Глава 3 (Часть 2)

Спросив, он тут же пожалел об этом. Господин всегда был безжалостен, разве хоть раз он отступал от своего? И ни разу не ошибался. Разве не это привлекло их, заставило покинуть свои семьи и беззаветно следовать за ним?

Все эти годы они вместе проходили сквозь огонь и воду. Господин не важничал, но это не означало, что они могли забыть о субординации. Ашина Хунь, извинившись перед Тоба Хуном, поспешно вытолкнул Цю Мулинхэ из комнаты.

Пальцы Тоба Хуна замерли на чётках. Почему? Какая выгода? Открыто противостоять Императору — это путь глупца. Сколько крови придется пролить? Южная Тан слаба, но старая пословица права: «Отступление — это путь к победе», «слабый побеждает сильного». Эта «слабость»… Убить нельзя, оставить тоже. Куда же отец ее отправит?

Вспомнив, как часто Наследный Принц в последнее время посещал постоялый двор, где остановились посланники Южной Тан, Тоба Хун едва заметно улыбнулся. Почему-то он был уверен в этой женщине. У нее действительно был дар обольщения. Посмотрим, что же победит: сыновья любовь или женская красота.

*

Ночь постепенно сгущалась. Пир закончился, и в императорском дворце воцарилась тишина.

Но Вэйский Император не спал. Он стоял на высоких нефритовых ступенях данби, вглядываясь в погруженные в тишину красные стены и бирюзовую черепицу. Двенадцать нитей жемчуга на его головном уборе гуаньшу слегка покачивались, полы халата и нефритовая пластина биси развевались на ночном ветру.

— Ашина Эр, — вздохнув, обратился он к человеку, стоящему позади, — что мне с ним делать?

В предрассветных сумерках волосы и борода Императора, которому было уже за сорок, отливали сединой. Он давно уже не был тем могущественным правителем, что когда-то скакал по полям сражений. Дряблая кожа и выпирающий живот свидетельствовали о том, что он много лет жил в роскоши и беззаботности.

Но его авторитет был по-прежнему непререкаем, и Ашина Эр не смел его недооценивать. Он слишком хорошо знал, что скрывается за холодным блеском в глазах Императора.

Их связывало почти двадцатилетнее молчаливое понимание. Ашина Эр без слов понял, о ком говорил Император.

— Четвертый Принц — меч Вашего Величества, направляемый вашей волей.

Вэйский Император поднял свою мозолистую руку, с которой слоями сходила огрубевшая кожа. — Я старею, и мне уже трудно им управлять. Этот меч больше не слушается меня.

Ашина Эр вздрогнул. — Ваше Величество шутит, — осторожно сказал он. — Меч, который не слушается, хуже бесполезного металла. Его удел — вечная тьма. Все, что имеет Четвертый Принц, даровано вами. Как он смеет идти против вашей воли?

Но эти слова не успокоили Императора. В его голосе звучала жестокость. — Сегодня я действительно хотел его убить. Если бы Наследный Принц был хоть наполовину похож на него, я бы не стал заключать мир с Южной Тан.

Эти слова, казалось, были сказаны невпопад. Любой другой не понял бы их смысла, но Ашина Эр прекрасно понимал, о чем идет речь.

Зная характер Вэйского Императора, Ашина Эр понимал, что принцесса Яохуа была бы уже мертва, если бы Наследный Принц и Третий Принц не попытались оспорить право на нее.

Какое значение имел мирный договор? Тринадцать областей в качестве приданого уже были у него в руках. Разве посмеют эти трусы из Южной Тан начать войну из-за какой-то принцессы?

Более того, Вэйский Император был бы даже рад войне. Если бы не опасения, что авторитет Четвертого Принца в армии еще больше возрастет, он бы, пожалуй, не остановился, пока не дошел бы до Восточной столицы.

К сожалению, избранный им Наследный Принц не был способен на завоевания. Даже если бы он захватил новые земли, он не смог бы их удержать. Лучше воспользоваться перемирием, чтобы укрепить его позиции.

Даже у железного императора было отцовское сердце. Ашина Эр понимал это. — Наследный Принц поймет ваши старания, — сказал он.

— Ха! — фapкнул Император. — Он, наверное, злится, что я не позволил ему взять эту женщину в наложницы. Посмотри на него! Наследный Принц соревнуется с родным братом за женщину! Он все императорские уроки в одно ухо впустил, а в другое выпустил. Чем он на меня похож?!

Он взошел на престол в юности, все его мысли были заняты государственными делами. Женщины для него были лишь украшением, не более. И вот, его надежды, возложенные на Наследного Принца, не оправдались. Зато этот волчонок… в нем есть что-то от его былой жестокости.

Хотя Ашина Эр служил Императору много лет, он не мог обсуждать Наследного Принца. — А как Ваше Величество намерен поступить… с принцессой Яохуа? — сменил он тему.

Император постучал пальцами по своему нефритовому поясу. — Нараяна был прав, — сказал он. — Эта женщина действительно очаровательна. Я не боюсь потерять голову, но история знает немало подобных случаев. Оставлять ее во дворце — себе дороже. В этом нет необходимости.

Убить нельзя, оставить тоже. Оставался только один выход.

*

Вернувшись после пира в свою резиденцию, посланники Южной Тан обнаружили, что все вещи принцессы перевезены во дворец, а сама она поселена в Дворце Танли. Хотя Вэйский Император официально не даровал ей титула, Дворец Танли предназначался для наложниц, и это наводило на определенные мысли.

Император не мог долго держать их в неведении. Посланники надеялись, что в ближайшие дни, будь то Император или Наследный Принц Тоба Хэ, принцесса использует все свое обаяние, чтобы добиться высокого положения и закрепить союз.

Слуги и служанки суетились, украшая дворец, чтобы достойно встретить Императора. Давно пустовавший дворец преобразился, засиял огнями и праздничными украшениями.

Жуань Жуань позволила служанкам распустить ее волосы и молча смотрела на свое отражение в бронзовом зеркале. Она не могла понять, какие чувства переполняют ее.

Она еще не успела как следует устроиться, как снаружи послышался шум. Двери распахнулись. Но это был не Вэйский Император. Вошли императорские гвардейцы и главный евнух с указом.