Жизнь Юнь Ванчуань всегда была очень простой.
Спать, тренироваться на мечах, думать, как отобрать «Мечный Арсенал» у Старшего Старейшины.
Она редко бывала на Мечном Рынке.
А выбирать мечный ларец для меча — так и вовсе впервые в жизни.
Присутствие Наследницы Павильона рядом было слишком ощутимым, и Чаншэну было трудно сосредоточиться на выборе ларца для своего драгоценного меча.
Спустя некоторое время он наконец не выдержал и спросил:
— Наследница Павильона, почему вы вообще пошли со мной?
Юнь Ванчуань в этот момент перебирала мечные ларцы в лавке. Выражение ее лица было холодным, потому что ни один из них ее хоть сколько-нибудь не удовлетворял.
Она небрежно ответила:
— Выбираю ларец в подарок моему мечу мечты.
Услышав это, Чаншэн был крайне потрясен и спросил:
— Зачем?!
Юнь Ванчуань подняла глаза и недоуменно посмотрела на него.
Затем с видом полной уверенности сказала:
— Конечно же, чтобы порадовать его.
Чаншэн: — Наследница Павильона, вы и вправду не услышали ни слова из того, что я говорил в прошлый раз.
— Этот Меч Благородного Мужа сбежал с Кладбища Мечей! Он очень опасен, и его дух меча наверняка не добряк!
Услышав эти слова, Юнь Ванчуань не рассердилась, а с полным безразличием ответила:
— Мне нравится.
Этими тремя словами она легко отмахнулась от слов Чаншэна.
Отклик между духовными каналами не мог быть воспринят посторонними.
Поэтому Юнь Ванчуань поленилась вдаваться в подробности и просто продолжила выбирать ларец для Меча Благородного Мужа.
В это время подошла хозяйка лавки.
Эта лавка тоже была собственностью Павильона Мечей Морозного Неба, поэтому хозяйка имела честь знать Юнь Ванчуань. Она почтительно назвала ее «Наследницей Павильона» и поспешно спросила о ее предпочтениях относительно мечных ларцов.
— Наследница Павильона, если ни один из этих ларцов вам не приглянулся, возможно, стоит подняться наверх и заказать индивидуальный по вашим требованиям.
Это была хорошая идея.
Юнь Ванчуань тут же кивнула в знак согласия.
Пространство на втором этаже было намного меньше, чем на первом, людей тоже было мало, очень тихо. Длинный коридор, резной потолок, вился дымок благовоний, звучала обволакивающая музыка цитры, а на стенах висели картины известных мастеров в разных стилях.
Весьма изысканно.
Хозяйка шла впереди, показывая дорогу, а Чаншэн по-прежнему следовал за Юнь Ванчуань.
Внезапно Юнь Ванчуань остановилась.
Она посмотрела на картину сбоку от себя и недоуменно нахмурилась.
…Человек на этом портрете казался ей смутно знакомым.
На картине был изображен мужчина стройного телосложения.
Он был одет в черный халат с золотыми драконьими узорами, вокруг него порхали бледные бумажные бабочки, на голове была чрезвычайно дорогая корона из черного нефрита. Подвески короны (мяньлю) свисали вниз, закрывая его глаза, и была видна лишь нижняя часть его лица с немного заостренным подбородком.
Очень бледная кожа, отчего его тонкие губы, изогнутые в улыбке, казались еще алее.
Длинная белая шея уходила под воротник, где смутно виднелся зашитый шрам, создавая ощущение густой, жутковатой красоты.
Юнь Ванчуань почувствовала скрытую суть этой картины. На кончиках ее пальцев сконденсировалась духовная энергия, и она легонько коснулась картины.
Мужчина на изображении тут же изменился.
Изначально драгоценный драконий халат был разорван острым оружием, корона была наполовину срублена мечом и криво валялась на земле.
Его длинные волосы были распущены, он стоял на коленях, его длинные пальцы крепко сжимали оставшуюся половину короны. Алая кровь текла между его пальцев, пачкая суставы, а затем капала вниз, оставляя кроваво-красные пятна на бумажных бабочках, усыпавших пол.
Подвески короны теперь были срублены, и все его лицо было открыто.
Брови, нос, губы, рассеченная щека и окровавленный подбородок — все было изображено как живое.
Только…
Недоумение Юнь Ванчуань усилилось, и она спросила:
— Почему у человека на этом портрете не нарисованы глаза?
— Наследница Павильона, вы, должно быть, не знаете. На этой картине изображен правитель павшей предыдущей династии, Жестокий Король Юэ Чуань.
