Первый раунд

Двадцать третьего дня Зимнего месяца Сюй Юнин, пришедший требовать долг, был проведен в гостиную принцессы Чанлэ.

Сюй Юнин привык к роскоши, но не ожидал, что резиденция принцессы, о которой ходили легенды, будто пол там выложен золотыми плитками, а крыша — нефритом, окажется такой простой и скромной.

Двери гостиной были распахнуты настежь, внутри было пусто и холодно. Никакого подогрева пола, ни одной жаровни — холодный ветер беспрепятственно гулял по комнате.

Сюй Юнин просидел целый час, промерзнув до костей.

Двое чиновников, сопровождавших его, с возмущением наблюдали за тем, как бледнеет лицо их начальника. Они ежедневно трудились на благо государства, не имея свободной минуты, а теперь вынуждены были тратить время на ожидание капризной принцессы.

Им было обидно за себя и за державу.

Но, глядя на то, как прямо держится Сюй Юнин, они, хоть и готовы были взорваться от негодования, молчали, крепко сжав губы.

Еще через некоторое время наконец появился управляющий с широкой улыбкой на лице: — Господин Сюй, принцесса изволила прибыть.

Принцесса Чанлэ, закутанная в лисью шубу, с грелкой в руках, приветствовала Сюй Юнина звонким, веселым голосом: — Прошу прощения, что заставила вас ждать, присаживайтесь.

Сюй Юнин почтительно поклонился принцессе, ровным голосом ответив: — Это касается новой политики государства, указа Его Величества. Прошу простить меня за беспокойство.

Принцесса Чанлэ с улыбкой посмотрела на Сюй Юнина. С канцлером Сюй она встречалась несколько раз, но его старшего сына видела впервые.

В отличие от старого лиса, в глазах которого сверкал расчетливый блеск, взгляд Сюй Юнина был чистым и ясным, словно горный источник. Высокий, со светлой кожей, красивыми глазами и бровями — он был на редкость привлекателен.

«Внешность обманчива», — подумала Чанлэ. Выглядит как человек, а ведет себя…

Если бы она не знала о том, сколько семей он разорил своими интригами, то и правда приняла бы его за хорошего человека.

— О каком беспокойстве может идти речь? Я тоже хочу помочь государству и моему брату, — промурлыкала принцесса Чанлэ.

Сюй Юнин вспомнил, что уже видел такую улыбку на лице принцессы Чанлэ. Два года назад ранней весной на конном рынке.

Сюй Юнин сидел на втором этаже чайного дома, обсуждая дела, когда вдруг услышал за окном громкие крики.

Все, кто был на втором этаже, бросились к окну, чтобы посмотреть, что происходит.

— Это же внук князя Хэшунь! — воскликнул кто-то, узнав задиристого молодого человека в толпе. — Интересно, кому на этот раз не повезло?

— Похоже, он нарвался на неприятности. Вы знаете, кто эта девушка в красном? Это принцесса Чанлэ!

Внизу стало слишком шумно, чтобы продолжать разговор, и Сюй Юнин решил сменить место встречи.

Спустившись, он увидел, как кто-то упал у входа в чайный дом.

Это был внук князя Хэшунь, известный повеса Сунь Шицзя. Его шелковый халат был покрыт грязью, из носа текла кровь, вид у него был жалкий.

Сунь Шицзя сплюнул кровь и крикнул: — Не смей… — Но не успел он договорить, как здоровяк напротив ударил его кулаком в левую щеку.

Сунь Шицзя упал на землю, корчась от боли.

— Тебе можно задираться, пользуясь положением деда, а мне нельзя? Сунь, ты совсем потерял совесть! — К нему подошла молодая женщина, сверкающая драгоценностями, прекрасная, словно сказочная птица.

— Запомни, щенок, всегда найдется рыба крупнее, — принцесса Чанлэ указала на него хлыстом. — Переломайте ему ноги!

Позже Сюй Юнин слышал, что принцесса Чанлэ и внук князя Хэшунь повздорили на конном рынке из-за ахалтекинского скакуна, и это переполошило всех лошадей. В результате внук князя Хэшунь упал с лошади и сломал ногу, а принцесса Чанлэ не пострадала.

