Глава 4. Мыслящий тростник

Говорят, что больничные коридоры слышали больше отчаяния, чем Стена Плача в Иерусалиме. Но в коридорах больницы Корё было тихо, и кроме спешащих медсестёр почти никого не было видно.

Изредка попадались женщины с медицинскими картами в руках, разодетые в пух и прах. С первого взгляда и не скажешь — то ли они пришли лечиться, то ли на показ мод.

Пять лет назад, когда Гао Сыдао только приехал в Сеул, его бы это удивило, но сейчас он к такому привык.

Корейцы любят выставлять напоказ своё богатство. Любые места, где можно потратить много денег, становятся для них своего рода сценой. А частные исследовательские больницы — это, безусловно, места для больших трат… Чего только стоит рояль Steinway за 350 миллионов вон, стоящий посреди холла.

В больнице Корё действовала система предварительной записи. Если кто-то заболевал и хотел попасть сюда на приём, нужно было сначала обратиться в регистратуру, узнать, когда принимает нужный врач, и прийти в назначенное время. Везунчики могли попасть к врачу уже после обеда, если обращались утром, а кому-то приходилось ждать неделю.

Можно было прийти и без записи, но тогда оставался только вариант обратиться в отделение неотложной помощи. Приём там стоил 180 тысяч вон, и эти расходы не компенсировались страховкой, что было не по карману большинству людей.

Многие, привыкшие к доступной медицине у себя на родине, думали, что и здесь всё будет так же, как в больницах их родных городов. Но, к сожалению, мир не вращается вокруг одного человека, и здесь людей делили на категории.

— Здравствуйте, доктор Гао. Пожалуйста, пройдёмте со мной. — Гао Сыдао не стал записываться, как все остальные. Одна из медсестёр помогла ему быстро оформить все документы — его научный руководитель уже обо всём позаботился.

Видя тёплую и приветливую улыбку медсестры, он не удивился. В конце концов, не каждый мог позволить себе вне очереди попасть на приём в такое место.

— Уважаемая медсестра, если у вас есть повод для радости, не могли бы вы им поделиться? Вы улыбаетесь с самого начала. Вам приятно, что наш оппа умирает? — Чхве Хэна обычно не устраивала сцен, но она ещё хуже, чем сам Гао Сыдао, воспринимала эту ситуацию. Последние два дня она испытывала сильнейший стресс, а тут ещё эта фигуристая медсестра, которая так разительно отличалась от неё самой, плоской как доска. Вот она и стала такой раздражительной.

— Извините, она немного расстроена. — Гао Сыдао сложил руки, виновато склонил голову и искренне извинился перед медсестрой.

Медсестра молча кивнула. Она понимала такое поведение, ей и раньше приходилось сталкиваться со сложными родственниками пациентов.

Кроме отделения дерматологии, которое обслуживала сторонняя косметологическая клиника, все остальные отделения больницы Корё работали самостоятельно. Даже если кто-то проходил вне очереди, занимая чьё-то время, другие пациенты об этом не узнавали. Медсёстры просто говорили им, что у предыдущего пациента возникли непредвиденные обстоятельства, и просили подождать.

Даже если бы кто-то узнал правду и пожаловался, руководство больницы не обратило бы на это внимания. Главная задача университетской больницы — исследования и обучение, а лечение пациентов — дело второстепенное. Они не зарабатывали на этом деньги, их основной доход — пожертвования выпускников и инвестиции совета директоров.

Конечно, не так-то просто было уговорить врачей пойти на такое. Видимо, заместитель главврача, бывший заместитель министра планирования и финансов, был очень влиятельным человеком, раз смог организовать Гао Сыдао приём без записи.

Взглянув на табличку на столе, Гао Сыдао узнал фамилию врача — Пан — и поздоровался: — Здравствуйте, доктор Пан. Рад с вами познакомиться.

— Гао Сыдао, я слышал о вас. Чан постоянно хвастается мне своим любимым учеником, ваше имя упоминалось не раз. — Пан Ёнджун был заведующим онкологического центра, что-то вроде главврача в российских больницах. — Не удивляйтесь, мы с ним учились на одном курсе, четыре года занимались в одном кружке, а сейчас вместе играем в гольф.

В корейском обществе понятия «студент» и «ученик» (последователь) имели совершенно разный смысл. Студентов каждый год набирали десятками, а учеников за всю жизнь могло быть всего несколько.

Именно поэтому Пан Ёнджун согласился помочь, иначе он бы просто нашёл предлог и отказал.

— Так вы близкий друг моего научного руководителя! — Все они были уважаемыми людьми из высшего общества, и обращение «Чан» использовалось только между настоящими друзьями. Гао Сыдао мгновенно включил актёрское мастерство. Хотя он и знал об их отношениях, сделал вид, что только что всё понял.

Но как бы близко они ни общались, он не мог забывать о приличиях и очень вежливо поблагодарил: — Большое спасибо, господин Пан, что согласились мне помочь.

В странах Восточной Азии к учителям и врачам обращались с уважением, добавляя к фамилии «господин», в отличие от английского, где их называли просто «доктор».

Чхве Хэна, стоявшая позади, тоже поклонилась. — Спасибо вам, господин Пан.

