03

03

За тридцать лет своей жизни Юнь Мань больше всего сожалела об одном.

О том, что была с Юнь Ю в пустом доме до рассвета, что они беззаботно целовались там, где их никто не знал, тайно любили друг друга.

Иначе, когда тайна стала явью, ей не пришлось бы так беспомощно тонуть в волнах раскаяния.

— Юнь Ю, не позволяй страсти поглотить тебя. На самом деле ты не так уж сильно меня любишь.

Это были последние слова, которые Юнь Мань сказала Юнь Ю перед отъездом. Она сказала их и самой себе.

Позже…

Позже они больше никогда не виделись, исчезнув из жизни друг друга.

Белый электромобиль с зеленым номером плавно остановился перед входом в ресторан.

Юнь Мань медленно высвободила голову из хватки Юнь Ю, крепче сжала тонкий ремешок сумочки. Легкий запах алкоголя витал в воздухе вокруг нее.

— Машина приехала. До встречи.

Возможно, Юнь Ю держал ее не слишком сильно, потому что Юнь Мань легко отстранилась.

Дверца машины открылась, закрылась. Автомобиль тронулся с места.

Юнь Ю остался стоять на месте, закрыв глаза.

*

Юнь Мань вернулась в отель. Легкое опьянение давно выветрилось по дороге, и теперь голова была совершенно ясной.

Она подумала, что так и должно быть. Если бы в нем не было ни капли обиды, это был бы уже не Юнь Ю.

Обида должна была быть, странно, если бы ее не было.

Поначалу никто не знал о ее возвращении.

Ей просто не повезло: в день прилета она столкнулась в аэропорту с Си Тянем, который встречал клиента.

Си Тянь настоял на том, чтобы подвезти ее в город. Подумав, что это все равно рано или поздно случится, она не стала отказываться.

Почти десять лет разлуки, к тому же ее отъезд был не самым славным, даже постыдным — им было нечего сказать друг другу.

Неловкое молчание нарушилось, когда они проезжали мимо больницы высшей категории у Второго транспортного кольца.

Си Тянь указал на здание.

— Помнишь, как ты упала с лестницы? Так сильно упала, что не могла встать. Мы с Юнь Ю по очереди несли тебя на спине до этой самой больницы. Чуть не умерли по дороге, футболки были мокрые от пота. Подумать только, какими же мы были глупыми! Не догадались вызвать такси или позвонить домой, чтобы тебя отвезли в больницу.

Си Тянь говорил и смеялся, в его обычном ленивом выражении лица проскальзывала легкая ностальгия.

— Да, не успела оглянуться, а уже тридцать. Тридцать… Десять лет назад я даже представить себе не могла это слово.

Юнь Мань потерла уставшие глаза и тихонько усмехнулась:

— Как ты поживаешь? Остепенился?

— Что значит остепенился? Я всегда был очень степенным, — беззаботно ответил Си Тянь. В его глазах и на лице была та легкость и свобода, которых теперь не было у Юнь Мань.

— Как хорошо видеть, что ты все такой же, как раньше, — сказала Юнь Мань.

— Совсем не измениться — это не всегда хорошо, — махнул рукой Си Тянь.

— За эти годы, пока тебя не было, ты, наверное, не знаешь, Юнь Ю сильно изменился. Стал не таким своенравным, меньше говорит, стал серьезнее.

Говоря о Юнь Ю, Си Тянь не выказывал ни презрения, ни отвращения.

Кстати, Юнь Мань давно хотела его спросить.

Почему, узнав об их с Юнь Ю безумствах, он продолжал относиться к ним как ни в чем не бывало, без малейших изменений?

Просто тогда не было ни возможности, ни времени об этом думать.

— Ты не считаешь, что наши… отношения были абсурдными?

— Даже мне сейчас, когда я вспоминаю, кажется это смешным…

Настроение Юнь Мань неизбежно упало.

— Чему тут удивляться? Любовь может родиться из чего угодно: из желания, биения сердца, тепла, даже из денег.

— Смотри, ты же можешь сейчас спокойно об этом говорить?

— Спокойно?

Юнь Мань инстинктивно возразила.

— Я не спокойна. Просто потому, что это ты, у меня хватило смелости задать этот вопрос.

— Просто… хранить это как страшную тайну я не могу, но и выложить все начистоту — тем более.

— Си Тянь, на самом деле, я не уверена, хватит ли у меня смелости снова взглянуть в лицо реальности.

— Знаешь? В Стокгольме никто не знает моего прошлого. Все относятся ко мне как к нормальному человеку. Но я знаю, что это не так. Я боюсь, но в то же время рада. Рада, что не все знают о моих ошибках, и боюсь, что однажды кто-то узнает.

