Персиковый молочный чай

— Оказывается, четвертая госпожа Линь не умеет готовить чай, — громко рассмеялся он.

Цуй Фэнъу и Линь Юаньфэн нахмурились. Первый — потому что Цуй Чжунань прилюдно высмеивал незамужнюю девушку, нарушая этикет. Второй — потому что Линь Сиюнь действительно не умела готовить чай и действовала совершенно наугад.

Линь Сиюнь украдкой взглянула на присутствующих. Она поняла, что они не наслаждались ее представлением, а из вежливости сдерживали смех. Увидев обеспокоенные лица Цинтуань и Айе, а также выражение лица свахи, говорившее «вы меня разыгрываете», она осознала, что ее действия были совершенно неправильными.

«Представление провалилось», — с иронией подумала она.

Она хотела продолжить готовить чай как попало, чтобы Цуй Фэнъу отказался от брака. Но Цуй Чжунань, хлопая в ладоши и смеясь, словно наслаждаясь представлением, разозлил ее.

Цуй Чжунань, казалось, не замечал ее недовольства, и его насмешки становились все громче.

Она крепко сжала губы. Глядя на ухмыляющегося Цуй Чжунаня, она почувствовала, как в ней закипает гнев. Это она хотела сбежать от брака, а не быть отвергнутой. Нужно было постоять за себя.

Ее мозг заработал на полную мощность, она отчаянно перебирала в уме современные напитки. Внезапно ее осенило.

Она глубоко вздохнула и улыбнулась Цуй Чжунаню той самой идеальной улыбкой, которую репетировала. Эта улыбка придавала ей особое очарование, ее манеры были безупречны — ни капли высокомерия или жеманства.

Сердце Цуй Чжунаня слегка дрогнуло от ее улыбки.

— Цинтуань, принеси молока и коричневого сахара, — распорядилась она.

— Юньэр, не дури, — нахмурился Линь Юаньфэн. Чтобы она могла блеснуть своим мастерством перед гостями, он специально принес ей талой воды, собранной под сливовым деревом. Видя, как эта драгоценная вода пропадает зря, он не мог не расстроиться.

«Это все ты виноват, заставил меня демонстрировать чайное искусство, — подумала Линь Сиюнь. — Если бы не мой план побега, я бы и не стала пытаться исправить ситуацию».

Но вслух она сладко сказала:

— Отец, Юньэр не дурачится. Юньэр просто хочет приготовить чашку хорошего чая.

Цуй Фэнъу был немного удивлен, что Линь Сиюнь не умеет готовить чай. Но потом подумал, что Линь Юаньфэн все-таки не чиновник, и некоторое пренебрежение образованием детей вполне естественно.

Однако то, что Линь Сиюнь, опозорившись перед всеми, смогла сохранить самообладание и спокойно отдавать распоряжения служанке, вызвало у него интерес. Ему захотелось посмотреть, как она выкрутится.

Цинтуань быстро принесла молоко и коричневый сахар. Линь Сиюнь вылила талую воду и поставила на жаровню котелок с молоком.

Цинтуань, повернувшись спиной к гостям, незаметно указала пальцем на прессованный чай, а затем на другую маленькую жаровню, после чего отошла и встала позади Линь Сиюнь.

Линь Сиюнь поняла намек. Она взяла бамбуковыми щипцами чайный блин и положила его на жаровню для просушки. Вскоре комната наполнилась приятным ароматом чая.

Она положила чайный блин в мешочек из бумаги, сделанной в Шаньтане, взяла со столика сладкий персик, очистила его от кожуры и нарезала кубиками размером с ноготь.

Затем она взяла два кусочка коричневого сахара, положила их в маленькую миску, добавила совсем немного воды и размешала ложечкой, чтобы получился густой сироп. Потом она погрузила в сироп кусочки персика.

Когда чайный блин немного остыл, она, не вынимая его из мешочка, раскрошила.

Цуй Чжунань снова не удержался от смеха:

— Четвертая госпожа Линь поистине не обращает внимания на мелочи.

Линь Сиюнь, не обращая на него внимания, высыпала измельченный чай в ступку и растерла его еще мельче, а затем просеяла через сито, чтобы удалить грубые черенки.

Молоко закипело и начало слегка пузыриться. Линь Сиюнь добавила просеянный чай и варила, помешивая. Когда молоко закипело в третий раз, она добавила персики в сиропе и варила еще две минуты, после чего сняла котелок с огня.

