Глава 4. Тан Чэ: Порочность (Часть 1)

Лу Миньтин и Тан Чэ договорились вечером прогуляться по школьному стадиону.

Их первая встреча произошла в шахматном клубе, куда Лу Миньтин недавно вступила.

Девушки, увлекающиеся шахматами, — редкость. Лу Миньтин узнала о клубе от своей соседки по комнате, Ван Луси.

В современном обществе эта древняя игра стала уделом пожилых мужчин, и любой молодой человек, увлекающийся ею, считается белой вороной.

Тан Чэ был одной из таких белых ворон.

Когда Лу Миньтин впервые увидела Тан Чэ, он играл с другим членом клуба. Лу Миньтин долго наблюдала за партией, и, когда игра закончилась, Тан Чэ обратился к ней:

— Вы новенькая? Не хотите сыграть?

Лу Миньтин, не раздумывая, села за стол. Дебют центральной пушки, выдвижение ладьи.

Тан Чэ играл агрессивно, не делая скидок на то, что его соперница — девушка.

Партия перешла в эндшпиль. Лу Миньтин повезло: у нее осталась лишняя пешка, и она выиграла.

После этой игры они обменялись контактами.

Позже Тан Чэ признался Лу Миньтин, что влюбился в нее после той партии. Но девушка понимала, что это всего лишь красивые слова.

— Осторожно, прохладно, — Тан Чэ снял свою куртку и накинул Лу Миньтин на плечи, когда они гуляли по стадиону.

Так почему же Лу Миньтин начала встречаться с Тан Чэ? Неужели Гуань Сюн был прав?

Как только они обменялись контактами, Тан Чэ начал активно ухаживать за Лу Миньтин.

Каждое утро и каждый вечер он отправлял ей сообщения с пожеланиями доброго утра и спокойной ночи. Лу Миньтин даже начала подозревать, что он написал программу, которая делает это автоматически.

Тан Чэ был студентом третьего курса факультета информатики, но некоторые базовые предметы у них с бухгалтерами были общими. Пользуясь этим, Тан Чэ под предлогом помощи в учебе постоянно приглашал Лу Миньтин в библиотеку.

Получалось, что Лу Миньтин днем посещала занятия, вечером, отбиваясь от Гуань Сюна, возвращалась в общежитие, перекусывала и отправлялась в библиотеку.

Гуань Сюн и представить себе не мог, что, пока он усердно ухаживает за Лу Миньтин, кто-то другой уже увел ее у него из-под носа.

Тан Чэ всегда приходил в библиотеку заранее и занимал два места рядом.

Он знал, что его главное преимущество — внешность. Его лицо было идеально со всех сторон, и, что еще страшнее, даже вблизи на нем не было ни единого изъяна.

Лу Миньтин не была поклонницей красивых лиц, но от «оружия ближнего боя» Тан Чэ не было спасения.

В библиотеке нельзя шуметь, и это обстоятельство Тан Чэ обратил себе на пользу.

Под предлогом того, что говорить громко нельзя, он наклонялся к Лу Миньтин, чтобы объяснить ей задачу, и шептал ей на ухо.

Возможно, поначалу Лу Миньтин действительно приходила в библиотеку учиться, но постепенно в ее сердце начала закрадываться любовь.

Наконец, в один из выходных Лу Миньтин согласилась пойти с Тан Чэ в кино.

Тан Чэ был мастером расчетов. Пусть на факультете информатики не учили, как просчитывать любовь, но он освоил это самостоятельно.

Он выбрал романтическую комедию, потому что после фильма они могли бы прогуляться и обсудить сюжет, проведя вместе больше времени.

После фильма они шли по дороге к университету. Лу Миньтин перевесила сумку на плечо, подальше от Тан Чэ.

Тан Чэ понял намек. Пару раз попробовав, он взял Лу Миньтин за руку.

Девушка тут же отдернула руку, но ее игра была слишком очевидной.

Тан Чэ давно раскусил ее. Он тут же перешел в наступление, схватив Лу Миньтин за запястье. Дождавшись, пока она перестанет сопротивляться, он переместил свою руку на ее ладонь.

Они шли плечом к плечу, не смея смотреть друг на друга.

Постепенно Тан Чэ почувствовал, что ладонь Лу Миньтин становится горячей. Он приложил другую руку ко лбу — нет, это не его температура.

Значит, это Лу Миньтин.

Цикл «если — то» завершился, пора было нарушить молчание.

Тан Чэ посмотрел на Лу Миньтин. Как он и ожидал, выражение ее лица не изменилось, но губы слегка приоткрылись.

Тан Чэ все понял: выражение лица не изменилось из-за остатков гордости, а губы приоткрылись оттого, что ей не хватало воздуха под гнетом нахлынувших чувств.

— Я провожу тебя до общежития.

— Не надо…

В этот момент Лу Миньтин поняла, что ее отказ звучит неубедительно, настолько неубедительно, что даже она сама в него не верила.

Вернувшись в общежитие, Тан Чэ открыл заметки: «Завоевана №16».

В Университете Лунъань существовала традиция: каждый год заместитель директора Ци из провинциального управления образования выступал с речью перед первокурсниками. Куратор быстро разослал сообщение всем группам.

Студентов просили явиться в актовый зал в два часа дня в официальной одежде.

Гуань Сюн хотел отпроситься, сославшись на болезнь, но куратор ему отказал: — Ты что, думаешь, управление образования — твоя семейная лавочка?

Похоже, этот куратор понятия не имел, с кем разговаривает.

Однако Гуань Сюн не хотел раскрывать свою личность. Ладно, пойдет так пойдет, зато увидит Лу Миньтин.

Еще до часу дня актовый зал был полон. В Китае так всегда: если руководство просит прийти к двум, заместители руководства постараются собрать всех к половине второго, руководители групп — к часу, а в итоге все собираются уже в двенадцать.

Актовый зал был трехъярусным, и в него набились тысячи первокурсников.

В толпе Гуань Сюн сразу заметил Лу Миньтин, но тут же увидел рядом с ней того, кого меньше всего хотел видеть в своей жизни.

Лу Миньтин пришла на выступление чиновника из управления образования вместе с Тан Чэ.

Мозг Гуань Сюна лихорадочно заработал. Что все это значит? Они решили похвастаться своими отношениями? Нет, Лу Миньтин делает это специально. Она хочет публично показать мне, что у нее есть парень. Но нет, она не любит Тан Чэ, она просто хочет, чтобы я отстал от нее.

Ха, такие дешевые трюки на мне не сработают!

На сцене заместитель директора Ци из управления образования включил микрофон и начал проверять звук.

— Раз, раз. Итак, дорогие первокурсники! Вы прошли через жестокую конкуренцию на Гаокао и поступили в наш ключевой провинциальный вуз. Я вижу перед собой будущее нашей родины. Сегодня я хочу поговорить о двух важных вопросах. Каждый вопрос состоит из трех пунктов, каждый пункт…

Лу Миньтин и Тан Чэ сидели перед Гуань Сюном, а Ли Ифань и Бай Дэми, словно верные стражи, расположились по бокам от него. Цинь Левина оттеснили назад.