— Это всего лишь отношения. В жизни бывает много разных чувств: дружба, любовь, даже родственные связи — ничто не бывает идеальным. Что прошло, то прошло. Не можешь забыть — пусть так, забыла — тоже хорошо. Все это — часть жизненного пути.

— Я хочу сказать, Юнь Мань, раз уж ты не хочешь, чтобы кто-то знал, то скрывай это изо всех сил. Любой выбор не будет ошибкой. В любом случае, то, что ты приобретешь и потеряешь, было вручено тебе в тот момент, когда ты приняла решение.

Слушая эти слова, Юнь Мань не думала, что Си Тянь стал ее наставником. Он оставался таким же непринужденным и спокойным, словно все в его глазах было нормальным, не стоящим беспокойства. Эта его манера ни о чем не париться вызывала зависть.

Вспомнив это, Юнь Мань не удержалась и рассмеялась.

Посмеявшись, она пошла принимать душ.

Выйдя из душа, она ответила на видеозвонок от Ци Шу.

Он вот-вот должен был садиться в самолет и хотел позвонить ей перед отлетом.

— Милая, скучаю по тебе!

До того, как они начали встречаться, Юнь Мань считала его серьезным, строгим, всегда сохраняющим холодное, отстраненное выражение лица.

Кто бы мог подумать, что после начала отношений он окажется невероятно привязчивым в личной жизни. Когда у него не было работы, он почти не отходил от Юнь Мань ни на шаг.

— Хорошо отдохни в самолете. Завтра я тебя встречу, — успокоила его Юнь Мань.

После обмена бессодержательными нежностями, свойственными влюбленным, Юнь Мань отменила бронь номера в отеле.

Зачем жить в отеле, когда есть дом?

Хотя отчасти она действительно боялась столкнуться с Юнь Ю, главной причиной все же был страх встретиться с родителями.

Когда тайна стала явью…

Мать дала ей две пощечины, а Юнь Ю был избит отцом и попал в больницу.

Их семья не была богатой, но несколько миллионов у них имелось.

Мать сказала, что отдаст ей половину имеющихся у семьи активов, чтобы она уехала за границу.

Она согласилась, понимая, что это шанс начать новую жизнь.

Пока Юнь Ю был в больнице, она собрала все свои вещи и, по договоренности с матерью, уехала за границу. В Стокгольме у нее появился дом, где она была совсем одна.

Юнь Мань знала о добрых намерениях родителей. Именно поэтому за все эти годы она ни разу не позвонила домой и ни разу не приезжала.

*

Она встретила Ци Шу уже в четыре часа дня, пересадка заняла много времени.

Перед этим она наконец набралась смелости связаться с родителями.

Мать расплакалась, как только услышала ее голос в телефоне. Отец сказал, что хорошо, что она вернулась.

Она подробно рассказала им о том, как встретила Ци Шу и как они полюбили друг друга. В ее комнате в доме наконец-то кто-то убрался.

Когда она привезла Ци Шу домой, родители уже приготовили ужин и ждали ее.

От этого давно забытого домашнего тепла у Юнь Мань мгновенно покраснели глаза.

Ее дом, куда она не возвращалась десять лет, ее дом, который она не могла выкинуть из сердца.

Она обняла родителей.

Ци Шу был китайцем по происхождению, но вырос в Швеции. Он был общительным, говорил с юмором и нежностью, и без стеснения обменялся поцелуями в щеку с дядей и тетей.

После обмена приветствиями они наконец сели ужинать.

Но тут в прихожей раздался звук открывающейся двери.

Сердце Юнь Мань дрогнуло. Она подняла голову и увидела, что родители тоже удивлены.

Юнь Мань подавила подступившую панику и сказала:

— Мы вчера виделись. Брат поздравил меня.

Мать выдавила улыбку и зачастила:

— Правда? Ну и хорошо, хорошо. Брат и должен поздравить сестру, так и должно быть.

Увидев состояние матери, Юнь Мань вдруг пожалела. Может, ей не стоило возвращаться?

После ужина Юнь Мань вышла на балкон подышать свежим воздухом.

Внутри Ци Шу все еще спорил с ее родителями о том, кто будет мыть посуду.

Чьи-то шаги незаметно приблизились и остановились неподалеку от Юнь Мань.

Щелкнуло колесико зажигалки.

— Ты была права тогда. Я действительно не так уж сильно тебя любил. Совсем нет. Я просто все еще злился из-за того, что ты меня предала.

Юнь Ю зажег сигарету.

— Только не пойми меня неправильно. Я больше не буду совершать таких глупостей.

— Будь спокоен, я точно не пойму неправильно, — сказала Юнь Мань.

Она помнила, что раньше Юнь Ю не курил. По крайней мере, никогда не курил при ней.