В ошпаренные кипятком чашки она сначала положила ложечкой слой персиковых кубиков, а затем равномерно разлила чай.

Линь Сиюнь лично разнесла чашки гостям.

Никто из присутствующих никогда не видел такого способа приготовления чая и не решался попробовать.

— Прошу вас, дядя Цуй, отведайте чаю, — с улыбкой сказала Линь Сиюнь.

Цуй Фэнъу совсем не хотел пить. Чайное искусство Линь Сиюнь было ужасным. Приготовление чая требовало единства чая и сердца, а она беспорядочно добавляла ингредиенты, просто портя чай. Он с упреком посмотрел на Линь Юаньфэна: как можно было воспитать такую дочь?

Но отказать младшей было невежливо, поэтому он нахмурился и поднес чашку к губам, пропустив этапы оценки цвета и аромата.

Он сделал маленький глоток, словно пил лекарство, всем своим видом выражая отвращение. Но как только чай коснулся его языка, выражение его лица изменилось, и он с удовольствием сделал второй глоток.

Цуй Чжунань, увидев, как быстро изменилось выражение лица отца, заинтересовался и тоже сделал глоток. Как только чай попал ему в рот, он понял, почему отец сделал второй глоток.

Густое молоко обволакивало насыщенный вкус чая, дополненный кисло-сладкими нотками персика. Во рту разлился удивительно приятный вкус. Молоко и персик смягчали горечь чая, а сам чай приобрел фруктовый аромат персика. Он почувствовал себя очень счастливым, вспомнив детство, как лазил по деревьям за фруктами и разорял птичьи гнезда.

Лица остальных гостей тоже просветлели.

Линь Сиюнь велела Цинтуань и Айе подать всем ложечки, предлагая съесть персики.

Цуй Чжунань послушно съел персик. Сироп убрал кислинку, а сам персик пропитался ароматом чая — было очень вкусно.

Он невольно взглянул на Линь Сиюнь. Она мыла руки, ее длинные, тонкие пальцы переплетались. Ногти без лака имели здоровый розовый оттенок.

Увидев, как Линь Сиюнь вздохнула с облегчением, Цуй Чжунань улыбнулся. «Нелегко быть дочерью Линь Юаньфэна, — подумал он, — нужно всегда быть готовой выступить перед гостями».

— Что это за чай? — спросил он.

— Персиковый молочный чай, — ответила она.

На самом деле, Линь Сиюнь немного испугалась. Она благодарила свою удачу. Сегодняшний чайный блин был из Уи яньча, разновидности улуна, который отлично подходил для молочного чая. Если бы это был зеленый чай, ей, вероятно, пришлось бы сейчас стоять на коленях в родовом храме и молить предков о прощении за свое непочтительное поведение.

— Никогда такого не пробовал. Очень необычный вкус. Где ты научилась? — заинтересовался Цуй Чжунань.

— В книге прочитала, — отшутилась Линь Сиюнь. Не могла же она сказать, что научилась этому в чайной лавке у ворот школы.

— В какой книге? Почему я ее не видел? — не унимался Цуй Чжунань.

— Аньэр, — Цуй Фэнъу счел поведение сына невежливым.

— Мне просто любопытно, — обиженно пробормотал Цуй Чжунань.

— Велю тебе читать — не читаешь. Учись у госпожи Линь, — Цуй Фэнъу решил проявить родительскую власть. Цуй Чжунаню стало неприятно, что его отчитывают перед всеми, он фыркнул и отвернулся к окну.

— Ах, господин Цуй, молодой господин Цуй еще ребенок, не сердитесь на него. Он такой умный и сообразительный, наверняка станет великим человеком. Посмотрите, как госпожа и молодой господин переговариваются, если они поженятся, будут жить душа в душу, — сваха, увидев, что атмосфера накаляется, поспешила вмешаться с широкой улыбкой.

Линь Сиюнь и Цуй Чжунань переглянулись, закатили глаза, фыркнули и отвернулись друг от друга.

— Брат Юаньфэн, твоя дочь весьма интересна, — сменил тему Цуй Фэнъу.

Хотя чай, приготовленный Линь Сиюнь, был далек от идеала, она проявила смелость и новаторство, создав необычное и запоминающееся сочетание. Он внимательно наблюдал за Линь Сиюнь и заметил, что она отличается от обычных благовоспитанных девиц. Она держалась перед всеми свободно и с достоинством, без малейшего жеманства. В ее глазах светился ум, решимость и уверенность.

