Глава 3 (Часть 1)

Глава 3

Она его боится.

Юнь Ваньли была хорошо знакома такая реакция Ду Ваньшу: крайнее изумление, бегающий взгляд. С тех пор как едкая щелочь обожгла ему лицо, оставив шрам, он давно привык к боязливым, избегающим взглядам окружающих.

На пограничье даже простые люди, видевшие грабежи и убийства западных племен, реагировали так же, что уж говорить о Ду Ваньшу — девушке, выросшей в неге столичной жизни.

Какая нелепость.

Когда ему доставили императорский указ, Юнь Ваньли был на службе.

Прибывший из дворца евнух с любезной улыбкой поздравлял его, сослуживцы-стражники восхищенно вздыхали, но Юнь Ваньли прекрасно понимал: на его голову свалилась непрошеная беда.

Чиновник седьмого ранга не имел доступа к делам двора, он отвечал лишь за охрану столичных ворот и контроль прохода.

Но еще до приезда в столицу Юнь Ваньли слышал имя цензора Ду Шоуфу.

При покойном императоре Ду Шоуфу пользовался большим уважением. Он был человеком прямым, неподкупным, но при этом милосердным и скромным. С покойным императором у них были схожие взгляды, они были не только государем и подданным, но и друзьями, несмотря на разницу в возрасте.

Даже в далеком пограничье Юнь Ваньли слышал от бывших военачальников, что следующим канцлером непременно станет Ду Шоуфу.

Однако после кончины императора пост канцлера занял Гао Чэнгуй.

Небеса высоки, император далеко — Юнь Ваньли, естественно, не разбирался в придворных переменах.

Для него, некогда стоявшего на страже границы, все это было слишком далеко, не так близко и опасно, как западные племена за стеной.

Юнь Ваньли и представить себе не мог, что его имя когда-нибудь свяжут с дочерью Ду Шоуфу.

Он ведь даже не видел эту девушку по имени Ду Ваньшу. Разве не нелепо?

Стоило немного подумать, и становилось ясно: указ о браке был направлен против семьи Ду.

А как его самого в это втянули…

Юнь Ваньли поднял глаза и посмотрел на стоявших перед ним.

Он сразу узнал Ду Ваньшу — у Ду Шоуфу была только одна дочь, настоящая жемчужина на ладони всей семьи, и он мог отличить госпожу от служанки.

Девушка, подошедшая к двери, была одета в светло-голубую куртку и юбку абрикосового цвета. Эти нежные тона еще больше подчеркивали ее белую, словно фарфор, кожу.

Изысканный наряд под стать красавице. Ясные глаза украшали утонченное и прелестное лицо, придавая ей вид образованной и благородной девицы.

Хотя она и боялась, но старалась проявить уважение к Юнь Ваньли.

Ду Ваньшу отвела взгляд, ее манеры и речь были учтивы — истинная воспитанница знатной семьи.

Однако Юнь Ваньли заметил и любопытство, и прямоту в ее ясных черно-белых глазах, когда она только что смотрела на него.

Совсем еще юная девушка.

Изначально Юнь Ваньли недоумевал: в такой семье, как Ду, с их нравами, в браке дочери не должно было быть никаких проблем.

Пока он не увидел принца Лу Чжао.

Талантливый ученый и прекрасная дева смотрели друг на друга издалека. Даже без слов Юнь Ваньли понял суть происходящего.

Если Ду Ваньшу и принц Лу Чжао испытывают взаимную симпатию… то это уже не просто вопрос брака.

А он, стоящий посреди этой красивой сцены в своей простой одежде, выглядел особенно неуместно.

— Приветствую Ваше Высочество.

Юнь Ваньли нарушил молчание. Он одернул полы одежды, собираясь поклониться.

Лу Чжао, увидев это, удивленно замер.

Ду Ваньшу редко видела «брата Лу Чжао» в нерешительности. Он молча смотрел, протянул руку, но тут же одернул ее. Увидев, что Юнь Ваньли действительно собирается кланяться, он опомнился и поспешно шагнул вперед, чтобы остановить его.

— Не стоит такой церемонии! — Голос Лу Чжао, когда он заговорил, уже не выдавал прежнего колебания. — Вы старше меня на несколько лет, это я должен называть вас старшим братом Юнь. У меня нет ни чина, ни жалованья, я не могу принять такой поклон.

Даже «брат Лу Чжао» его знает?

Ду Ваньшу не подала виду, но в душе была немало удивлена.

Как мог принц сказать «не могу принять» поклона простого чиновника, охраняющего ворота? Это еще больше убедило Ду Ваньшу, что Юнь Ваньли — не простой человек.

— Ваш смиренный слуга получил приказ ожидать господина Ду в кабинете,— Юнь Ваньли позволил Лу Чжао помочь ему выпрямиться и, держась с достоинством, сказал: — Посему не буду выходить и мешать беседе Вашего Высочества и третьей госпожи.

Смысл был ясен: если вам двоим есть что сказать, говорите, он вмешиваться не собирается.

Ду Ваньшу, услышав это, замерла, почувствовав легкую неловкость.

Император ведь даровал им брак, а он так великодушно позволяет своей… невесте разговаривать с другим мужчиной.

При этой мысли Ду Ваньшу осознала, что «другой мужчина» — это «брат Лу Чжао», и ей снова стало грустно.

— Старший брат Юнь… прошу.

Лу Чжао выглядел еще более смущенным, чем Ду Ваньшу. Казалось, он что-то сдерживал, но все же вежливо проводил взглядом Юнь Ваньли, вернувшегося в кабинет. Тот даже «из любезности» закрыл за собой дверь.

Только после этого Лу Чжао снова повернулся к Ду Ваньшу.

