03

03

Ineffable, невыразимый.

Невыразимый Чэнь Цзясюнь.

/

Ши Сынин знала Цэнь Инь четыре года и всегда считала ее милой и послушной девочкой.

Кто бы мог подумать, что в ней скрывается такая сила.

Глядя на красные следы на запястье подруги, Ши Сынин возмутилась:

— Зачем он так сильно сжимал? Больно?

— Нормально,

— ответила Цэнь Инь.

На самом деле было почти нормально. Просто у нее светлая кожа, поэтому следы выглядели страшнее, чем было на самом деле.

Хотя в тот момент, когда Чэнь Цзясюнь схватил ее за руку, было действительно больно. Позже, видимо, поняв, что она не представляет угрозы, он немного ослабил хватку.

Цэнь Инь вспомнила их короткий зрительный контакт десять минут назад. После первого удивления она попыталась высвободить руку. Юноша выглядел суровым, но его ладонь, касавшаяся ее запястья, была теплой.

Кто-то из одноклассников посмотрел в их сторону, увидел лицо Чэнь Цзясюня под капюшоном и слегка удивился. А потом, заметив их сцепленные руки, глаза удивленного одноклассника стали еще больше.

Цэнь Инь за всю свою жизнь, кроме Цинь Е, не была так близко ни с одним парнем своего возраста. Особенно ее пугал холодный, суровый взгляд темных глаз Чэнь Цзясюня.

Цэнь Инь снова дернула руку, и Чэнь Цзясюнь наконец отпустил ее.

Девушка тихонько выдохнула.

— Нужно сдать контрольную, — напомнила она еще раз, но парень снова уткнулся в парту, словно не слыша ее.

Цэнь Инь растерянно посмотрела на него, а затем снова протянула руку.

— Встань, пожалуйста, мне нужно забрать контрольную, — мягко произнесла она, взяв листок со стола.

Цэнь Инь показалось, что Чэнь Цзясюнь слегка приподнял руку. Она не была уверена, но чистый лист с контрольной по физике оказался у нее в руках.

Он не решил ни одной задачи, так что, в принципе, было неважно, забирать ее или нет.

*

Всего за одно утро по всей Третьей средней школе Дунлиня разлетелись три невероятные сплетни.

В седьмой класс одиннадцатой параллели пришел новенький, невероятно красивый.

Этот новенький сидел в исправительном учреждении за драку.

Отличница Цэнь Инь, кажется, с ним встречается.

Красочно пересказав все три сплетни, Ши Сынин украдкой взглянула на реакцию Цэнь Инь.

Та читала какую-то дополнительную литературу по английскому. Видимо, текст был сложным, потому что ее тонкие брови нахмурились.

— И это вся твоя реакция? — расстроилась Ши Сынин.

Цэнь Инь перевернула страницу:

— А какой должна быть реакция?

Ши Сынин: «...»

Вот, наверное, что значит быть отличницей — всегда сохранять спокойствие.

— Ну, например...

— Например, «невероятно красивый» — это преувеличение,

— ответила Цэнь Инь.

— ...Ну, это же образное выражение, — смущенно пробормотала Ши Сынин.

Цэнь Инь наконец повернулась к подруге, ее ясные глаза улыбались:

— Ты его больше не боишься?

Ши Сынин вспомнила, как осторожно вела себя утром, и почувствовала неловкость:

— Я же тогда не знала, что он такой красивый.

— М? — Цэнь Инь склонила голову набок. — Красивый, значит, не страшный? Твои принципы зависят от внешности?

Ши Сынин придвинулась ближе:

— Серьезно, в нашей школе уже много лет не было таких красавчиков. Не зря говорят, что короткая стрижка — единственный критерий мужской красоты.

Цэнь Инь вдруг замолчала, вспомнив свою первую встречу с Чэнь Цзясюнем.

Тогда у него волосы были еще короче, почти под ноль, а взгляд — еще более суровым.

Ши Сынин изобразила, будто держит в руке микрофон:

— Как главная героиня этой истории, не могли бы вы, Цэнь Инь, поделиться своими впечатлениями?

— У меня такое чувство, что на вечерней самоподготовке будет контрольная.

— А?

У Цэнь Инь не было никаких особых впечатлений. В школе, стоило парню и девушке немного сблизиться, как тут же начинали ходить сплетни. Но это ненадолго, интерес угасал, и сплетни исчезали.

