Глава 5

— Видеть меня каждый день — тебе не надоело?

Глухой, хриплый голос Цинь Мо Хуая звучал с оттенком обиды: 

— С самого детства родители меня не любили. Когда меня похитили, они были в медовом месяце. А теперь даже мой брат меня разлюбил.

Драматично всхлипнув, он добавил: 

— Жизнь потеряла смысл. Может, просто останемся в постели сегодня? Было бы так захватывающе.

Цинь Мо Хуай, консервативный человек, проживший 27 лет в холодном воздержании, внезапно осмелел и начал сыпать откровенными, соблазнительными фразами после того, как его «старый дом сгорел».

«……» 

Красивое лицо Ся Юань, прижатое к телефону, покраснело. Её розовые губы сложились в поцелуй, который она послала через экран.

Голос Цинь Мо Хуая стал горячим и нетерпеливым: 

— Немедленно приезжай в офис! У тебя полчаса. Если опоздаешь хоть немного, детка, тебе придется пережить еще одну трудную минуту сегодня вечером. Так что будь послушной.

Несмотря на поток грязных слов, она не ругала его, а лишь ответила нежным поцелуем.

Такая покорность лишь ещё сильнее разожгла тьму в душе этого извращённого человека.

…..

В корпорации Цинь

Секретарь уже давно ждала на подземной парковке. Забрав Юань, она подняла её на верхний этаж, воспользовавшись президентским лифтом. 

Девушка предпочитала оставаться дома и не привыкла к официальной обстановке. В розовом берете она слегка склонив голову, робко оглядела отдел секретариата.

Занятые сотрудники компании, разом повернулись к Ся Юань, отчего та смутилась и поспешно отвела взгляд, не осмеливаясь смотреть дальше.

Все здесь казались такими внушительными.

Но она и не подозревала, что в их глазах именно она была самой невероятной — ведь ей удалось укротить властного президента Циня.

Ходили слухи, что психолог Цинь Мо Хуая был в отчаянии: после каждой сессии ему самому требовалась терапия.

Цинь Мо Хуай просматривал документы, его взгляд был ленивым и надменным. Но когда он увидел Ся Юань, выражение лица потемнело.

— Иди сюда.

Она сняла пальто и подошла, сев напротив него. Краем глаза девушка заметила на столе фотографию в рамке.

Это было её фото на день рождения.

В руках она держала кусок клубничного торта, щёки были измазаны кремом, а хрупкие белые плечи слегка развёрнуты — она улыбалась, сладко и очаровательно.

Если она правильно помнила, на этом фото должны были быть ещё её брат и родители, но их аккуратно вырезали.

Но дело было не в этом. Главное — когда сделали этот снимок, она ещё даже не знала Цинь Мо Хуая.

Значит, он сам разузнал о её прошлом, нашёл эту фотографию и поставил на видное место.

Цинь Мо Хуай цокающим движением языка коснулся нёба, его глаза смеялись, но в них не было и тени терпения. Он похлопал себя по бедру:

— Малышка, я имел в виду — садись ко мне на колени.

Спорить из-за таких мелочей не имело смысла. Ся Юань послушно устроилась у него на коленях. Расстояние между ними сократилось до опасного минимума — идеально для шалостей.

— Я не помешаю тебе работать?

— Наоборот, это повысит мою продуктивность.

— Значит, мне нужно всегда сидеть у тебя на коленях?

— А на чьих ещё ты собираешься сидеть?

В этот момент вошла секретарь с документами и, застигнутая врасплох интимной сценой, тут же попятилась назад.

Цинь Мо Хуай спокойно остановил её:

— Заходи.

Секретарь, уставившись в пол, положила бумаги на стол и стремительно ретировалась.

Она даже не осмелилась оглянуться по сторонам, боясь, что если увидит что-то лишнее, этот безумец запросто выколет ей глаза.

Цинь Мо Хуай держал в руке ручку, как вдруг почувствовал жар у себя на плече. Он тут же приподнял маленькую головку, прислонившуюся к его шее, и обнаружил, что у Ся Юань жар.

— Малышка, проснись. Ты вся горишь.

— М-м… — невнятно пробормотала она, чувствуя, как мир плывёт перед глазами. — Это ты виноват… мне плохо…

— Виноват.

Без колебаний взял вину на себя Цинь Мо Хуай и тут же распорядился, чтобы секретарь вызвала врача.

