Глава 10 (Часть 1)

Мо Цзиньэр проснулась только на следующий день, когда солнце уже высоко стояло. Проснувшись, она почувствовала голод. Служанка помогала ей одеваться и умываться, но Мо Цзиньэр с детства привыкла делать это сама.

Служанка помогала ей только с прической.

Поев и немного прогулявшись, Мо Цзиньэр увидела Лин Аньчэ в кабинете. В руке он держал что-то.

Она собиралась уйти, но вдруг ей показалось, что вещь, которую он вертел в руках, знакома. Разве это не… ее личная вещь?

Это была вещь Лин Аньчэ. В год своего совершеннолетия она тайком выбралась из дома, чтобы купить лекарство для няни, и, к несчастью, ее заметил один праздный молодой господин. Возможно, увидев ее старую и не по размеру одежду, он принял ее за бедную девушку, только что приехавшую в Имперский город, и хотел забрать ее к себе в наложницы…

Тогда Мо Цзиньэр совершенно не понимала, почему у него возникла такая мысль. Она редко выходила из дома, и сестра постоянно твердила ей, что она некрасивая, и она почти поверила в это. Поэтому тогда она была совершенно ошеломлена.

Но она не знала, что даже в старой, не по размеру одежде, она, едва достигнув совершеннолетия, была прекрасна и обворожительна.

Ее робкий, наивный вид заставлял сердце любого мужчины трепетать.

Когда Лин Аньчэ проходил мимо и спас ее, он накинул ей на голову свой плащ, закрыв ее маленькое личико. На плаще был его нефритовый кулон.

Она хотела вернуть ему этот кулон, но он лениво сказал, что он ему не нужен, и поспешно ушел, позванный спутниками.

Этот нефритовый кулон остался у Мо Цзиньэр. Она очень бережно хранила его. Как он оказался у него в руках?

Внезапно Мо Цзиньэр растерялась. Она ускорила шаг, вошла в кабинет, желая забрать кулон, но не знала, с чего начать. В конце концов, эта вещь изначально принадлежала ему.

Но главное, почему этот кулон оказался у него в руках? Он должен был быть в ее маленькой комнате в Резиденции Гун, в шкатулке.

Ей показалось, что ее мысли раскрыты. Она стояла там, ее бледное лицо покраснело. Она чувствовала себя совершенно беспомощной и встревоженной.

— Этот… как он оказался у вас?.. — спросила Мо Цзиньэр, ее лицо горело. Она чувствовала себя неловко и говорила очень осторожно.

Она больше не любила его. Образ героя, который спас ее, в ее глазах развеялся. Он был жестоким, высокомерным и всячески издевался над ней. Ей нравился бы благородный господин, нежный и вежливый с девушками, а не этот злодей, который постоянно ее обижал…

— Его прислала твоя мачеха. Сказала, что ты очень сильно влюблена в меня, — сказал Лин Аньчэ. Его взгляд был многозначительным, а улыбка на губах — очень довольной.

Лицо Мо Цзиньэр тут же покраснело еще сильнее. — Ерунда…

Она не признавала этого. Это было в прошлом.

Лин Аньчэ вертел кулон в руках и тихо рассмеялся. Он вспомнил, что три года назад действительно спас какую-то девушку, но тогда не разглядел ее лица. Он снял свой плащ и накинул ей, а вещи, к которым прикасались другие, он, конечно, не брал обратно. Нефритовый кулон на нем ему тоже был не нужен. Он и не думал, что та девушка окажется ею…

— Но раз он вернулся к вам, я просто верну его… — Мо Цзиньэр опустила руку и тихо сказала.

Лин Аньчэ приподнял бровь. Он встал, подошел к Мо Цзиньэр и привязал кулон к ее поясу. Его низкий, магнетический голос звучал небрежно: — Это наш залог любви. Не потеряй его…

«Какой еще залог любви? Я тогда восхищалась им, но теперь нет. Более того, я не хочу иметь с ним ничего общего…»

Лицо Мо Цзиньэр горело, она мысленно возражала, но не смела сказать это вслух. Ее маленькие брови нахмурились от беспокойства.

…

Нога Баочжу почти зажила. Мо Цзиньэр не видела ее несколько дней, а когда Баочжу пришла к ней, она заметила, что шрам на ее лице исчез.

— Баочжу, твое лицо зажило… — Мо Цзиньэр была очень рада за Баочжу.

Баочжу потрогала свое лицо и хихикнула. — Это сестра Су. Травы, которые она мне нашла, просто волшебные.

— Как здорово! — Мо Цзиньэр обняла Баочжу, на ее лице сияла улыбка.

Потом она повела Баочжу к Лин Аньчэ. Она не стала прямо говорить о прежней договоренности, но в разговоре извинилась перед Баочжу за поступок своей сестры.

Баочжу наивно сказала, что не сердится на нее.

Мо Цзиньэр посмотрела на Лин Аньчэ. Он лениво сидел, его улыбка была едва заметна.

Поиграв с Баочжу, она вернулась к себе, а затем снова пошла к Лин Аньчэ.

— Господин Лин, лицо Баочжу зажило… — тихо сказала Мо Цзиньэр. В душе она очень волновалась. Эта хорошая новость пришла так неожиданно, но она боялась, что Лин Аньчэ передумает и не отпустит ее.

— И что? — Лин Аньчэ понял ее мысли. Его глубокие, холодные глаза, казалось, улыбались, но в них читался ледяной холод.

— Вы обещали мне, — тихо сказала Мо Цзиньэр. Ее дыхание почти остановилось. Если он передумает, она, вероятно, тут же расплачется.

— Да, поэтому я не буду тебя удерживать, — Лин Аньчэ отложил кисть, оперся на руку и посмотрел на нее.

Мо Цзиньэр замерла, а затем ее охватила радость. Но она старалась не показывать этого слишком явно. — Правда?

— Угу, — Лин Аньчэ по-прежнему выглядел так, словно улыбался.

Мо Цзиньэр была вне себя от счастья и невольно снова и снова благодарила его. Затем она тут же ушла, не взяв с собой ничего. Она даже переоделась в ту одежду, в которой пришла в Резиденцию Генерала, и сняла нефритовую заколку, оставив ее на туалетном столике.

Уходя из семьи Лин, Мо Цзиньэр чувствовала себя немного растерянной. Глядя на солнце, она впервые почувствовала, насколько прекрасен этот мир. Но потом ее охватило беспокойство: не подстроит ли семья Лин ей какую-нибудь ловушку…

Это беспокойство длилось около полумесяца, но ничего не произошло, и она постепенно успокоилась.

Она по-прежнему любила заниматься рукоделием, а затем тайком продавать свои изделия, чтобы заработать. Мачеха, сестра и отец, узнав, что Лин Аньчэ отпустил ее, потому что лицо Баочжу зажило, ничего не сказали. Жизнь продолжалась как раньше.