Их взгляды встретились. Слов не было.

В памяти Ду Ваньшу «брат Лу Чжао» всегда был безупречно красив.

Но сегодня она заметила на его лице следы усталости: под глазами юноши залегли легкие тени, а в глазах-персиках таилась тщательно скрываемая печаль. Похоже, он, как и она, не спал всю ночь.

Несмотря на это, Лу Чжао, опасаясь, что вид Юнь Ваньли расстроит Ду Ваньшу, все же заставил себя улыбнуться:

— Слышал, в усадьбу Ду недавно привезли новые цветы. Ваньшу, покажешь мне?

Летние цветы пышно цвели, яркие бутоны, густая зеленая листва — весь сад был полон жизни.

Но даже это буйство красок не могло заглушить боль в сердце Ду Ваньшу.

Они остановились в беседке. Снова воцарилось молчание.

Сколько Ду Ваньшу знала Лу Чжао, им всегда было о чем поговорить. Такое молчание, когда слова застревают на губах, было впервые.

Наконец Лу Чжао нарушил тишину.

— Ваньшу, ты… ты в порядке? — спросил он, и голос его прозвучал немного хрипло.

Прошел всего один день, и такой вопрос мгновенно вызвал у Ду Ваньшу слезы.

Еще вчера она принимала от «брата Лу Чжао» специально принесенные семена лотоса, а сегодня… Как она могла быть в порядке?

Чем больше она думала, тем сильнее становилась обида. Ду Ваньшу сдерживалась, как могла, но крупные слезы все же покатились из глаз.

Лу Чжао тут же растерялся.

Обычно сдержанный и мягкий принц вдруг повел себя как неопытный юнец, поспешно доставая из рукава платок.

Лу Чжао хотел было вытереть слезы Ду Ваньшу, но, подняв руку, вдруг понял неуместность этого жеста.

Вчера это было бы уместно, но сегодня…

Его глаза-персики потускнели, в них появилось что-то потерянное.

— Вытри слезы,— Лу Чжао протянул платок Ду Ваньшу и мягко сказал: — Не плачь.

Да, какой толк от слез?

Мысль о том, что она не сможет стать женой «брата Лу Чжао», что он женится на другой, уедет в свои владения, и, возможно, они больше никогда не увидятся, казалась Ду Ваньшу концом света.

Но даже если небо действительно рухнет, жить все равно нужно.

Несмотря на горечь и обиду, Ду Ваньшу не забывала, что у всего есть причина.

Она взяла платок, вытерла слезы. Все еще всхлипывая, она перевела разговор на серьезную тему:

— Почему «брат Лу Чжао» пришел? Ты тоже знаешь… его?

Глаза и нос Ду Ваньшу покраснели, густые ресницы полуприкрывали опущенные веки — вид, вызывающий сострадание. Но вопрос она задала по существу.

Раньше такой контраст наверняка позабавил бы Лу Чжао, но сейчас он нахмурился, и на его лице отразилась боль.

— Ваньшу, ты знаешь, кто такой Юнь Ваньли? — спросил он.

— Отец боится меня расстроить и не говорит прямо,— честно ответила Ду Ваньшу. — Но я попросила дядюшку Ду Сяна разузнать. Он — чиновник, охраняющий городские ворота.

— Старший брат Юнь не должен был оказаться в таком положении.

Лу Чжао вздохнул, а затем спросил:

— Ваньшу, ты помнишь наводнение два года назад?

— Конечно, помню,— Ду Ваньшу на мгновение замерла. Какое это имеет отношение к Юнь Ваньли?

Два года назад река Сышуй вышла из берегов, затопив земли на сотни ли вокруг.

Двор выделил значительные средства и продовольствие для помощи пострадавшим, однако через месяц все равно разразилась эпидемия.

А где эпидемия, там и волнения.

В Шаньдуне было много беженцев, они объединились в секту «Учение Желтого Неба» и подняли восстание.

Император был в ярости и послал канцлера Гао Чэнгуя лично подавить бунт.

Это все, что знала Ду Ваньшу, но наводнение она запомнила очень хорошо.

У ее матери, госпожи Линь, были дальние родственники, жившие на берегу Сышуй. Семья тогда отправила им немало денег, чтобы те могли помочь соседям.

— Канцлер Гао, вернувшись после подавления восстания, первым делом обвинил военачальника, командовавшего войсками под его началом. Сказал, что тот пренебрег приказом, самовольно двинул войска и подозревается в попытке захвата власти и измене,— сказал Лу Чжао.

Гао Чэнгуй, как и ее отец, прошел путь от сдавшего экзамены ученого. Будучи книжником, он не разбирался в военном деле.

Просто во все времена люди, державшие в руках войска, часто создавали проблемы. Покойный император опасался этого и всегда предпочитал ставить гражданских чиновников над военными.

Ду Ваньшу внезапно осенило:

— Этот военачальник… и есть Юнь Ваньли?

Лу Чжао кивнул:

— Обвинили в измене, но доказательств не было, к тому же он все-таки внес вклад в подавление восстания. Мой брат-император лишь наказал его за неумелое ведение дел, лишил чина и отправил охранять городские ворота.

— Но… но почему канцлер Гао ни с того ни с сего обвинил его в захвате власти? — не поняла Ду Ваньшу.

— Я пришел именно для того, чтобы спросить, что же на самом деле произошло два года назад,— ответил Лу Чжао.

Ду Ваньшу примерно поняла.

Неважно, как два года назад Юнь Ваньли поссорился с канцлером Гао, он навлек на себя его гнев.

И по совпадению, незадолго до этого ее отец тоже обвинил Гао Чэнгуя, после чего и последовал указ о браке.