5 Нелегко (Часть 2)

— Когда собирала ему сезонные вещи, стало немного грустно.

Я хотела сказать: «У вас ещё есть я», но это было бы так неуместно, поэтому я сказала: — Учитель, вы такая заботливая.

На её щеках появился румянец. — Мы счастливы, потому что есть друг у друга. Хотя мы долго не бываем вместе, время, проведённое вместе, всегда радостное.

Вот бы и со мной ей было радостно.

Она не говорила, что специально заботится обо мне, и у меня возникло ложное чувство, будто она делает это по собственной инициативе.

— Цзинфэн, ты выбрала гуманитарный или естественнонаучный профиль? Слышала от Лися, скоро распределение по классам, — она отпила воды из термоса, сменив тему.

В коридоре было шумно, но эти слова я расслышала очень чётко.

Я не могла понять, какой выбор она хотела бы, чтобы я сделала.

И не хотела из-за опрометчивого решения потерять возможность быть с ней рядом.

Мне было жаль расставаться с Шэнь Цзинь. Именно она спасла меня из пучины стыда.

Но мне также было жаль расставаться с Ли Сюнь, Гу Цяньяном и остальными друзьями.

— Я ещё не решила, — таков был мой настоящий ответ.

Мысль о том, чтобы выбрать гуманитарный профиль ради неё, становилась всё сильнее. Ветер донёс до меня аромат сирени, придав мне огромную смелость, и я наконец спросила: — Учитель, вы ведь будете вести наш класс до самого выпуска? Я смогу оставаться вашей ученицей?

— Да. Институт требует, чтобы я преподавала здесь до выпуска вашего потока. Вряд ли что-то изменится. Разве так хорошо быть моей ученицей? — она склонила голову, глядя на меня сквозь стёкла очков в золотой оправе. От её взгляда мне стало не по себе.

Я не могла подобрать нужных слов, но очень хотела сказать ей это, пусть даже как бы невзначай, она ведь не обратит внимания? — Потому что учить меня будет учитель Шэнь, мне кажется, гуманитарный профиль — это хорошо.

— Я думаю, всё равно. Даже если ты выберешь естественнонаучный профиль, ты всегда можешь прийти ко мне с вопросами, — она поняла эту фразу так, как её обычно и понимают.

Я ответила «хорошо» и потянула её за рукав — вдруг ей, как и мне, не нравятся чужие прикосновения?

— Цзинфэн, выбирай то, что задумала, не беспокойся о будущем. На мой взгляд, ты как вода — очень пластична, можешь идеально вписаться в сосуд любой формы.

Шэнь Цзинь умела подбирать сравнения. Она похвалила мою адаптивность, сказала, что я способная, и при этом избежала того, чтобы направить мой выбор.

— Пока молодая, выбирай, что хочешь. Если будут какие-то мысли, можешь прийти поговорить со мной, — она взяла меня за руку. Её ладонь была прохладной, и в жаркий летний день это было очень приятно.

— Спасибо, учитель Шэнь, — я невольно поклонилась ей.

— Ну что ты, опять кланяешься, — она похлопала меня по плечу. — Вижу, что ты растеряна, вот и говорю какие-то нравоучения, не нужно так торжественно.

— Просто ваши слова очень полезны, вот я и не могу удержаться.

Шэнь Цзинь никак не могла понять, что в этих двух фразах такого полезного — конечно, с моей точки зрения, она похвалила меня, сказав, что я преуспею в любом выборе.

Она грациозно удалилась с термосом в руках, идя навстречу ветру. Широкая шёлковая блузка и длинная юбка развевались на ветру, оставляя мне на память её стильную спину.

К тому времени, как Старина Линь вернулся из командировки, я была уже полуживая.

На утренней самоподготовке он велел нам отложить ручки и послушать его рассказ о разделении на гуманитарный и естественнонаучный профили. Затем он попросил передать бланки по рядам назад. — Не думайте, что учиться на гуманитарном стыдно. Я раздаю бланки всем, чтобы вы не стеснялись попросить, боясь потерять лицо, и не навредили своему будущему.

