Глава 2

— Тебе конец, Цзян Нобай! Ты посмела ударить меня, тебе конец! — Сяо Сюнь вытер кровь с носа. Одноклассники оттаскивали его от Цзян Нобай, но он продолжал кричать, тыча в неё пальцем. — Тебе и всей твоей семье конец!

— Ничего себе, Цзян Нобай с ума сошла? Как она посмела тронуть Сяо Сюня?

— Боже мой, я моргнула, и они уже дерутся! Цзян Нобай такая… такая… — Ученик не мог подобрать слов.

В классе поднялся шум, все столпились вокруг, наблюдая за происходящим и подбадривая дерущихся. Староста уже сообщил классному руководителю.

Цзян Нобай, казалось, было всё равно. Она спокойно вытирала руки салфеткой, и те, кто ожидал увидеть её растерянность, были поражены.

Почему она так изменилась? Раньше, когда богатые одноклассники провоцировали её, считая высокомерной и надменной, Цзян Нобай обычно хмурилась и терпела, предпочитая не ввязываться в конфликты. Два года она вела себя именно так.

Почему же теперь она так себя ведёт? Неужели не боится исключения?

Вскоре появился классный руководитель и увёл Цзян Нобай и Сяо Сюня.

*

В кабинете даже классный руководитель был ошеломлён. С момента основания Цимин это был первый случай, когда ученик, поступивший по специальной программе, устроил скандал.

Он долго молчал, пристально глядя на Цзян Нобай, пытаясь таким образом надавить на неё.

Будь она обычной ученицей, непременно бы занервничала.

Но она была не такой.

— Ты первая начала драку? Цзян Нобай, ты знаешь, чем занимается семья Сяо Сюня? Чем занимаются его родители? Ты понимаешь, каковы будут последствия?

— Нет.

Классный руководитель едва не рассмеялся от злости: — Не знаешь, и всё равно полезла в драку? Ты же не новенькая, почему вдруг перестала себя контролировать? Сможешь ли ты справиться с последствиями своей импульсивности?!

Цзян Нобай потёрла виски и пробормотала: — Голова раскалывается.

— Что ты сказала? — спросил классный руководитель, нахмурившись.

Цзян Нобай прислонилась к стене: — Я сказала, что у меня болит голова, — она даже усмехнулась. — А Сяо Сюнь своими криками только усилил боль. Я не сдержалась.

Классный руководитель не очень хорошо знал Цзян Нобай, но чувствовал в ней какой-то скрытый бунтарский дух. Он уже замечал это раньше.

Это ему не нравилось.

Он не хотел тратить время на такую ученицу, поэтому прямо сказал: — Нападение без причины — серьёзное нарушение. Если родители Сяо Сюня захотят довести дело до конца, тебя, скорее всего, исключат. Будь к этому готова.

В тот же день мать Сяо Сюня приехала в школу. Ничего не выясняя, она холодно озвучила два требования: первое — исключить Цзян Нобай; второе — Цзян Нобай должна публично извиниться перед Сяо Сюнем перед всей школой.

Кроме того, она намеревалась потребовать с Цзян Нобай компенсацию за моральный и материальный ущерб.

Она явно хотела уничтожить Цзян Нобай.

Все шептались за спиной, обсуждая случившееся. Некоторые ученики, поступившие по специальной программе, были напуганы и считали, что Цзян Нобай не стоило быть такой импульсивной.

Одним ударом она поставила на карту всё.

Ученикам из простых семей не пристало так себя вести.

Дело приняло такой оборот, что классный руководитель уже не мог решить его самостоятельно.

Заместитель директора, хоть и был недоволен раздутым из мухи слона скандалом, на следующий день приехал в школу, собрал завуча, инструктора, классного руководителя и нескольких учителей первого класса на совещание.

Цзян Нобай вызвали, когда она медитировала в комнате для медитаций.

Взглянув на растерянного старосту, Цзян Нобай спокойно сказала: — Иди, я переоденусь и подойду. Минут через пятнадцать.

Староста лишь кивнул и ушёл.

Цзян Нобай переоделась в школьную форму, сунула телефон в карман и отправилась в административный корпус.

— Цзян Нобай, ты, наверное, уже знаешь, что вчера в школу приезжала мать Сяо Сюня, — начал классный руководитель. — Из-за того, что ты без причины напала на Сяо Сюня, госпожа Сюэ настаивает на твоём исключении. Школа не может тебя защитить, это неизбежно. Надеюсь на твоё понимание. Однако, поскольку исключение может негативно повлиять на твоё будущее, мы договорились о твоём отчислении по собственному желанию. Вот документы, подпиши.

Как ни странно, Цзян Нобай не выглядела ни испуганной, ни виноватой.

Её лицо оставалось бесстрастным, словно она не слышала решения школы.

— Цзян Нобай, ты меня слышишь? — строго спросил классный руководитель.

Цзян Нобай подняла голову: — Слышу. Школа предлагает мне самой написать заявление об уходе.

— Мой ответ — нет.

Даже заместитель директора посмотрел на неё в изумлении, не говоря уже об учителях.

— Исключение? Отчисление? — Цзян Нобай усмехнулась, её голос был спокоен, как вода, но слова прозвучали, как гром среди ясного неба. — Школа не может этого сделать, и госпожа Сюэ тоже.

— Да неужели? И почему же школа не может исключить ученика, совершившего проступок? — заместитель директора постучал пальцами по столу.

