Глава 17. Как и предыдущие названия глав, это тоже ложь

403.

Во время коротких каникул на Праздник середины осени мне вдруг позвонил Лян Цюцюэ.

Мне казалось, что в последнее время мы общались больше, чем за весь прошлый год.

Не то чтобы я не любила своего младшего брата, но меня немного раздражало это постоянное общение с прошлым.

— А Цюэ, тебе не кажется, что мы слишком часто общаемся в последнее время? — проворчала я.

— Это поручение матушки, — ответил Лян Цюцюэ. — Она просит тебя прийти к нам на ужин в Праздник середины осени. Я пришлю за тобой машину.

404.

Я задумалась, как бы мне отказаться.

Хотя я очень любила своих бывших свекра и свекровь, в сложившейся ситуации слишком близкое общение было бы неловким.

— У меня в этот день работа, ты же знаешь, наша компания бесчеловечная, — сказала я.

— С тем парнем? — спросил младший брат.

405.

Он говорил о Цю Цы.

Хотя я все ему объяснила, он почему-то все еще испытывал к Цю Цы необъяснимую враждебность.

Меня это раздражало, и я с досадой ответила: — Да, с ним.

406.

— Обманщица, — усмехнулся Лян Цюцюэ. — Не ври, у меня к тебе дело.

Объект его подозрений был прямо перед ним!

Шэнь Син, ты и правда обманщица!

407.

Тц, паршивец поумнел.

Но вдруг он просто блефует?

— Я правда работаю… — начала оправдываться я.

— Мама разбирала вещи брата, — перебил меня Лян Цюцюэ. — Там есть кое-что, связанное с тобой. Если хочешь посмотреть, приезжай.

408.

Повесив трубку, Шэнь Син долго сидела на диване в оцепенении.

В голове была пустота, словно душа на мгновение покинула ее.

409.

В конце концов, Шэнь Син все же поехала.

Она и сама не знала, почему согласилась.

Возможно, из любопытства, из простого человеческого желания узнать чужие тайны.

А может, она просто хотела найти в мелочах доказательства того, что Лян Цюцы ее не любил.

Чтобы иметь право ненавидеть его, а не бояться воспоминаний о прошлом.

410.

Лян Цюцюэ сказал, что пришлет за ней машину, но приехал сам.

Всю дорогу они молчали.

— Что за вещи оставил твой брат? — спросила Шэнь Син.

— Увидишь, — ответил Лян Цюцюэ.

— Не люблю интриги, — нахмурилась Шэнь Син.

— Некоторые вещи лучше увидеть своими глазами.

411.

Шэнь Син не думала, что когда-нибудь вернется сюда.

Уходя, она даже не обернулась. Лян Цюцы сидел в кабинете и читал документы, как обычно.

Он был так равнодушен, словно в тот день уезжала не его бывшая жена, а временная гостья.

412.

Родителей не было дома, и младший брат сразу отвел меня в нашу бывшую комнату.

— После твоего ухода брат ничего здесь не менял, — сентиментально произнес Лян Цюцюэ, открывая дверь.

— Ага, — рассеянно кивнула я. — Понимаю, лень было убираться.

413.

«Что ты понимаешь», — подумал Лян Цюцюэ.

— Шэнь Син, тебе не нужно быть такой скрытной. Признай, что любишь моего брата, ничего страшного не случится.

Шэнь Син молча осмотрелась.

— Так где же эти вещи? — спросила она равнодушно.

414.

Лян Цюцюэ пытался уловить что-то в ее взгляде. Он делал это с самой первой встречи: сначала хотел понять, любит ли она брата, а теперь — любит ли еще.

Но всегда безуспешно.

Шэнь Син умела скрывать свои чувства.

Если бы брат не рассказал ему, как Шэнь Син сразу узнала его, Лян Цюцюэ ни за что бы не поверил, что она все еще что-то к нему чувствует.

415.

Лян Цюцюэ достал с книжной полки фотоальбом.

— Мама нашла его, когда разбирала вещи брата. Здесь много твоих фотографий.

Шэнь Син знала этот альбом. В нем были их совместные фотографии с Лян Цюцы.

С каждой поездки, с каждого свидания, с каждого важного события.

Если пролистать его от начала до конца, можно было узнать всю их «историю любви».

416.

— И что?

Шэнь Син быстро перелистывала страницы, и Лян Цюцюэ подумал, что она даже не смотрит на фотографии.

Или, возможно, намеренно не хотела на них смотреть.

— Не говори, что ты заставил меня приехать издалека только ради этого, — холодно сказала Шэнь Син.

417.

— Ты ничего не хочешь сказать?

— Если тебе неудобно… — ресницы Шэнь Син отбрасывали тени на ее лицо, — можешь их сжечь.

418.

Лян Цюцюэ разозлился на ее упрямство.

— После твоего ухода он больше не фотографировался, только по работе, — терпеливо сказал он, переворачивая страницы. — Поэтому в альбоме больше нет новых фотографий.

— Угу, — отозвалась Шэнь Син, глядя на мелькающие в альбоме улыбающиеся лица.

— Пока в мой прошлый день рождения мы не поехали на море и не сделали семейное фото, — продолжил Лян Цюцюэ. — У каждого из нас есть по одной копии. Но брат взял две.

419.

В конце альбома лежали две одинаковые фотографии. Счастливая семья из четырех человек, даже нелюдимый Лян Цюцы улыбался.

А на его левых ребрах виднелась татуировка размером с крышку от бутылки — четкая надпись «star».

420.

Раньше этой татуировки не было.

Шэнь Син знала это лучше, чем кто-либо.

Значит, он сделал ее после развода.

421.

Что это значило?

Я не понимала.

Мы же развелись.

Он же меня не любил.

Зачем он это сделал?

Я нервно взъерошила волосы.

422.

Лян Цюцюэ схватил Шэнь Син за запястье, заметив ее замешательство.

— Шэнь Син, ты же все понимаешь.

— Перестань обманывать себя. Мой брат всегда тебя любил.

— Ты просто боишься это признать, потому что ничего уже не вернуть.

423.

Шэнь Син действительно умела обманывать себя.

Особенно после смерти Лян Цюцы.

Она боялась обнаружить доказательства его любви.

Она боялась, что они действительно упустили друг друга.

Она все время обманывала себя.

424.

Раньше ей казалось, что уже неважно, как все было.

Лян Цюцы не воскреснет.

Реальность — не сказка, она не сможет поцелуем разбудить любимого.

Она даже не могла сказать ему: «Прости» и «Я люблю тебя».

425.

Она могла только обманывать себя, прятаться в выдуманных воспоминаниях, выискивая недостатки Лян Цюцы, убеждая себя, что прошлое не стоит сожалений.

Но сейчас, глядя на фотографии Лян Цюцы, Шэнь Син вдруг поняла, что весь этот самообман бессмысленен.

Как бы она ни пыталась обмануть себя, боль от упущенной любви никуда не делась.

Даже если не смотреть, не слушать, не говорить, закрывать глаза и уши, эта боль, как татуировка Лян Цюцы, глубоко засела в сердце.

426.

Она больше не хотела себя обманывать.

Шэнь Син признала, что это она была трусливой и все испортила.

Она хотела увидеть правду, скрытую за ее самообманом.

Как и предыдущие названия глав, это тоже было ложью.

Как и все повествование от первого лица, это был самообман.

Нужно было все переосмыслить.

S3