Поскольку оба участника конфликта были известными задирами, люди посмеялись над этой историей и быстро забыли о ней.

Перед визитом к принцессе Сюй Юнин размышлял, что важнее — огромный долг Чанлэ или ахалтекинский скакун, и гадал, выдержат ли его кости избиение.

Он даже специально взял с собой двух крепких подчиненных, которые, по слухам, умели драться.

Семь бед — один ответ.

Сюй Юнин передал принцессе Чанлэ список ее долгов по Золотой Дани и приготовился к худшему.

Целых девяносто тысяч лянов.

За последние пять лет принцесса Чанлэ ежегодно обещала выплатить тридцать тысяч лянов Золотой Дани, но фактически внесла только шестьдесят тысяч, оставив долг в девяносто тысяч.

Сюй Юнин подсчитал, что и по объему обещанных взносов, и по размеру долга принцесса Чанлэ занимала первое место в Пинъяне.

Принцесса Чанлэ медленно просматривала бумаги, сохраняя спокойное выражение лица, но в душе она колебалась.

Император хотел, чтобы она подала пример другим и побудила знать Пинъяна раскошелиться, пополнив казну.

Но сознательно идти на заклание, зная, что тебя делают примером для других, было неприятно.

Перед императором принцесса Чанлэ изображала безразличие к богатству и славе, но в душе ей было очень противно.

Покорно заплатить? Это не в ее характере.

Устроить взбучку Сюй Юнину? Если его избить, то канцлер Сюй точно начнет мстить.

Устроить скандал? Придется пожертвовать своей репутацией.

С мрачной усмешкой Чанлэ начала рвать бумаги с записями о ее долгах.

— Девяносто тысяч лянов! Господин Сюй, какие у вас аппетиты! Хотите, чтобы я продала свою резиденцию? Эти деньги предназначены для личной казны императора, они не имеют отношения к Министерству финансов. Если у вас есть вопросы, обращайтесь к императору.

— Принцесса совершенно права, — почтительно ответил Сюй Юнин. — Министерство финансов не смеет вмешиваться в дела личной казны Его Величества. Однако главный евнух, управляющий личной казной, заболел, и император поручил Министерству финансов заняться сбором Золотой Дани. Понимая, что у меня недостаточно полномочий, император разрешил мне использовать императорскую гвардию для помощи в этом деле.

«Вот как! Император даже гвардию тебе дал! Не боится, что в Пинъяне начнется хаос?» — подумала принцесса Чанлэ, но вслух гневно произнесла: — Как смеешь! Ты хочешь осадить мою резиденцию?!

— Не смею, — Сюй Юнин передал принцессе Чанлэ еще один документ. — Это список магазинов, принадлежащих вашей резиденции в Пинъяне.

Принцесса взглянула на список. Названия магазинов, виды товаров, адреса, имена управляющих и продавцов, стоимость товаров — все было подробно расписано.

«Как Сюй Юнину удалось за несколько дней собрать такую подробную информацию о моем имуществе?!» — подумала принцесса Чанлэ, с некоторым беспокойством глядя на Сюй Юнина. Он был хорошим орудием в руках императора, но когда лезвие затупится, его просто выбросят за ненадобностью.

— Я приказал гвардии охранять ваши магазины. Если у вас возникнут трудности с выплатой долга, я готов выкупить их для императорской казны по цене, превышающей рыночную на десять процентов, чтобы вы не понесли убытков.

— Хороши методы, господин Сюй, очень хороши, — принцесса Чанлэ гневно посмотрела на Сюй Юнина, не пытаясь скрыть своего раздражения. — А теперь убирайтесь, или хотите остаться на обед?

Сюй Юнин продолжал сидеть, когда в гостиную вошел управляющий с десятком рослых слуг. Они схватили Сюй Юнина и двух его подчиненных и потащили к выходу.

