок и взяла еще. — Очень вкусно, больше так не делай.

Чу Нань на мгновение замер, взял тарелку и хотел уйти. Чжан Линшань поспешно схватила его за рукав. — Что такое? Ты еще не доел.

— Если невкусно, зачем себя заставлять?

Он опустил ресницы, лицо его оставалось бесстрастным, но Чжан Линшань разглядела в нем упрямство, обиду, недовольство и не смогла сдержать улыбки.

Почему-то он напомнил ей кота, которого она держала в детстве: гордый, высокомерный, но властный, не терпящий ни малейшего невнимания со стороны хозяйки.

Чу Нань, еще больше разозлившись, выдернул рукав и, хромая, хотел уйти. Чжан Линшань перехватила его руку. — Эй, эй, не злись, я еще не договорила.

Другой рукой она взяла тарелку и поставила на стол, затем взяла его руки в свои и перевернула, рассматривая несколько кровоточащих ранок на кончиках пальцев. — Смотри, ты поранился. В следующий раз не готовь, лучше я.

Чжан Линшань легонько подула на ранки, усадила его и сказала: — Сиди смирно, я принесу аптечку.

Она уже хотела встать, но на этот раз Чу Нань схватил ее за руку. Чжан Линшань непонимающе посмотрела на него. Чу Нань опустил глаза, глядя в пол, и поджал губы. — Небольшие царапины, ничего страшного. Давай сначала поедим.

Они сидели, держась за руки, один — на стуле, другая — склонившись над ним. Они чувствовали теплое дыхание друг друга, и атмосфера вдруг стала интимной.

Но Чжан Линшань не заметила этого и продолжила терпеливо запугивать непослушного «ребенка»: — От рыбьих костей может быть заражение, в тяжелых случаях придется ампутировать палец. Вся рука почернеет, распухнет, начнет гноиться, и гной будет желто-зеленого цвета…

— Иди уже, чего копаешься? — Чу Нань отпустил ее руку.

Довольная Чжан Линшань похлопала его по голове и пошла за аптечкой.

Обрабатывая раны, она невольно увлеклась. Профессиональная привычка взяла верх, и небольшие царапины были перевязаны, словно тяжелые травмы — ушло немало бинтов и марли.

— Как же я теперь буду есть? — Чу Нань посмотрел на две белые «дубинки» на своих руках.

Чжан Линшань пришла в себя и поняла, что замотала его руки, как мумию, да еще и с бантиками. Она почувствовала себя немного виноватой. — Тогда… покормить тебя?

Она взяла свои палочки, подцепила кусочек еды и поднесла к его губам. — Давай, ам~

Чу Нань стиснул зубы, раздраженный ее бесцеремонностью, которая не знала гендерных границ, и холодно отказался. — Не нужно, я сам.

В результате обычный обед стараниями Чжан Линшань превратился в «Застольные приключения». Чу Нань девять раз пролил суп, восемнадцать раз уронил кусочки еды и тридцать два раза — рис.

Она ела и молча наблюдала, как лицо Чу Наня становится все мрачнее, удивляясь его упрямству. Наконец, когда он в очередной раз уронил еду, у него дрогнула рука. Он отбросил палочки и ушел в свою комнату.

Чжан Линшань показала ему язык, убрала со стола и пошла на кухню. Закончив уборку, она не увидела Чу Наня и, тихонько приоткрыв дверь в его комнату, заметила, что свет в ванной мигал. Изнутри доносился шум воды.

Она посмотрела на лампочку на потолке, щелкнула выключателем и пошла в кладовку.

*

Го Шэнъюй, войдя в мастерскую, специально посмотрела на дальнюю комнату и, убедившись, что свет горит, тихонько открыла дверь в комнату Чу Наня и проскользнула внутрь.

В комнате было темно. У тумбочки стояла высокая мужская фигура. Обрадовавшись, она расстегнула ворот блузки, обнажая белую кожу, и бросилась к нему. — Брат Чу Нань, я правда люблю тебя, почему ты меня отвергаешь?

Она обняла его за талию, закрыла глаза и прижалась щекой к его спине, нежно поглаживая ее, с мечтательной улыбкой на лице.

— Чем так хороша Чжан Линшань? Она же просто мужеподобная грубиянка, ничего не смыслит в романтике, только и умеет, что орать. Разве я не лучше ее, не нежнее, не заботливее?

Услышав это, мужская фигура замерла, затем начала вырываться. Го Шэнъюй, почувствовав его сопротивление, еще крепче обняла его, прижимаясь всем телом к его широкой спине.

— Как думаешь, если Чжан Линшань увидит нас сейчас, она тебе поверит? Нет! Она еще больше тебя возненавидит!

Столкнувшись с угрозой, мужчина перестал сопротивляться и опустил руки. Го Шэнъюй победно рассмеялась и, схватив его неподвижную руку, прижала к своей груди. — Теперь ты веришь моим словам?… Мм~

Теплая рука пошевелилась, сжала ее грудь, и Го Шэнъюй почувствовала слабость в ногах, чуть не упав.

Хех, на словах говорит, что не любит ее, а тело не врет!

Нет на свете мужчин, которые не изменяют. Ну и что, что он любит Чжан Линшань?

Разве он может устоять перед ее соблазном?

Страсть расцветала в темноте. В комнате было так тихо, что можно было услышать падение булавки. Она подула в ухо молчаливому мужчине, который все еще мял ее грудь, и с удовлетворением заметила, как он вздрогнул.

— Если ты заставишь Чжан Линшань забрать заявление из суда и напишешь расписку, что больше не будешь обвинять меня в клевете и плагиате, то я буду твоей. Можешь делать со мной все, что захочешь~