Настоящий переполох

Настоящий переполох

Договорившись со стариками о времени сделки, Юнь Лю взяла оставленные ею по дороге рыбу и креветки и отправилась домой.

Не успела она войти во двор, как услышала пронзительный голос второй тети Юнь:

— Старший брат, как ты можешь так говорить? Эрлану и Саньлану так тяжело в академии! Они вернулись домой после долгой разлуки, а им даже негде нормально жить! Как же они будут готовиться к экзаменам?

— Ты же знаешь, что Далан слаб здоровьем, — возразил старик Юнь. — Западная комната еще не до конца отремонтирована. Как он там будет жить? Его здоровье еще больше ухудшится!

— Старший брат, это же временно! — не унималась вторая тетя Юнь. — Западную комнату скоро починят. К тому же, Эрлан и Саньлан через несколько дней вернутся в академию. Пусть Далан немного потерпит, хорошо?

Она хотела, чтобы Эрлан и Саньлан поселились в восточной комнате. А когда они уедут, она с мужем и Сыланом смогут жить там сами.

Ей не нравилось спать в главной комнате вместе со старухой и этой противной девчонкой Юнь Лю. Там было тесно и неуютно. Гораздо лучше иметь собственную комнату.

— Что, разве завтра у второго и третьего братьев императорский экзамен, что им непременно нужно жить в восточной комнате, чтобы его сдать? — раздался из-за двора насмешливый голос Юнь Лю.

У двух ветвей семьи Юнь было четверо сыновей и две дочери. Старшая кузина Юнь Лю, старшая дочь Юнь Лаода, уже вышла замуж и жила в городе.

Остальные дети — это Далан (Юнь Янь), Эрлан (Юнь Ляо), Саньлан (Юнь Цзи) и Сылан (Юнь Хао).

Юнь Ляо, услышав слова Юнь Лю, поспешно дернул мать за рукав и, покраснев от стыда, сказал: — Мы с третьим братом можем жить в западной комнате. Там мы сможем спокойно учиться.

Вторая тетя Юнь, услышав это, вспылила:

— Что ты такое говоришь?! Вы должны сдать экзамены и прославить наш род Юнь! Как вы можете жить в западной комнате, где даже от дождя негде спрятаться?! Что если вы заболеете?! — в порыве гнева она невольно выдала свой эгоизм.

Юнь Ляо, услышав слова матери и видя пристальный взгляд Юнь Лю, еще больше покраснел и опустил голову. — Мама, прошу тебя, не говори так.

— Ха-ха, так вот что задумала вторая тетя! Значит, мой старший брат должен страдать только для того, чтобы освободить место для твоих сыновей, которые даже читать толком не умеют? — Юнь Лю смотрела на них с презрением.

Ее насмешливый взгляд был словно пощечина для Юнь Ляо. Он готов был сквозь землю провалиться.

Его старший брат, хоть и был слаб здоровьем с детства, обладал выдающимся умом. Даже после смерти их тети, когда он перестал ходить в академию, учитель постоянно хвалил его и сожалел о том, что он бросил учебу.

А он и его третий брат, хоть и старались, не могли похвастаться особыми успехами.

И теперь, из-за того, что они хотели жить в лучшей комнате, его обычно молчаливая сестра была вынуждена сказать такие обидные слова. Ему было очень стыдно.

Услышав резкие слова Юнь Лю, вторая тетя Юнь уже готова была закатить скандал. Даже старик Юнь подумал, что его дочь перегнула палку.

— Ах ты, мерзавка! Я тебе сейчас рот зашью! Как ты смеешь так говорить о своих братьях?! — завизжала вторая тетя Юнь и бросилась на Юнь Лю.

Юнь Лю не двинулась с места. Насмешливая улыбка тронула ее губы. Бабушка Юнь, наблюдавшая за происходящим, заметила это и нахмурилась.