«Может быть, она действительно сможет укротить моего непутевого сына», — подумал он. Взглянув на Цуй Чжунаня, он увидел, что тот пристально смотрит на Линь Сиюнь, и все понял.

— Брат Юаньфэн, мы и чаю выпили, и посидели достаточно. Давай обсудим благоприятный день для свадьбы наших детей, — он махнул рукой, и управляющий, заранее подготовившийся, встал, достал из-за пазухи красную карточку с золотым тиснением и начал зачитывать список свадебных даров.

Там были перечислены различные домашние животные, шелка и парча, лучшие сорта чая, керамика, а также большое количество серебра. Список демонстрировал богатство семьи Цуй и серьезность их намерений.

Линь Сиюнь слушала и думала о том, что социальное неравенство существовало во все времена. Она продолжала улыбаться, хотя мышцы лица уже сводило судорогой.

Два господина решили провести свадебную церемонию в следующем месяце. Линь Сиюнь и Цуй Чжунань одновременно воскликнули:

— Нельзя!

— Ой, госпожа и молодой господин так единодушны! Воистину, это брак, заключенный на небесах, — рассмеялась сваха.

Оба отца сердито посмотрели на своих детей. Линь Сиюнь и Цуй Чжунань свирепо уставились друг на друга.

— Я не женюсь на этой глупой девице, которая даже чай приготовить не умеет! — сердито заявил Цуй Чжунань.

— А я не хочу жить с вором! — парировала Линь Сиюнь. Свадьба в следующем месяце — это просто немыслимо! Как бы она ни старалась играть свою роль, когда дело дошло до решающего момента, ей пришлось сопротивляться.

— Кто вор?

— Ты! Посреди ночи забрался в мой дом с недобрыми намерениями.

— Хм, от тебя одни неприятности.

— Я не хочу разговаривать с человеком, который даже сидеть не может.

— Отец, почему я должен жениться на этой невежливой особе? — Цуй Чжунань вспомнил о пятидесяти ударах палками, которые получил, и половина из них была из-за Линь Сиюнь.

— Отец, дочь не хочет выходить замуж за этого грубияна, дочь боится, — решила Линь Сиюнь пустить в ход актерское мастерство. Ее взгляд мгновенно стал обиженным, она жалобно проговорила.

Увидев ее такой, Цуй Чжунань смягчился. Он не хотел намеренно грубить Линь Сиюнь. Он и сам не знал почему, но не мог говорить с ней спокойно, ему хотелось спорить.

— Ты прекратишь это безобразие или нет?! — закричал Цуй Фэнъу на Цуй Чжунаня. — Вся эта спешка со свадьбой из-за твоей выходки! Пробрался ночью в покои госпожи! Если слухи пойдут, что станет с репутацией четвертой госпожи Линь?

Цуй Чжунань замер. Он понимал, что вторжение в покои Линь Сиюнь — серьезный проступок, но не думал, что это может породить слухи о ее распущенности.

Линь Сиюнь промолчала. Действительно, поженить их было лучшим выходом. Вместо слухов о том, что четвертая госпожа Линь распутна и тайно встречается с мужчинами по ночам, можно было сказать, что двое молодых людей полюбили друг друга, и их просвещенные родители решили пойти им навстречу.

Линь Сиюнь подумала, что в этой ситуации семья Линь была пострадавшей стороной, и Линь Юаньфэн непременно воспользуется этим, чтобы вытребовать у Цуй Фэнъу что-то существенное, возможно, не только брак.

— Юньэр, разве ты не была всегда влюблена во второго молодого господина Цуй? — ласково спросил Линь Юаньфэн. — Ты даже заболела из-за него.

Линь Сиюнь восхитилась способностью Линь Юаньфэна лгать средь бела дня. Прежняя Линь Сиюнь заболела из-за негодяя Ян Чуня, но это уже было неважно. То, что она болела, — правда, а из-за кого — это уже можно было переиначить, ведь слухи обладают огромной силой.

Линь Сиюнь изо всех сил старалась вспомнить что-нибудь грустное, чтобы на глазах выступили слезы. «Хм, ты умеешь играть, и я умею. Я ни за что не выйду замуж в следующем месяце», — подумала она.

Она грациозно опустилась на колени перед Линь Юаньфэном и Цуй Фэнъу, поклонилась, и когда поднялась, по ее щекам текли две слезинки.

— Отец, дядя Цуй, у Юньэр есть одна просьба. Умоляю вас исполнить ее, — сказала она.