Глава 4 (Часть 2)

Ли Сяоян похлопала Тан Хуэя по плечу и с наставительным видом произнесла: — Дядя, хотя вы и старше меня, и мне не пристало вас поучать, но, видя, как вы запутались, я просто обязана вам все объяснить. Как говорится, у каждого свой путь, и нет профессий хороших или плохих. Разве благородные господа не едят рис, выращенный крестьянами? Главное в жизни — делать то, что нравится. Жизнь коротка, всего каких-то сто лет, и лучше заниматься тем, что хочется, чем чем-то другим. Поэтому, дядя, если вы хотите торговать на рынке, продолжайте торговать. В этом нет ничего постыдного, пока вы делаете это честно. Не слушайте, что вам говорят другие.

Тан Хуэй промолчал.

Ли Сяоян решила, что ее проникновенная речь глубоко тронула Тан Хуэя.

Но она и не подозревала, что Тан Хуэй молчал не от умиления, а от легкого недоумения.

Они немного прогулялись, но, не найдя ничего интересного, развернулись и пошли домой. Близился Новый год, и улицы начали украшать фонарями и гирляндами.

Тан Хуэй тоже закупил гирлянды и фонарики для продажи. Как он сам говорил, перед Новым годом на этом можно хорошо заработать.

Ли Сяоян не возражала. Торговать все равно не ей, а она могла спокойно играть дома в приставку, переключаясь с Super Mario на Тетрис.

В канун Нового года Тан Хуэй налепил для Ли Сяоян пельмени с начинкой из свинины и лука-порея. Мясо было постным, нарезанным вручную, с добавлением смеси пяти специй, и тесто он раскатал тонко.

Ли Сяоян осталась очень довольна. Она съела одну тарелку, а вторую заморозила, чтобы разогреть и съесть на следующий день.

После ужина Ли Сяоян и Тан Хуэй вместе смотрели новогодний гала-концерт 1990 года. Это был первый раз, когда Чжао Бэньшань появился на новогоднем гала-концерте. Он вместе с Хуан Сяоцзюань показал скетч под названием «Сватовство».

Ли Сяоян подумала, что говорят, будто постаревший Эдисон Чен похож на Чжао Бэньшаня, но в молодости Чжао Бэньшань совсем не был похож на Эдисона Чена.

Ближе к полуночи начали раздаваться взрывы петард.

Как только часы пробили двенадцать, петарды начали взрываться повсюду. Ли Сяоян и Тан Хуэй тоже спустились во двор, чтобы запустить фейерверки. Ли Сяоян, боясь громких звуков, зажала уши и спряталась за Тан Хуэем.

Тан Хуэй положил петарды на землю и поджег их зажигалкой с безопасного расстояния.

Раздался оглушительный грохот, и Ли Сяоян, зажимая уши, запрыгала на месте.

Затем Тан Хуэй достал два бенгальских огня, тонких и длинных, похожих на палочки.

— Ты будешь запускать фейерверк? — спросил он, протягивая один из них Ли Сяоян.

Из-за шума петард Ли Сяоян не расслышала и крикнула: — Что вы сказали?!

Тан Хуэй повысил голос: — Я спросил, будешь запускать фейерверк?!

Ли Сяоян покачала головой и испуганно замахала руками.

— Тогда я запущу за тебя, — улыбнулся Тан Хуэй. — Смотри на небо, сейчас там будут разные цвета!

Ли Сяоян кивнула и захлопала в ладоши.

Тан Хуэй поджег бенгальский огонь, держа его за нижний конец и направив вверх.

На самом деле, бенгальские огни в девяностых были не очень красивыми. На них не было никаких надписей или милых рисунков.

Просто большой круглый цветок, семь залпов: красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий, фиолетовый.

— Нравится? — с улыбкой спросил Тан Хуэй у Ли Сяоян.

Ли Сяоян сначала покачала головой, а потом кивнула. Она улыбалась, но ее глаза почему-то слегка покраснели.

— Что случилось? — спросил Тан Хуэй.

— Ветер! Глаза слезятся! — беззаботно ответила Ли Сяоян.

Тан Хуэй не стал больше спрашивать.

Никто не знал, что это был лучший Новый год в жизни Ли Сяоян. Без ссор, без ругани, без каких-либо неприятных моментов.

После новогодних праздников Тан Хуэй какое-то время не ходил на рынок. Он не говорил, куда уходит, а Ли Сяоян не спрашивала.

Ли Сяоян решила найти работу. Как-никак, у нее есть совесть, и, как бы ни был добр Тан Хуэй, нельзя этим злоупотреблять. Взрослому человеку стыдно жить у кого-то на всем готовом.

Раньше Ли Сяоян три месяца проучилась на ускоренных курсах бухгалтеров и планировала найти работу по специальности. Но оказалось, что в 1990 году для работы бухгалтером требовалось умение считать на счетах.

У Ли Сяоян был сертификат по компьютерному учету. В 2019 году компьютеры были повсюду, кто бы стал считать на счетах?

К тому же, даже если бы у нее был сертификат по счетному делу, это бы не помогло. Ли Сяоян вдруг поняла, что ее сертификат не перенесся вместе с ней, а если бы и перенесся, то, увидев дату выдачи — две тысячи какой-то год, — люди бы решили, что это подделка…

Ли Сяоян три дня хандрила, а на четвертый день утром Тан Хуэй вдруг спросил: — Хочешь стать моей ассистенткой?

— Какой ассистенткой? Закупать товар или торговать на рынке? — спросила Ли Сяоян, не поднимая головы.

Тан Хуэй промолчал, присел рядом с Ли Сяоян и сказал: — Я согласился на предложение учителя. Съемки его новой драмы начинаются через пару дней. Я буду играть вторую главную роль. Ты одна дома, готовить не умеешь… Если хочешь, можешь поехать со мной в качестве ассистентки.

Ли Сяоян остолбенела.

— Что с тобой? — спросил Тан Хуэй, глядя на нее.

— Почему вы… вдруг решили стать актером? — пробормотала Ли Сяоян.

Тан Хуэй еле слышно вздохнул. — Учитель неважно себя чувствует и хочет завершить карьеру после этой драмы. Он сказал, что хочет, чтобы я принял участие в его последней работе.

Ли Сяоян, не до конца понимая, кивнула.

— Так ты поедешь со мной или нет? — спросил Тан Хуэй. — Если не хочешь, оставайся дома. Ты же уже со всеми соседями подружилась, хочешь что-нибудь поесть — иди к…

— Дядя! — не дав ему договорить, Ли Сяоян бросилась к нему и обняла.

Тан Хуэй нахмурился.

Ли Сяоян подхалимски потерлась щекой о его руку. Как она могла не хотеть поехать с ним? Она же мечтала о том дне, когда Тан Хуэй станет киноимператором!

— Дядя! Я хочу! Если вы не против, я готова идти за вас в огонь и воду! Сделать все, что угодно!!!

Тан Хуэй: «…»