И действительно, не успела вторая тетя Юнь замахнуться, как раздался строгий окрик:

— Стой!

Юнь Лю удивленно подняла брови. Она думала, что ей придется немного пострадать, чтобы довести эту сцену до кульминации, но староста появился как раз вовремя.

Да, это был староста деревни.

Увидев у входа в деревню Юнь Лю с корзиной в руках, он хотел было пройти мимо, но, вспомнив рассказы жены о недавних ссорах в семье Юнь, решил зайти. И как раз вовремя, чтобы увидеть эту сцену.

— Раз уж вы живете в чужом доме, то ведите себя прилично. Не нужно устраивать здесь беспредел, пользуясь своим положением старших, — холодно сказал староста второй тете Юнь, проходя мимо.

Поскольку это были женщины, он не стал вступать с ними в спор и, подойдя к Юнь Лаоэру, начал отчитывать его.

Юнь Лаоэр и так был зол на Юнь Лю за то, что она оскорбила его сыновей. Теперь, выслушивая нотации старосты, он, несмотря на страх перед ним, не выдержал и возразил: — Это эта девчонка несет всякий вздор! Разве можно так говорить о своих братьях?!

Староста вопросительно посмотрел на Юнь Лю.

В тот же миг Юнь Лю преобразилась. Ее голос задрожал, на глазах появились слезы. — Если бы они не пытались выгнать моего брата из его комнаты, разве стала бы я говорить такие глупости?

— Староста, скажите, разве это нормально, когда здоровые молодые люди не только не уважают старшего брата, но и, зная о его слабом здоровье, пытаются выжить его из дома? Разве так поступают братья?

Под строгим взглядом старосты Юнь Лаоэр опустил голову. Вторая тетя Юнь тоже не осмелилась больше ничего сказать. Только бабушка Юнь молча смотрела на Юнь Лю с мрачным выражением лица, словно о чем-то задумавшись.

— Как бы ты ни волновалась, не должна была так говорить об Эрлане и других. Они все же твои старшие братья, ты должна их уважать, — сказал староста, разобравшись в ситуации, и начал отчитывать Юнь Лю.

Юнь Лю «покорно» согласилась, сделав вид, что приняла его слова к сведению.

Но она знала, что это еще не конец.

Как и ожидалось, вторая тетя Юнь, увидев, что Юнь Лю отчитали, тут же воспользовалась этим:

— Вот именно! Такая злая девчонка! Кто ж ее замуж возьмет?

Сказав это, вторая тетя Юнь ловко сменила тему разговора и, обращаясь к старосте, начала жаловаться, одновременно пытаясь направить его мысли в нужное русло:

— Староста, вы же знаете нашу ситуацию. Наш дом разрушен, и мы пока не можем его восстановить. Эрлан и Саньлан так устают в академии, и я, как мать, хочу, чтобы они нормально отдохнули дома.

Она сделала вид, что вытирает несуществующие слезы, и с горечью в голосе продолжила:

— Я думала, что они поживут здесь всего несколько дней, а потом вернутся в академию. Пусть Далан немного потерпит и поживет в западной комнате, а когда братья уедут, он вернется в восточную. Наверное, я плохо все продумала. Не ожидала, что Далан так слаб здоровьем. Но и Эрлан с Саньланом не могут жить в западной комнате. Если они заболеют, то не смогут сдать экзамены. Что тогда делать?

Зная, что староста больше всего заботится об образовании молодежи в деревне, вторая тетя Юнь решила надавить на его больное место.

Не успела она продолжить свои жалобы, как раздался спокойный мужской голос:

— Староста, почему я не знал, что теперь гости могут выживать хозяев из дома, давя на жалость?

Юнь Янь неторопливо вошел во двор.

Каждый год, перед уездными экзаменами, учитель долго беседовал с ним.

Сегодня было то же самое. Утром он поехал в город продавать свои картины и каллиграфию, а затем зашел к учителю, чтобы обсудить с ним свои успехи в учебе.