Хозяйка объяснила:
— Изображение до вливания духовной силы — это то, как Жестокий Король выглядел во время своего последнего появления при дворе. После вливания духовной силы — это его вид перед казнью в тронном зале, после победы повстанческой армии.
— Этот Жестокий Король был известным тираном. Ходят слухи, что его неупокоенный дух все еще не рассеялся. Если кто-то осмелится нарисовать его глаза, его дух явится.
— Поэтому художники соблюдают табу и не смеют ставить завершающий штрих.
— …Однако, говорят, что в императорском дворце, кажется, запечатан полный портрет Жестокого Короля. Вероятно, это единственный сохранившийся экземпляр в мире.
Юнь Ванчуань подняла руку и коснулась чего-то похожего на лед.
Должно быть, это был слой духовного материала, которым была запечатана картина.
Ее пальцы скользнули по надписи под картиной.
«Лицом как персик и слива, сердцем как змея и скорпион».
Такова была оценка Жестокого Короля Юэ Чуаня современниками.
— Юэ… Чуань.
Юнь Ванчуань моргнула и пробормотала себе под нос:
— Какое совпадение, у них обоих фамилия Юэ.
Хозяйка не расслышала и недоуменно спросила:
— Наследница Павильона, что вы сказали?
— Ничего, — Юнь Ванчуань опустила руку. — Эта картина тоже продается?
Несколько дней спустя, Мастерская Феникса Циу.
Все та же узкая сцена на южной башне, погруженная в тень.
Меч Благородного Мужа был закован цепями в клетке.
Юэ Цзяньцзи прислонился к этим рваным ножнам, закрыв глаза. Одной рукой он массировал виски, которые кололо, словно иголками, на его лице было крайне раздраженное выражение.
Наказание Кладбища Мечей снова пришло.
У него сейчас сильно болела голова, и во всем теле не было ни одного места, где бы он чувствовал себя нормально.
Даже в костях ощущался невыносимый зуд и боль.
Духовная энергия.
Ему сейчас нужна была духовная энергия мечника.
Или же дождаться, пока Кладбище Мечей через некоторое время обрушит огненные шары, и снова отломить кусок клинка Меча Благородного Мужа.
В этом не было ничего такого, о чем стоило бы жалеть.
Изначально он был живым человеком, но из-за того, что его с помощью тайной техники заточили в этом Мече Благородного Мужа, он стал духом меча.
Другие же духи мечей рождались в тот момент, когда выковывалось тело меча.
Поэтому Юэ Цзяньцзи отличался от них и не испытывал такой уж глубокой привязанности к телу меча.
Отломить еще кусок — не имело значения.
Просто было очень больно.
С лестницы донесся шорох шагов.
Юэ Цзяньцзи мгновенно настороженно открыл глаза. Его взгляд пронзил узкую полосу тьмы и остановился на пришедшем.
Это был высокомерный мечник.
На поясе у него висела нефритовая подвеска, на которой, словно хвастаясь, были выгравированы два иероглифа: «Лин Цин».
— Наследник Павильона Лазурных Облаков, вы прибыли с визитом, даже не предупредив нас заранее… Сейчас мы ничем не готовы.
— Вам ничего не нужно готовить, просто пусть тот меч, который приглянулся Юнь Ванчуань в прошлый раз, составит мне компанию!
— Ах… Но… но этот меч — наш меч-фаворит. По правилам, никто, кроме нашего господина Фэн Юя, не может так просто его выпустить…
— Чего бояться, когда я здесь? Я сказал выпустить — значит, выпустить! Если что-то случится, я, ваш покорный слуга, возьму это на себя!
Наследник Павильона Лазурных Облаков никогда не терпел, чтобы ему перечили.
Особенно эти «низшие люди», работающие в Мечной Кузне.
Поэтому распорядительница, проводившая Лин Цина наверх, поджала губы. Казалось, она не смела возразить. Дрожа, она подошла и открыла замок клетки.
Она включила свет над сценой, и Меч Благородного Мужа, завернутый в рваные ножны, предстал перед взором Лин Цина.
От одного взгляда Лин Цин, «видевший бесчисленное множество мечей», мгновенно покраснел.
Эт-этот, этот меч…
…был слишком прекрасен.
Красота соблазняла.
Но в то же время от него исходила чрезвычайно сильная агрессия.
Заставляющая чувствовать собственную неполноценность и отступать.
Однако вокруг были люди, и Лин Цин, естественно, не мог позволить себе показать страх.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|