Глава 1

Это был уже 1800-й день 28 февраля, который переживал Цун Лай.

Точно ли 1800-й, он не помнил, да и не хотел запоминать. Знал только, что прошло примерно пять лет.

— Лай-гэ, ты сегодня не придешь на занятия?

Учитель-Истребитель сказал, что будет перекличка!

Цун Лай лениво перевернулся на кровати.

— Не пойду.

— Перекличка правда будет, уже началась! Учитель-Истребитель сказал...

Цун Лай безжалостно сбросил звонок и снова закрыл глаза, пытаясь уснуть.

Он знал, что его сосед по комнате, Цзинь Хунъян, собирается сказать дальше. Он слышал это не тысячу, так восемьсот раз.

— Перекличка правда будет, уже началась! Учитель-Истребитель сказал, что те, кто сегодня не явится, сразу получат незачет, а те, кто придет после переклички, получат ровно 60 баллов!

Пусть проводит перекличку сколько хочет, завтра все равно все повторится.

Цун Лай был на третьем курсе. Если бы время шло нормально, он бы уже три года назад окончил университет, а не застрял в общежитии Бэйчэнского университета, где соседи день за днем уговаривали его пойти на занятия.

Он понятия не имел, что произошло пять лет назад, из-за чего он бесконечно застрял в этом дне — 28 февраля.

От первоначального любопытства к раздражению, а затем к полному безразличию — он хотел лишь спросить, что он сделал не так?!

Потому что, увидев уличного нищего, он даже не взглянул в его сторону?

Потому что, увидев бродячих кошек и собак, он даже не замедлил шаг?

Потому что, когда другие плакали навзрыд, он оставался невозмутимым и не утешил их ни словом?

Он не лез в чужие дела, но это ведь не преступление, верно?

Если он виновен, пусть его накажет закон, а не бесконечная петля времени!

Когда временная петля только началась, Цун Лай еще проявлял остатки любопытства, размышляя и пробуя пожить необычной жизнью. Но когда он понял, что что бы он ни делал, все возвращается к тому же дню, он наконец устал.

Ему что, так и жить до скончания веков?

Возможно, кто-то посчитал бы это благом, ведь можно растрачивать бесконечное количество времени. Как же это здорово!

После нескольких месяцев такой скучной цикличной жизни Цун Лай однажды задал этот вопрос своим соседям по комнате.

— Если бы вы бесконечно возвращались в сегодняшний день, без конца и края, как бы вы его прожили?

Цзинь Хунъян: — Серьезно, такое бывает?! Конечно, я бы отрывался по полной!

Например, за день спустил бы все свои сбережения, потому что как бы я их ни тратил, на следующий день деньги снова вернутся. Как же это круто!!

Цун Лай невозмутимо: — У меня нет денег.

Он был сиротой. Хотя к началу третьего курса он накопил достаточно денег на оплату обучения на четвертом, это было все. Что поделать, он всегда придерживался принципа, что денег должно быть ровно столько, сколько нужно.

Что можно сделать на сумму годового обучения?

К тому же, он ничего не хотел делать.

Ли Цинъюань поправил очки на переносице: — Имея столько времени, можно прочитать все книги в библиотеке.

Цун Лай: — ...Мне неинтересно.

В его жизни было немного вещей, которые он считал разумными, и одна из них — «Шестьдесят баллов — отлично, больше — пустая трата». (Прим. пер.: имеется в виду минимальный проходной балл)

Когда он поступал в Бэйчэнский университет, он просто не хотел менять обстановку и переезжать в другой город. Он прочитал книги, сдал один пробный экзамен, почувствовал, что его балл достаточен для минимального проходного, и с тех пор каждый день спал на парте в классе, чем сильно злил классного руководителя, но тот ничего не мог поделать.

Сян Фэн: — Возможность начать время заново — это так круто! Можно исправить все сожаления.

Цун Лай: — У меня нет сожалений.

Цзинь Хунъян, Ли Цинъюань, Сян Фэн: — ...

Цзинь Хунъян: — И зачем мы вообще отвечали на его вопрос?

Ли Цинъюань: — Лай-гэ редко спрашивает.

Сян Фэн: — Просто Лай-гэ очень трудно угодить.

Цун Лай проигнорировал их ворчание, забрался на кровать, чтобы спать, хотя он уже проспал множество 28 февраля и даже не мог уснуть.

Цзинь Хунъян: — ...Вот и вернулся наш привычный Лай-гэ. Лай-гэ, что хочешь на ужин? Я принесу тебе.

Ли Цинъюань и Сян Фэн в один голос: — Что угодно!

Цун Лай: — ...Что угодно.

По идее, с таким характером, обреченным на одиночество, Цун Лай должен был быть нелюдимым.

Цун Лай так и прожил свои начальную, среднюю и старшую школу — в одиночестве.

Но трое его соседей по комнате относились к нему очень хорошо.

Причина в том, что однажды Ли Цинъюаня по дороге домой с репетиторства подстерегли хулиганы. Он издалека увидел Цун Лая, помчался к нему сломя голову, и Цун Лай, оказавшись невольным участником, получил удар.

Он облизнул уголок губ и без труда одолел двоих хулиганов.

Когда хулиганы во второй раз пришли мстить, собрав целую банду, он один справился с десятком, обратив их в бегство с криками и воплями. Он выхватил нож и нанес одному из хулиганов серьезное ранение в ногу, после чего дело дошло до полицейского участка. В итоге, сославшись на самооборону, он спокойно вышел из участка.

Когда Ли Цинъюань красочно рассказывал о первой драке двум другим, они не поверили.

Во время второй массовой драки они вчетвером были вместе, и, наблюдая за тем, как дерется Цун Лай, у них возникло ощущение, что их помощь только помешает.

Они признали его превосходство, и с тех пор в комнате 404 его стали называть Лай-гэ.

Цун Лай не стал поправлять.

Они втроем называли Цун Лая «гэ» не потому, что он был самым старшим в комнате.

Наоборот, Цун Лай был самым младшим, на год моложе их троих. Ничего не поделаешь, у детского дома были ограниченные средства, и он перескочил через один класс в начальной школе.

Цун Лай, проживший несколько месяцев в петле, с пренебрежением относился к предложениям своих соседей.

Но теперь, прожив в петле пять лет, Цун Лай попробовал все их предложения.

Исправлять сожаления? Это можно было пропустить.

У него действительно не было сожалений.

Найти своих биологических родителей?