Глава 3

— Брат А Цы, я не хочу жить с другими людьми. Я знаю, ты нашел мне приемную семью, но я не хочу расставаться с тобой. Отец умер, мне страшно, — голос девушки дрожал, детский тембр делал его еще более трогательным.

— Суй-суй, со мной тебе будет нелегко. Будь умницей, я буду часто навещать тебя. Семья, которую я тебе нашел, хорошая, они будут заботиться о тебе, не волнуйся...

Хотя Сун Суй и была развита не по годам, в душе она все еще оставалась ребенком. Услышав, что Дун Сюйцы хочет отправить ее обратно, слезы, готовые брызнуть из глаз, хлынули ручьем, и плач усилился.

— Нет, я не хочу уходить! Брат А Цы, ты не можешь бросить меня!

Сдерживая собственные слезы, Дун Сюйцы похлопал Сун Суй по спине и, словно маленького ребенка, поднял ее на руки. Девушка обхватила его за шею, а ноги обвила вокруг талии. Она повисла на нем, как ленивец.

— Не плачь. Большая уже, а все ревешь, — прошептал Дун Сюйцы. Эта девчонка так редко капризничала.

Сун Суй уткнулась головой в грудь Дун Сюйцы. Ее всхлипывания, словно вторя его словам, стали тише.

Для Сун Суй Дун Сюйцы был особенным человеком — и братом, и семьей. С детства она бегала за ним хвостиком, повторяя все, что он говорил, как послушный помощник. Даже ее имя дал ей Дун Сюйцы: «Суй-суй» — мир и покой, год за годом.

Для Дун Сюйцы Сун Суй была ребенком, которого он вырастил сам. А своих детей, конечно же, нужно баловать. В семье Дун, если Дун Сюйцы был маленьким тираном, то Сун Суй была его ахиллесовой пятой, которую никто не смел обидеть.

Выплакавшись, Сун Суй сердито вытерла слезы о рубашку Дун Сюйцы. Тот лишь горько усмехнулся: ладно, он сам виноват, что расстроил Суй-суй, придется терпеть.

— Наплакалась?

Сун Суй кивнула, но все еще прижималась к нему, как олененок.

— Пойдешь домой?

Сун Суй покачала головой.

— Брат А Цы, я тебе надоела?

— Нет, — как он мог сказать такое?

— Тогда почему ты хочешь, чтобы я ушла? Я буду послушной, я буду делать все, что ты скажешь. Я могу бросить школу, могу пойти работать, могу содержать тебя. Я от всего откажусь, только не прогоняй меня!

Чем больше говорила девушка, тем жалостливее становился ее голос. Все переживания последних дней вырвались наружу.

Слушая ее, Дун Сюйцы невольно улыбнулся: — Что за глупости ты говоришь? Учиться все равно нужно. Твой брат А Цы еще может позволить себе оплатить твою учебу. Работать тебе еще рано, Суй-суй, просто будь хорошей девочкой и ходи в школу.

Сун Суй все еще хотела остаться: — Тогда можно я останусь? Брат А Цы, пожалуйста, можно?

Дун Сюйцы сдался. «Уступить» — единственное слово, которое могло описать его состояние в этот момент.

— Хорошо. Раз уж ты хочешь остаться, то пути назад нет. Потом передумаешь — уже не уйдешь.

— Я не передумаю.

Закат перестал казаться одиноким, он излучал тепло, окутывая обнявшихся молодых людей.

—

С тех пор как история Дун Сюйцы привлекла внимание общественности, многие узнали о разорившемся молодом господине. Крушение семьи Дун произошло внезапно, и вокруг поползли слухи, в основном нелестные. Общественное мнение колебалось, люди перескакивали с одной темы на другую, горячо обсуждая все, словно это случилось в их собственной семье.

Более разумные начали понимать, что это, в конце концов, чужие семейные дела. Даже если это вызвало некоторый резонанс, по идее, не должно было так долго занимать столько людей. Непрекращающиеся обсуждения и постоянный ажиотаж ясно указывали на то, что кто-то намеренно раздувает скандал.

Агентство «Фэншан» подписало контракт с Дун Сюйцы, несмотря на давление. С одной стороны, на них обрушились нападки и насмешки нескольких компаний, с другой — они помнили о заботе, которую семья Дун оказывала им в прошлом.

История не сходила с первых полос, и репортеры, жаждущие сенсаций, постоянно дежурили у дома Дун. Возле старого особняка семьи Дун кто-то постоянно крутился, а у здания «Фэншан» толпились журналисты. Однако никому не удавалось застать Дун Сюйцы.

После подписания контракта с «Фэншан» агентство старалось оградить Дун Сюйцы от излишней публичности и не требовало его присутствия в офисе. Они не решались организовывать для него тренировки или предоставлять квартиру, опасаясь утечки информации о его местонахождении, что только усилило бы ажиотаж.

Изначально компания планировала начать с рекламных съемок, ведь внешность Дун Сюйцы действительно была великолепна. Однако он отказался. С детства привыкший получать все, что хотел, он не собирался идти наперекор своим желаниям, даже оказавшись в столь затруднительном положении.

Писать песни, сочинять тексты! Таково было решение Дун Сюйцы. Компания и сама не знала, что с ним делать, поэтому, раз уж у него появились собственные идеи, это упрощало задачу. Пусть занимается своим делом, а компания предоставит все необходимое.

В течение следующего месяца Дун Сюйцы ни разу не появился в агентстве, поддерживая связь с менеджером только по телефону. Никто не знал, что он все еще живет в том ветхом многоквартирном доме. Его соседи, занятые своими делами, вряд ли обращали внимание на то, кто живет рядом, и уж тем более не знали, что это герой последних новостей.

Сун Суй хотела пропустить школу и провести месяц с Дун Сюйцы, но он не позволил. Он нашел для нее неплохую среднюю школу, сказав, что учиться все равно нужно.