Она была хрупкой, с ослабленным здоровьем, которое не поправить современной медициной — только бережным уходом.

Цинь Мо Хуай тщательно заботился о ней, и за полгода ей ни разу не было плохо. Но стоило ей переехать, как меньше чем через месяц она заболела.

Всё его вина — не надо было играть в эти дразнящие игры.

Обычная простуда — пустяк, но Ся Юй Цзэ как-то упоминал, что каждый раз, когда его сестра простужалась, на восстановление уходило минимум десять дней. Родителям и ему приходилось дежурить у её постели, боясь, что если её хрупкое личико побледнеет ещё сильнее — она может просто угаснуть.

Ся Юань в жару и бреду даже не подозревала, какой переполох вызвала её болезнь.

(Злой автор романа так и не объяснил, почему она была такой слабой — лишь намёком бросил, что её мать плохо питалась во время беременности, из-за чего девочка родилась с хрупким здоровьем. Без тщательного ухода её ждала ранняя смерть.)

Ян И, семейный врач Цинь Мо Хуая и его давний приятель — тот самый, кого он когда-то заставил накрасить губы и поцеловать свою рубашку — поспешно явился на вызов.

Ян И измерил температуру Ся Юань, проверил её зрачки и горло, затем взялся за пульс.

— Обычная простуда, ничего серьёзного. Но я видел историю болезни — с её слабым иммунитетом даже лёгкая простуда означает две недели постельного режима. Она с тобой полгода, а здоровье ни капли не улучшилось. Ты точно о ней заботился?

— Я нанял диетолога и лично контролировал каждый приём пищи. Даже на слегка прохладный пол босой ногой не давал ступить.

— Зато разрешил ей жить отдельно целых полмесяца.

Цинь Мо Хуая сжал губы, но возражений не последовало.

Ян И удивился — наследник могущественного клана Цинь, перед которым все обычно теряли дар речи, впервые сам остался без аргументов.

Как в том случае с помадой — разве он мог сопротивляться? Да и кто одолеет Цинь Мо Хуая, мастера муай-тай?*

Взгляд Ян И скользнул к Ся Юань. Девушка была безусловно красива, но её происхождение слишком просто. Вряд ли семья Цинь одобрит их союз. Старик Цинь уже присмотрел для внука Оу Ян Цзин — сейчас только ждёт официального объявления о помолвке.

…..

Ся Юань очнулась в знакомой, но чужеродной обстановке. За окном закат растекался золотом, но любоваться им не было сил. Голова раскалывалась так, что казалось, будто боль сейчас убьёт её

— Сколько я спала?

— Трое суток. 

Голос Цинь Мо Хуая звучал хрипло, его ладонь осторожно гладила её спину через одеяло.

Он не ожидал, что обычная простуда выведет её из строя на трое суток. Лишь сейчас, видя её открытые глаза, его сердце наконец разжалось.

— Где-то болит?

— Нет. 

На лбу Ся Юань лежало белое полотенце. Глаза и кончик носа покраснели и она была похожа на маленького больного кролика.

— Мне снился кошмар. Я умерла и долго бродила у Моста Беспомощности.** Хотела увидеть тебя, но боялась.

— Детка. 

Он прижал её ладонь к своей щеке, взгляд неожиданно ясный и нежный:

— Кошмары врут. Я сделаю так, чтобы ты жила долго. Не переезжай больше, ладно?

— Угу. Поцелуй меня.

Цинь Мо Хуай был растроган до глубины души, осыпая её горячее личико поцелуями — лишь бы она скорее поправилась.

Когда он не вел себя как псих, изводя её, то оказывался заботливее большинства мужчин. В те ночи, когда её мучила тревога, он молча брал за руку и выводил под звёзды, а когда она уставала — позволял засыпать у себя на спине. Никогда не ворчал, лишь иногда шутливо шлёпал по мягкому месту, убаюкивая.

Система уведомила Ся Юань, что уровень привязанности психа поднялся до 84%, помогая ей очнуться от неподобающих чувств.

— А если я правда умру? — спросила она.

— Тогда я последую за тобой.

— Вот это да!

—— Сначала выздоравливай, потом будешь дразнить.

П.п:

*Муай-тай — тайский бокс.

**Мост беспомощности (Найхэ-цяо) — объект китайской мифологии, связанный с царством мёртвых Диюй. Это мост, согласно верованиям, каждая душа должна пересечь перед входом в подземный мир.