Глава 3. Золотые

Из-за плотного графика учебы и активной социальной жизни Гао Сыдао никогда не тратил время на то, чтобы прихорашиваться, поэтому обычно выглядел немного неряшливо.

Но сегодня, желая провести последние дни своей жизни с особым вниманием, он после пробуждения тщательно привёл себя в порядок, уложил волосы с помощью геля и воска. Глядя на себя в зеркало в прихожей, он даже немного удивился: «Какой же я красавчик!».

Если бы не привлекательная внешность, ему, человеку, который всю осень проходил в одной и той же университетской бейсболке и куртке, не стирая и не меняя их, вряд ли удалось бы найти девушку.

Отражение в зеркале кивнуло, и Гао Сыдао машинально кивнул в ответ. — Надо же, просто пригладил волосы — и уже такой красавец. А если ещё BB-крем и подводку для глаз…

Через несколько секунд, наконец осознав, что произошло, Гао Сыдао впервые в жизни по-настоящему понял, что такое «землетрясение в зрачках». Он попытался рассмотреть всё повнимательнее, но взгляд беспорядочно блуждал по зеркалу, не фокусируясь.

Если он не ошибся, то тень в зеркале кивнула первой, а он лишь бессознательно повторил движение…

— Твоя жертва принята. — Крупные красные буквы, словно написанные кровью, неожиданно появились на поверхности зеркала. Каждая буква как будто стекала вниз, оставляя кровавые подтёки.

Он невольно протянул руку и коснулся зеркала. Кончики пальцев ощутили странную тёплую и липкую субстанцию. Это действительно была кровь!

В такой ситуации большинство людей реагируют двумя способами: либо с криком ужаса бросаются наутёк, либо, как Гао Сыдао сейчас, машинально бьют кулаком по зеркалу.

Настенное зеркало было довольно большим и закреплено на деревянной панели, поэтому оно не разлетелось на осколки, как в кино. В месте удара появилась паутина трещин, которая начала расползаться по всей поверхности.

Чхве Хэна, сдерживавшая слёзы и кое-как поправившая макияж, снова начала всхлипывать, увидев его внезапную выходку. — Оппа, не надо! Что бы ни случилось, я буду рядом. Как ты и говорил, провожу тебя весело и с размахом.

— Проводить… Да тут просто комар на зеркало сел, я его хотел прихлопнуть и нечаянно… — Не успел он договорить, как две руки обвили его сзади за талию.

Странное отражение и кровавая надпись исчезли, но порезы на тыльной стороне ладони были вполне реальными. Они были неглубокими, но кровь продолжала сочиться, и он не мог понять, действительно ли он только что трогал кровь на зеркале.

Гао Сыдао много лет воспитывался на принципах материализма, его мировоззрение было незыблемым. Он никогда не верил в духов и призраков и решил, что это просто галлюцинации от стресса. Он похлопал Чхве Хэну по руке, пытаясь её успокоить. — Всё в порядке, просто нервы немного расшатались. Принеси мне, пожалуйста, пластырь. Он в жестяной коробке на книжной полке.

— А рану не нужно обработать? Может, сначала сходим в аптеку за йодом, а потом позавтракаем? — Зимой комаров не бывает. Видя, как он пытается делать вид, что ничего не случилось, Чхве Хэна чувствовала себя ещё хуже. Стоило вспомнить, сколько корейских сериалов снято про смертельно больных героев, чтобы понять, как такие сюжеты пробуждают в женщинах желание защищать и заботиться.

Если бы ей самой поставили такой диагноз, она бы, наверное, давно впала в отчаяние и хотела бы покончить с собой, а не держалась бы так спокойно. Разбить зеркало — это ещё довольно сдержанная реакция на стресс.

— Это всего лишь царапины, не стоит так заморачиваться. Кстати, Хана Банк такие скряги! У нас в Китае при открытии карты в банке хотя бы бутылку масла дарят, а эти — коробкой пластырей отделались. — Гао Сыдао ни словом не обмолвился о галлюцинациях, делая вид, что ничего не произошло, и перевёл разговор на другую тему. — Кстати, после обследования в больнице давай съездим в Мёндон и купим новое зеркало. Ты же давно хотела то, из Муджи?

— Не «Муджи», а «Muji».

— По-моему, это всё равно «Муджи». Иначе с чего бы им продавать такие дорогие вещи и даже свой логотип не лепить? — Из-за череды скандалов в Китае Гао Сыдао недолюбливал этот бренд, но раз уж его девушке нравился этот минималистичный стиль, он ничего не мог поделать.

Время от времени в их квартире появлялись тапочки, пижамы, канцелярские принадлежности и другие вещи от Muji… Раз уж она их купила, выбрасывать в мусорку было жалко.

Когда мужчина и женщина вместе, они большую часть времени просто болтают о всякой ерунде.

Постоянные сюрпризы, подарки и страстные признания в любви — это, пожалуй, только в романах бывает.

Сегодня они оба не упоминали о предстоящем визите в больницу, стараясь сохранять лёгкость. Они обулись, взяли сумки и вышли из квартиры, как в любой другой обычный день.

— Ты взяла ключ-карту? А то опять будем стоять на улице, как дураки, и ждать, пока кто-нибудь из соседей выйдет или зайдёт. — Весь дом принадлежал одному хозяину, который сдавал все квартиры, кроме той, что занимал сам на последнем этаже. Жильцы были самые разные, и для хоть какой-то безопасности на первом этаже установили домофон с автоматической дверью, которую можно было открыть только картой.

