011. Тень

Пока Чжили стояла в раздумьях, позади раздался голос Цзянь Ли: — Кажется, все в необычайном восторге.

В его словах звучала привычная небрежность и высокомерная игривость.

— Похоже, это соревнование по стрельбе из лука будет весьма зрелищным, — в его глазах пленники Лин ничем не отличались от обычных мишеней.

— Да, — этот голос заставил Чжили вздрогнуть. Военный советник, это точно был он. Но как он мог оказаться здесь, если только что ушел в другую сторону?

Она незаметно смешалась с толпой занятых солдат, отвернувшись и делая вид, что усердно работает.

Она провела рукой по лицу, испачкав его пылью. Ее нежная белая кожа мгновенно стала неузнаваемой.

Цзянь Ли разговаривал с Юй Шаоцином и не обратил на нее внимания. Шаоцин же, бросив взгляд в ее сторону, ничего не сказал и последовал за принцем.

Завтра утром это место превратится в бойню. Что же мне делать?

Глядя на своих соплеменников в клетках, она сжала и разжала кулаки, словно приняв какое-то важное решение, и покинула тренировочную площадку.

Вернувшись в шатер, она увидела, что Ла Хун пересчитывает красные ленточки у изголовья своей кровати. Чжили сейчас было не до разговоров. Она быстро умылась и легла.

— Что с тобой? Тебе нехорошо? — спросила Ла Хун.

— Нет, все в порядке, — Чжили натянуто улыбнулась. — Просто я немного устала и хочу спать. — Ей нужно было отдохнуть, чтобы ночью быть в форме.

— А, — Ла Хун кивнула, не подозревая ни о чем. — Тогда отдыхай.

— Хорошо, — Чжили мягко улыбнулась и, накрывшись с головой одеялом, уснула.

Ее никто не беспокоил, и она крепко спала. Ей снился Цяньлин. Он смотрел на нее с печалью и упреком в глазах.

— Линъэр, я просто хотела, чтобы ты жил. Линъэр, я не хотела тебя бросать! — даже во сне она не могла вынести его укоризненный взгляд.

— Я не прощу тебя! Не прощу! — Цяньлин во сне перестал быть понимающим и заботливым. Он стал мрачным и призрачным, в его поведении появилась детская обида и незнакомая ей прежде ярость.

— Линъэр! — в отчаянии она протянула руку и схватилась за чей-то рукав. Проснувшись, она обнаружила, что в шатре никого нет. Лишь полог у входа слегка колыхался.

— Линъэр, это ты? Это был ты? Почему ты так смотрел на меня? Почему не можешь простить? Я просто хотела, чтобы ты выжил. Это не было предательством, правда, — когда она проснулась, уже наступили сумерки. В шатре никого не было, только тусклая лампа мерцала, отбрасывая дрожащие тени. Слезы хлынули из ее глаз, искажая и без того расплывчатые очертания предметов.

— Линъэр, — прошептала она, обняв колени и съежившись на кровати. Она спрятала лицо в руках, ее черные, как шелк, волосы рассыпались по плечам, скрывая ее бледные руки и выглядывающие из-под одеяла пальцы ног.

Сейчас Чжили была похожа на испуганного кролика, свернувшегося в клубок. В ней не осталось и следа той гордой и неприступной девушки, какой она была перед Цзянь Ли.

Неизвестно, сколько времени она так просидела, прежде чем подняла голову. Ее лицо слегка покраснело, глаза опухли, а на длинных черных ресницах дрожали слезы.

В шатре по-прежнему была только она. Это показалось ей странным. Оглядевшись, она заметила, что кровати ее товарок были увешаны красными лентами. У некоторых их было больше десятка.

Похоже, им придется работать до самого утра. Чжили криво усмехнулась, в ее улыбке смешались сарказм и печаль.

Но разве их участь не была лучше участи тех, кто сидел в клетках, ожидая, когда их превратят в ежей?

Сжав кулаки, она спрыгнула с кровати, быстро собрала волосы в пучок, завязала лентой и достала из-под кровати меч, который пару дней назад украла из оружейного склада. Затем она выскользнула из шатра.

Она двигалась очень быстро и в мгновение ока исчезла из виду.

Но как только она отдалилась от шатра на несколько чжанов, позади нее появилась темная фигура. Она двигалась так же быстро, но ее движения были более ловкими и сильными, в отличие от Чжили, которая полагалась лишь на скорость и гибкость.

Когда тень исчезла, из-за шатра неторопливо вышел еще один человек. На его лице играла уверенная улыбка победителя.

— Эта девчонка и впрямь не может усидеть на месте, — сказал Цзянь Ли, глядя в сторону, куда они скрылись.

— Мм, — позади него стоял Военный советник. Он по-прежнему был молчалив и, как обычно, стоял, слегка опустив голову и прикрыв глаза. Его губы были плотно сжаты. В руках у него не было черных колокольчиков.

— Как думаешь, кто эта тень?

Цзянь Ли повернулся и посмотрел на Шаоцина.

Шаоцин поднял голову. В его глазах мерцал голубоватый свет, который в тишине ночи казался завораживающим.

— Не знаю. Возможно, ее сообщник.

Цзянь Ли, встретившись с ним взглядом, замер, а затем прищурился. — Ты сегодня какой-то странный.

Шаоцин проигнорировал его слова и продолжил: — Должно быть, он тоже пришел за пленниками Лин. Судя по его скорости и ловкости, он тоже из племени Лин. — Его голос был приятным, но холодным, в нем чувствовалась отстраненная сила.

— Хм, — Цзянь Ли задумчиво погладил подбородок. — Может, это ее брат, Мо Цяньлин?

— Пойдем, посмотрим.

— Хорошо, пойдем, — Цзянь Ли направился к тренировочной площадке. Но, повернувшись, он нахмурился.

Шаоцин же едва заметно улыбнулся. Голубой свет в его глазах стал ярче.

Он неторопливо последовал за Цзянь Ли, держась на расстоянии трех шагов.

— Шаоцин, почему ты сегодня без своих колокольчиков? — как бы невзначай спросил Цзянь Ли.

— Ваше Высочество, «Ночной ветер» не обязательно носить каждую ночь. Хоть тьма и помогает ему впитывать ночную эссенцию и увеличивать свою мощь, во всем нужно знать меру. Иногда избыток эссенции может иметь обратный эффект. Это как с едой: если человек уже сыт, но из-за своей жадности продолжает есть деликатесы, он может испортить себе желудок.

Услышав это сравнение, Цзянь Ли пришел в ярость. Но он быстро взял себя в руки, сделал глубокий вдох и холодно усмехнулся: — Очень меткое сравнение.

Шаоцин промолчал, и улыбка на его губах стала шире.

— Ты из племени Лин, но твой ум превосходит ум любого из твоих соплеменников. Надеюсь, ты достаточно предан мне и не сделаешь ничего, о чем потом пожалеешь, — такое откровенное предупреждение было несвойственно Цзянь Ли. Эти слова означали, что он действительно рассержен.

Шаоцин беззвучно рассмеялся. В его смехе чувствовался какой-то скрытый умысел, но Цзянь Ли этого не видел.