И вот, вернувшись домой совершенно измученным, он снова увидел этот балаган.

— О, а я-то гадала, куда это Далан запропастился с самого утра, — сказала вторая тетя Юнь, увидев Юнь Яня. — Смотрю, узелок в руках. Наверное, в город ездил? А говорил, что плохо себя чувствует! По-моему, он просто не хочет, чтобы его братьям было хорошо. Какая же это семья?! — она нарочно говорила громко, чтобы ее услышали собравшиеся у ворот зеваки.

Она хотела использовать общественное мнение, чтобы надавить на них, но Юнь Лю не собиралась позволять ей это сделать.

Не дав Юнь Яню ответить, она сказала: — Что, вторая тетя, вы постоянно твердите о семье, но даже не знаете, чем болен ваш племянник? Смешно!

Вторая тетя Юнь хотела что-то возразить, но тут бабушка Юнь медленно произнесла: — Хватит! Мы же одна семья, не нужно устраивать представление на потеху людям.

— Если есть какие-то проблемы, нужно обсуждать их за закрытыми дверями, — старуха пыталась сгладить ситуацию.

— Бабушка, раз уж мы заговорили об этом, давайте начистоту, — сказал Юнь Янь, бросив взгляд на толпу у ворот. Раньше, ради отца, он старался не обращать внимания на выходки второй ветви семьи. Но сегодня, увидев, как чуть не пострадала его сестра, он потерял терпение. Раз уж Люэр считает, что время еще не пришло, он сам создаст подходящий момент.

— Что ты имеешь в виду? — спросила бабушка Юнь.

Юнь Янь проигнорировал ее вопрос и обратился к старосте: — Староста, если бабушка согласится, мы можем разделить семью, получив только тридцать процентов имущества?

Услышав это, жители деревни, собравшиеся у ворот, начали громко переговариваться.

— В родовом законе семьи Юнь написано: «Пока живы родители, семья не делится». Семья Юнь Лина, хоть и живет отдельно с тех пор, как умерла Ли Нян, но о разделе семьи речи не шло. Как может Юнь Янь говорить такие вещи? — сказал один из жителей деревни.

— Легко тебе говорить! — возразил другой, более здравомыслящий. — Все в округе знают, как жадна семья Юнь Лаоэра. Когда они жили вместе, то целыми днями ничего не делали, ни в поле, ни в море, жили за счет Юнь Лаода и Ли Нян. Если бы у тебя был такой брат, ты бы тоже хотел поскорее разделить семью.

— И не говори! Сколько лет прошло со смерти Ли Нян, а семья Юнь Лаоэра ничему не научилась! Они видят, что Юнь Лаода — человек мягкий, и постоянно его обирают. По-моему, им давно пора разделиться. Правила созданы для людей, а не люди для правил.

Услышав, что все жители деревни поддерживают старшую ветвь семьи, бабушка Юнь пришла в ярость. — Ах ты, Юнь Лин! Вот как ты воспитываешь своих детей?!

— Я вышла замуж в вашу семью и столько лет работала не покладая рук! Ты забыл, как был одет в лохмотья, когда я к вам пришла? Кто тебя вырастил, кормил и одевал, не жалея сил, днем и ночью работал? Так ты благодаришь свою мать?!

Бабушка Юнь, не обращая ни на кого внимания, начала громко плакать и жаловаться на Юнь Лина, обвиняя его в неблагодарности и умалчивая о том, сколько всего она вытянула из него за эти годы.

Среди собравшихся были те, кто знал всю историю, и, видя поведение бабушки Юнь, они презрительно фыркали.

Юнь Лю и Юнь Янь молчали, наблюдая за представлением своей бабушки.

Эта старуха всегда устраивала истерики, когда не получала желаемого, а сегодня ее еще и публично унизили.

Судя по воспоминаниям прежней Юнь Лю, это представление только начиналось.