Сюй Юнин, оглянувшись на принцессу Чанлэ, громко сказал: — Его Величество дал вам десять дней. Сегодня первый. Надеюсь, вы выплатите долг в срок!

Принцесса Чанлэ промолчала. Все услышали лишь звон разбившегося фарфора.

Через некоторое время после того, как Сюй Юнина выгнали из резиденции, кто-то заметил, как карета принцессы Чанлэ выехала из ворот и направилась к императорскому дворцу.

На следующий день люди не только не услышали о том, что император отчитал Сюй Юнина, но и узнали, что из резиденции принцессы Чанлэ тайно выносят ценные вещи.

Курильницы, ширмы, нефритовые статуэтки, фарфор известных мастеров — все это были редкие и бесценные предметы.

— Ты уверена, что видела то рубиновое ожерелье, которое подарили принцессе послы Сифаня? — спросила жена второго сына князя Бэйсин.

Служанка поспешно подтвердила.

Княгиня подготавливала приданое для своей старшей дочери. Девушка с тех пор, как увидела на одном из приемов рубиновое ожерелье принцессы Чанлэ, ходила сама не своя.

Дочь скоро выйдет замуж и уедет далеко, и неизвестно, когда они снова увидятся. Княгиня хотела исполнить желание дочери.

Она отправила людей на поиски похожего ожерелья.

Но то ожерелье было уникальным подарком от послов Сифаня для любимой принцессы. Крупные рубины, искусная работа — найти подобное было практически невозможно.

Все, что удавалось найти, не шло ни в какое сравнение с ожерельем принцессы.

— Говорят, что принцесса Чанлэ только кажется богатой, — заметила невестка княгини. — Из-за каких-то девяноста тысяч лянов начала распродавать имущество.

Княгиня лишь усмехнулась. То, что принцесса Чанлэ начнет распродавать свои сокровища, было вполне предсказуемо.

У принцессы Чанлэ было много магазинов с разнообразными и качественными товарами.

Но из-за своего вздорного характера она нажила себе немало врагов среди знати. Кто станет покупать товары у своего врага?

Поэтому, несмотря на увлечение торговлей, дела принцессы шли не очень хорошо.

Праздники, подарки, свадьбы, похороны — все это требовало огромных расходов.

Торговля — это всего лишь движение денег.

Доходы принцессы Чанлэ были невелики, а расходы огромны, откуда же взяться сбережениям?

Конечно, ей придется распродавать свое имущество, чтобы собрать девяносто тысяч лянов!

Княгиня отправила людей в магазины принцессы. Сколько бы ни стоило это ожерелье, она должна была купить его для своей дочери.

Когда Сюй Юнин услышал о том, что принцесса Чанлэ распродает свои сокровища, он, закутавшись в одеяло и сидя у жаровни, тщательно проверял счета.

Он никак не мог отогреться после вчерашнего визита в холодную резиденцию принцессы и немного завидовал своим подчиненным, которые быстро пришли в себя после горячего обеда.

Чем больше он считал, тем больше у него появлялось надежды.

Если удастся собрать хотя бы треть долгов по Золотой Дани, то денег хватит на новый флот и строительство канала.

Не только в Пинъяне, но и по всей стране было много богатых купцов, которые занижали свои взносы.

Но были и исключения. В Шанчжоу жил купец по имени Чжао Цзыцянь, который не только ежегодно вносил огромные суммы в качестве Золотой Дани, но и всегда платил столько, сколько обещал, без задержек и увиливаний.

В Шанчжоу и окрестных районах процент фактически выплаченной Золотой Дани был гораздо выше, чем в других местах.

Чжао Цзыцянь… Сюй Юнин постучал пальцами по столу. Он уже слышал это имя.

В прошлые годы, когда в Шанчжоу строили дамбы, мосты и дороги, Чжао Цзыцянь всегда был в числе первых, кто делал пожертвования.

Но он постоянно ездил по своим магазинам в разных городах и редко бывал в Шанчжоу, поэтому встретиться с ним было непросто.

Когда дела со сбором Золотой Дани в Пинъяне наладятся, он попросит разрешения поехать в Шанчжоу.