Цзян Нобай, глядя ему прямо в глаза, спокойно ответила: — Потому что я не нарушила ни одного пункта школьных правил, которые предусматривают исключение: нарушение конституции, нарушение общественного порядка, нарушение закона, совершение уголовного преступления. По какой из этих статей школа собирается меня исключить? Или, может быть, Цимин игнорирует свои же правила и руководствуется исключительно денежными интересами? Если так, то мне нечего сказать.

«Что за ученица такая?» — подумали присутствующие. Обычно все молчаливо принимают негласные правила, и те, кто не хочет вылететь из игры, соблюдают их, делая вид, что ничего не замечают.

Наивность? Детская непосредственность?

Но разве Цимин — это обычная школа?

Приходится признать, что иногда правда находится в руках власть имущих.

В кабинете повисла тишина. Спустя несколько минут заместитель директора рассмеялся и сказал: — У тебя, однако, смелости хватает.

— Наверное, потому что мне нечего терять, — равнодушно ответила Цзян Нобай.

Классный руководитель вдруг почувствовал напряжение, повисшее в воздухе. Это было странно, ведь перед ними стояла всего лишь обычная ученица-бета, которой не исполнилось и восемнадцати!

— И как ты собираешься загладить свою вину перед Сяо Сюнем? Ты ведь ударила его, — мягко спросил заместитель директора. В его голосе уже не было прежней агрессии.

Он говорил так, словно заводил непринуждённую беседу.

— Но… — какой-то из завучей вопросительно посмотрел на заместителя директора.

Тот жестом остановил его.

— Да, я ударила его, и должна извиниться. Я согласна, — сказала Цзян Нобай.

— Хорошо. Тогда в понедельник, во время поднятия флага, ты выступишь перед школой с извинениями, — решил заместитель директора.

На этом инцидент был исчерпан.

Когда Цзян Нобай вышла, завучи и классный руководитель вопросительно посмотрели на заместителя директора.

— Боюсь, семье Сяо это не понравится, — нахмурился завуч.

— Об этом не беспокойтесь, я сам поговорю с госпожой Сюэ, — ответил заместитель директора, а затем спросил: — Как эта Цзян Нобай вообще к нам попала?

— Она была лучшей выпускницей средней школы в Линьчэне, — тут же ответил классный руководитель.

Заместитель директора кивнул: — На этом всё. Разберитесь с этим, я не хочу, чтобы история получила продолжение.

— То есть, Цзян Нобай не будет исключена? — уточнил классный руководитель.

Заместитель директора бросил на него короткий взгляд: — А ты как думаешь?

*

— Вот это круто! Поссориться с Сяо Сюнем и остаться в Цимин, да ещё и в первом классе? Кто она такая?!

Объявление о наказании Цзян Нобай за драку потрясло всех одноклассников.

— Какая у неё может быть «крыша»? Хватит выдумывать!

— Если у неё нет «крыши», то это ещё круче!

Кто такой Сяо Сюнь? Второй сын владельца транснациональной фармацевтической компании «Сяо», внук главы одного из Девяти научно-исследовательских институтов, Института информационных феромонов. Он родился с золотой ложкой во рту, кто посмеет тронуть его и пальцем? А Цзян Нобай взяла и ударила его.

И в итоге отделалась лёгким наказанием — публичными извинениями.

Все были в шоке.

— Сяо, подожди меня!

Как только прозвенел звонок, Сяо Сюнь выскочил из класса. Его лицо было мрачнее тучи, и никто не решался к нему подойти. Только Хэ Фэн, его близкий друг, поспешил следом.

— Сяо, что случилось? Почему эту Цзян Нобай до сих пор не выгнали? Что это значит — публичные извинения? Это разве наказание? Так просто её отпустили? — с ходу спросил Хэ Фэн.

— Заткнись! Сколько можно болтать! — лицо Сяо Сюня стало ещё мрачнее.

Он ещё никогда не терпел такого унижения. Он запомнил Цзян Нобай.

Сяо Сюнь не стал расспрашивать мать, Сюэ Минъюэ. Она никогда не тратила время на пустяки.

Раз она решила оставить всё как есть, значит, Цзян Нобай не исключат. Сяо Сюнь не понимал, как ей это удалось.

Сяо Сюнь обычно обедал на втором этаже столовой B.

Он был очень привередлив в еде, и только там мог найти что-то более-менее подходящее.

Хэ Фэн только что сделал заказ и, оглядываясь по сторонам, вдруг воскликнул: — Вот это да!

Сяо Сюнь пнул его ногой.

— Эй, не бей! Ты посмотри, кто внизу! — торопливо сказал Хэ Фэн.

Сяо Сюнь посмотрел вниз. Это была Цзян Нобай.

— Какое совпадение, — ухмыльнулся Хэ Фэн и сделал воинственный жест. — Давай затащим её сюда?

Сяо Сюнь фыркнул, окинув Хэ Фэна взглядом: — Затащить? Сам попробуй.

Он не хотел его обидеть, но этот мажор только языком трепать горазд. Когда он последний раз дрался?

Сяо Сюнь помнил силу Цзян Нобай, он чувствовал, что тогда она сдержалась.

Хэ Фэн был мастером только на словах. А Цзян Нобай в тот день дралась всерьёз.

Как раз принесли еду, и Хэ Фэн, больше не болтая, принялся за обед.

Сяо Сюнь же не отводил взгляда от Цзян Нобай и не притронулся к еде.

Хэ Фэн, дожевав, встал и, ухмыляясь, сказал: — Я сам спущусь и разберусь с ней.

— Эй, эй! Сяо… Кхм! Сяо, подожди! Ты хоть поесть сначала…