Глава 13

Заключив договор с караваном Ло Цюя, Линь Цзянчу тут же распорядилась отдать ему всю сумму, указанную в контракте, ни больше ни меньше.

Хотя сделка была выгодна обеим сторонам, Ло Цюй, получив шкатулку с банкнотами, не смог сдержать слез.

Он бережно спрятал часть банкнот за пазуху, поближе к сердцу, и заметил, что в шкатулке еще есть немного мелочи.

Ло Цюй посмотрел на управляющего Вана. Тот, сложив руки в рукавах и приветливо улыбаясь, сказал: — Банкноты слишком заметны. Наша управляющая попросила меня обменять часть суммы на мелочь. Надеюсь, господин Ло не будет против.

Ло Цюй крепко сжал шкатулку. Его худое лицо с глубокими морщинами исказилось от волнения.

Через мгновение он выдохнул облачко пара и велел своему помощнику убрать шкатулку. Затем он торжественно поклонился управляющему Вану: — Потрудитесь передать управляющей Линь мою благодарность. Я обязательно выполню ее поручение.

Ван Му ответил поклоном. Лошади каравана были сыты. Белый конь во главе каравана фыркнул, погонщик натянул поводья, и караван медленно двинулся к горизонту.

Ван Му, щурясь, провожал их взглядом, пока они не скрылись за деревьями, покрытыми инеем.

Выслушав доклад Ван Му, Линь Цзянчу некоторое время молчала.

Пока она не заговорила, управляющий не смел уйти и почтительно ждал.

Она смотрела вдаль, погрузившись в мысли о дяде.

Она не видела его уже почти полтора года.

В прошлом году на Новый год дядя не приехал в поместье, а прислал подарки и длинное письмо, полное рассказов о своих путешествиях, пожеланий и напутствий. В каждом слове чувствовалась его забота.

Читая письмо, она радовалась, но в то же время чувствовала себя одиноко.

Она знала, что дядя не хотел возвращаться в места, где когда-то жили его жена и дочь, чтобы не бередить старые раны, но ей очень хотелось увидеть своего единственного родного человека.

Родители, жившие в столице, присылали ей что-то лишь первые несколько месяцев после ее переезда в поместье Чу, а потом лишь изредка справлялись о ее здоровье, намекая, чтобы она не забывала о своих братьях и сестрах. Линь Цзянчу давно вычеркнула их из списка близких людей.

Чэн Ли наслаждался ласковыми поглаживаниями Линь Цзянчу. Он блаженно зажмурился, и в тот момент, когда его глаза превратились в узкие щелочки, Линь Цзянчу вдруг заговорила.

— Дядя скоро вернется, — задумчиво произнесла она. — Все готово к его приезду?

Ван Му вздрогнул и, выйдя вперед, сложив руки, ответил: — Конечно, госпожа. Все приготовлено в соответствии с пожеланиями господина.

— Хорошо.

Сказав это, Линь Цзянчу велела всем удалиться и, обняв полосатого кота, стала смотреть в окно.

Сегодня утром выпал снег. Слуги сгребли его в аккуратные кучи по краям двора, оставив чистыми черные каменные плиты в центре и дерево, с которого уже облетела большая часть листвы. Голые ветви, припорошенные снегом, выглядели уныло.

Чэн Ли почувствовал, что рука Линь Цзянчу замерла, и, проснувшись, недовольно махнул хвостом по ее запястью.

Линь Цзянчу словно очнулась от сна. Она подняла кота, и их носы и глаза оказались на одном уровне.

У Чэн Ли шерсть встала дыбом!

Неудивительно, что он так отреагировал. Линь Цзянчу никогда раньше не подносила его так близко к себе. Так делали только маленькие девочки, сопливые малышки, а Линь Цзянчу уже была взрослой девушкой, прошедшей церемонию совершеннолетия.

Линь Цзянчу, казалось, не обратила внимания на его реакцию. Она еще крепче прижала его к себе, коснулась щекой его лба и прошептала, словно в бреду:

— Скоро дядя вернется… И я наконец смогу отдохнуть…