— Диагноз, поставленный в небольшой больнице, может быть неточным. Нужно провести обследование здесь, чтобы узнать наверняка. Но какой бы ни был результат, я должен вам сказать: чтобы жить дольше, нужно сохранять позитивный настрой. — Работая заведующим онкологического центра, Пан Ёнджун повидал немало онкологических больных. Многие, не в силах смириться с диагнозом, впадали в истерику и вели себя неадекватно.

— Не беспокойтесь, у меня нет особых достоинств, кроме стрессоустойчивости. Орн, Тарик, Малфит, Мундо, Маокай, Шен — всех знаю, за всех играл. — Когда-то Гао Сыдао был высококлассным игроком с рейтингом 2300 на североамериканском сервере. Его ник — Pineapple — был известен как лучший Олаф Северной Америки. Если бы он не был так хорош в учёбе и не выбрал научную карьеру, в мире киберспорта был бы только Король Ананасов, а не какой-то там Король Клубники.

— Сейчас пройдите гистологическое исследование, потом с медсестрой Кан сделаете компьютерную томографию, а завтра в девять утра — МРТ. Тогда всё и станет ясно. — Для диагностики рака гистологическое исследование было самым прямым и надёжным методом, всё остальное — вспомогательные средства для поиска очага заболевания.

— Хорошо, тогда я пойду. Спасибо вам, господин, что нашли для меня время, несмотря на свою занятость. — Гао Сыдао ещё раз поблагодарил и вышел из кабинета. Жить в Корее было нелегко, малейшая оплошность в этикете могла быть расценена как признак плохого воспитания.

— Оппа, а что такое гистологическое исследование? — Часто незнание — синоним счастья. Раз Чхве Хэна не знала об этом, значит, ей никогда не приходилось сталкиваться с серьёзными заболеваниями, требующими такого анализа. Среди её родных и близких тоже не было таких случаев.

Хотя Гао Сыдао специализировался на экономике, он был эрудированным человеком и кое-что знал почти обо всём. В том числе и об этом. — Гистологическое исследование — это когда у пациента берут кусочек ткани, делают из него препарат и рассматривают под микроскопом, чтобы увидеть, как развивается болезнь на клеточном уровне. Бывают маленькие срезы, бывают большие. А в случае рака, как у меня, делают иммуногистохимическое исследование.

— Срез? Это больно? — Чхве Хэна представила себе это и невольно вздрогнула.

— У меня всё не так страшно, просто отрежут кусочек меланомы с кожи. А вот при биопсии лимфоузлов — вжик! — такой толщины игла в шею. А при люмбальной пункции — вжик! — такой толщины игла в поясницу. — В Гао Сыдао проснулась его вредная натура.

— Оппа, перестань, пожалуйста! — Чхве Хэна закрыла уши руками и замотала головой. Она с детства была неженкой, могла долго плакать, если случайно ударялась рукой об угол стола. Как она могла вынести такие ужасные процедуры?

Диагностическое отделение онкологического центра было большим. В отличие от пустого холла и тихих коридоров этажом ниже, здесь наконец-то можно было увидеть пациентов.

В семье Гао Сыдао никто не болел раком, поэтому он впервые столкнулся с такой атмосферой. Раньше он только слышал, что на поздних стадиях рака больные испытывают невыносимую боль, но, попав сюда, он понял, что для многих само существование — настоящая мука.

Пациенты из обычных семей на этой стадии либо ждали смерти дома, либо в хосписе. В любом случае, ждали смерти.

Те же, кто проходил здесь лечение, были самыми богатыми и влиятельными людьми Кореи. Но ни деньги, ни власть не могли вернуть им хотя бы крупицу достоинства.

Перед лицом смерти все равны.

На теле Гао Сыдао было несколько родинок, которые начали расти и менять цвет. Врач-ординатор, ответственный за взятие образцов, пригласил его в смотровую и вежливо попросил лечь на кушетку.

В отличие от своей первоначальной застенчивости, врач действовал очень быстро. Он обработал кожу спиртом, сделал инъекцию лидокаина и скальпелем вырезал кусочек ткани, который положил в маленький пакетик. — Отнесите это в лабораторию. Завтра приходите за результатами. Шов нельзя мочить, поэтому ближайшие дни не принимайте душ. Завтра покажетесь мне, посмотрю, как заживает рана. Если всё будет хорошо, через неделю снимем швы.

— Хорошо. — Гао Сыдао пожал плечами. Какая разница, насколько аккуратный у него шов, если у него рак?

Если бы Чхве Хэна не настояла на косметических нитях, он бы согласился на обычные хирургические — они хотя бы прочнее.

— Оппа, что мы будем есть? — Корейская кухня обычно была очень острой и солёной, что не подходило для человека со свежим швом, поэтому Чхве Хэна была в замешательстве.

— Поговорим об этом позже. Я утром много жидкости выпил, сначала схожу в туалет. — Гао Сыдао сунул сумку Чхве Хэне и пошёл в туалет.

Но вместо того, чтобы воспользоваться писсуаром, он подошёл к раковине, открыл кран, умылся и посмотрел на себя в зеркало. Он провёл в больнице всего час, но это произвело на него сильное впечатление. Возможно, девушка была права, он просто пытался казаться сильным.

— Хочешь жить? — Отражение в зеркале вдруг улыбнулось странной улыбкой. Оно было похоже на него, но в то же время это был не он. — Это просто. Нужно всего лишь заключить со мной небольшую сделку.