В классе раздался смех. Кто-то сказал, что таких щепетильных людей не бывает. Старина Линь тоже засмеялся. — Это значит, что вы повзрослели! Вчера вечером директор проводил совещание до поздней ночи, я должен передать вам его суть, слушайте все!

Хотя мы с Шэнь Цзинь общались очень мало, воспоминания нахлынули на меня в этот момент: как она тайно заботилась обо мне в школе, как сказала, что я могу обращаться к ней с вопросами, как назвала меня милой… Мой взгляд упал на манговую конфету с утёнком, которую она мне дала — остался последний кусочек, который я не решалась съесть и спрятала в пенале.

Я действительно пережила слишком мало, раз мне так трудно сделать выбор.

Выбрать гуманитарный профиль ради Шэнь Цзинь, пройти через некоторые трудности — пусть это будет платой за молодость.

Очнувшись, я услышала только: «Бланк действителен с подписью родителей».

Старина Линь объявил, что мы можем продолжать заниматься, и ушёл.

Когда учителя не было, Ли Сюнь обернулась и спросила меня: — Ты решила, гуманитарный или естественнонаучный? Я иду на естественнонаучный, имей в виду.

— А? Это срочно? Я думаю.

— Ну конечно. Какие у тебя мысли, расскажи мне.

— Возможно, перейду на гуманитарный…

— Возможно?! У тебя действительно есть такие мысли? — на лице Ли Сюнь смешались удивление и разочарование. Я на мгновение потеряла дар речи, потом, собравшись с мыслями, постаралась сказать как можно более обыденно: — Это так странно? Похоже, учительница математики будет вести наш класс до самого выпуска, а я у неё как бельмо на глазу. Не знаю, когда закончатся эти мучения… Я не хочу давать ей взятку, а она не будет ко мне снисходительна. Поэтому я хочу перейти в гуманитарный класс, сбежать от неё.

Она немного погрустнела. — Ради будущего моей лучшей подруги разлука — это ничто. Но нет гарантии, что в гуманитарном классе не будет такого же учителя, и что такой учитель не будет тебя притеснять.

В нашей школе всегда было так: учеников из последних естественнонаучных классов распределяли по передним классам, а всех гуманитариев сгоняли в задние — под красивым названием «прозрачное распределение по классам».

Хотя это и выглядело как дискриминация гуманитариев, которых намеренно отправляли назад, это и была дискриминация. Учительский состав в естественнонаучных классах был лучшим, и, чтобы учесть эмоции учеников, учителей в параллельных классах не меняли.

Если я выберу гуманитарный профиль, я точно избавлюсь от той учительницы математики!

— Но ведь всегда есть шанс встретить хорошего учителя.

Ли Сюнь редко выглядела серьёзно задумавшейся. Повернувшись боком, она просидела так некоторое время, а потом сердито сказала мне: — Ты ведь не из-за Шэнь Цзинь? Это вы у окна разговаривали, и она снова тебя переубедила? Я видела, между прочим.

Столько лет дружим, кто кого не знает как облупленного? (букв. кто кому не аскарида в животе?)

В тот момент, когда она угадала мои мысли, мне захотелось съесть огромное количество таблеток от глистов.

— Я же не слушаюсь её во всём, — моё оправдание прозвучало неубедительно.

— Ты сама-то веришь в то, что говоришь? — её гнев сменился обидой. Мы же договаривались держаться друг за друга в шестом классе. Если я уйду, она останется одна. Какая я бессердечная.

— Ты тоже можешь уйти со мной.

Ли Сюнь спросила в ответ, что за чушь я несу. То, что она староста по истории у директора, не значит, что она перейдёт на гуманитарный профиль. Кто не становится старостой ради забавы?

Бросить своё второе место в классе и пойти со мной на гуманитарный — это было бы похоже на шутку.

Получается, только я так серьёзно относилась к Шэнь Цзинь и всерьёз считала себя важной шишкой.

Проблема была не во мне и не в Ли Сюнь, а в том, что в школе сложилась «цепочка презрения», где естественнонаучный профиль ценился выше гуманитарного.

На уроке Ли Сюнь написала мне записку: «Если всё ещё сомневаешься, спроси кого-нибудь объективного, Старину Линя или директора Чжао. Они дадут тебе совет».