Если забывал карту, приходилось либо ждать, пока кто-нибудь войдёт или выйдет, либо звонить хозяину. В прошлый раз Чхве Хэна забыла карту, а Гао Сыдао был на занятиях. Она просидела на улице два часа, прежде чем ей удалось попасть внутрь вместе с кем-то из жильцов.

— Я же не дурочка, чтобы постоянно забывать… Эй, а что там случилось? Почему столько полицейских машин стоит? — Выйдя из вонрума и завернув за угол, они оказались на том самом длинном склоне, по которому каждый день ходили в гуманитарный кампус. Увидев несколько полицейских машин, припаркованных вдоль дороги, Чхве Хэна не смогла сдержать любопытства.

Раньше Гао Сыдао обязательно подошёл бы поближе, чтобы посмотреть, что происходит, иначе он бы не заслужил прозвища «呆头鹅» (растяпа) от своих однокурсников. Но сейчас, не зная, сколько ему осталось жить, он не хотел тратить время на такую ерунду. — Да какая разница? Какое нам до этого дело?

— Тоже верно. — Чхве Хэна кивнула. Ей было просто любопытно, она не собиралась специально идти туда. — Помнишь того младшекурсника из KUBA? Когда его арестовывали, я как раз была рядом на семинаре. Несколько полицейских на него набросились, зрелище было ещё то!

Гао Сыдао уже забыл имя того младшекурсника. Помнил только, что его фамилия, кажется, была Чен. Парень был хорошим организатором, как только поступил, сразу создал несколько чатов для обмена валюты между студентами и организовал совместные закупки. В итоге его обвинили в мошенничестве, отмывании денег и контрабанде и экстрадировали.

— Наш Университет Корё ещё называют «Университетом одиночек». Чего у нас только нет, кроме разве что нормальных людей. Думаешь, это шутка?

Выпускники Университета Корё либо вообще не нарушали закон, либо совершали такие преступления, за которые можно было получить «отдельную комнату» (тюремную камеру). Политические и экономические преступники — примерно поровну. Так как слишком много наших выпускников получали сроки больше двадцати лет, за университетом закрепилось прозвище «Университет одиночек».

Болтая, они дошли до перекрёстка, где находилась закусочная с «сорокалетней традицией», известная своим супом из говяжьих костей. К их разочарованию, самгетхана утром не подавали. Они пошли в «Амига», но та оказалась закрыта.

Немного поплутав, они проходили мимо «Янчжа Солнонтхан» и решили всё-таки съесть солнонтхан. Кто знает, когда бы им ещё удалось поесть, если бы они продолжили поиски.

Солнонтхан — это суп из говяжьих костей с тонкой рисовой лапшой, несколькими тонкими ломтиками говядины и зелёным луком. Отличное блюдо, чтобы наесться.

Закусочная «Янчжа» работала круглосуточно, и с четырёх-пяти утра здесь всегда было много посетителей. Бизнес шёл неплохо.

Гао Сыдао не любил пресную еду, поэтому вместо фирменного солнонтхана заказал пулькоги ттокпаэги — острый суп с говядиной и соевой пастой, который как раз ему подходил.

Он перемешал суп ложкой. Говядины было маловато, зато папоротника — хоть отбавляй. — Мне кажется, у вас в Корее такой высокий уровень заболеваемости раком из-за того, что вы слишком много папоротника едите… Кхм.

На какое-то мгновение повисла неловкая тишина. Чхве Хэна, погружённая в свои мысли, зачерпнула ложкой суп и поднесла ко рту. — Ай, горячо!

Плотно позавтракав, Гао Сыдао почувствовал сонливость. Он поздно лёг спать, несколько раз просыпался ночью, а теперь, после тарелки горячего супа с рисом, его неудержимо клонило в сон.

Представив дорогу в больницу Корё, которая шла в гору, он захотел вернуться и поспать ещё. — Дорога после снегопада скользкая, давай возьмём такси.

— Оппа, тут всего несколько шагов, пешком минут пятнадцать. Если не хочешь идти, можно доехать на университетском автобусе, он бесплатный. — Внешний кольцевой автобус Университета Корё отправлялся от детского сада для детей сотрудников университета на вершине холма, объезжал задние ворота юридического факультета и гостевой дом университета, проезжал мимо главного входа, затем мимо задних ворот факультета политических наук и экономики, боковых ворот естественнонаучного кампуса, главного входа медицинского факультета и общежития аспирантов и возвращался на парковку рядом с детским садом. Для студентов это было очень удобно.

— Этот драндулет ходит раз в пятнадцать минут, и сегодня четверг, вряд ли будут свободные места. Послушай меня, давай возьмём такси. — Когда-то Гао Сыдао мог себе это позволить. Просто в прошлом году у него дома случилось несчастье, и деньги стали проблемой, иначе он бы не стал раздумывать из-за такой мелочи. — Суп за семь тысяч вон съели, а такси за три тысячи шестьсот — уже роскошь?

— Ладно, ладно, всего лишь такси. Кто не знает, подумает, что ты на частном самолёте собрался лететь. — Чхве Хэна закатила глаза и подтолкнула его в спину, чтобы он шёл быстрее.