Тем более все в седьмом классе видели, что произошло. У нее даже запястье покраснело, разве так выглядят отношения?

Если уж говорить о впечатлениях, то Цэнь Инь подумала, что если бы под капюшоном толстовки не скрывалось такое красивое лицо, то какими бы были сегодняшние сплетни?

Спустя мгновение Цэнь Инь улыбнулась, в ее мягких глазах блеснули искорки.

— О чем задумалась? — с любопытством спросила Ши Сынин.

— О Чэнь Цзясюне.

Эти три слова, произнесенные спокойным тоном, заставили Ши Сынин вздрогнуть. Цэнь Инь же снова уткнулась в учебник английского, словно не видя ничего странного в своем ответе.

Следующее слово было довольно сложным: ineffable.

Невыразимый, неописуемый, обычно используется в положительном смысле для описания чего-то прекрасного. Но герой истории, о котором она читала, столкнулся с ложными обвинениями и клеветой.

Цэнь Инь вдруг вспомнила, что у этого слова есть и другое значение — оно может описывать что-то запретное, о чем не следует говорить.

— Ineffable, — тихо повторила Цэнь Инь. Перед глазами возник суровый взгляд юноши, его темные глаза, словно покрытые льдом. А что скрывалось под этим льдом? Цэнь Инь не знала. Лишь спустя какое-то время она поняла, почему связала это слово с Чэнь Цзясюнем.

*

Вечерняя самоподготовка в одиннадцатом классе заканчивалась в девять. Как только прозвенел звонок, весь класс ожил.

Цэнь Инь спокойно собрала рюкзак и, вставая, взглянула в сторону окна.

Непроизвольный взгляд.

Чэнь Цзясюня не было на уроках весь день, он так и не появился до конца вечерней самоподготовки.

Цинь Е снова прогулял самоподготовку, и Цэнь Инь отправилась на автобусную остановку одна. Только там она узнала, что маршрут ее 23-го автобуса изменился, и ей нужно сделать пересадку на Нинбэй Лу.

На Нинбэй Лу шла реконструкция старого города. Зеленые ограждения делали улицы еще более хаотичными. Цэнь Инь вышла из автобуса, и холодный ветер тут же проник под воротник ее куртки. Она поежилась.

В ноябре в Дунлине становилось все холоднее с каждым днем, особенно по вечерам. Сырой, холодный воздух, словно ища тепла, пробирался до костей.

До остановки, где нужно было сделать пересадку, оставалось еще метров двести. Цэнь Инь спрятала подбородок в воротник школьной формы, размышляя о том, что завтра обязательно нужно надеть толстый свитер.

Нет, еще и шарф.

Возможно, из-за строительных работ некогда оживленная старая улица потеряла свою привычную атмосферу. Прохожих было мало. Цэнь Инь шла, опустив голову, и ускорила шаг.

Кроме толстого свитера и шарфа, завтра вечером ей понадобится еще и Цинь Е.

Внезапно неподалеку раздался смешок.

— Это ты отправил Хун-гэ в больницу? Он до сих пор еле живой!

Сердце Цэнь Инь екнуло. Чего боялась, то и случилось.

Ей совсем не хотелось оказаться втянутой в ночную разборку хулиганов, но ее взгляд, словно магнитом, притянуло к источнику звука.

В конце ограждения из профнастила висела тусклая лампочка, освещая небольшой участок улицы. В этом слабом свете Цэнь Инь увидела знакомую высокую, худую фигуру в черной толстовке и брюках.

— Босс, это он! Мы его несколько вечеров караулили.

— Хун-гэ до сих пор в больнице лежит.

— А ну, мочить его! Все вместе!

Цэнь Инь не помнила, как нажала кнопку вызова полиции. Когда короткий разговор закончился, она спряталась за зеленым ограждением, ее пальцы, сжимавшие телефон, побелели.

Сквозь тонкий металл она услышала мужской крик, затем глухие удары, невозможно было разобрать, что происходит.

Сирена полицейской машины приближалась, в конце улицы замигали красные огни.

— Босс, полиция!

— Черт, сматываемся!

Цэнь Инь почти бежала, не разбирая дороги. Юноша стоял, согнувшись, опираясь руками на колени. Когда он поднял глаза, Цэнь Инь встретилась с его мрачным взглядом.

Даже в темноте ночи его глаза ярко блестели. Холодный свет в них был словно покрыт инеем, в нем смешивались холод и еще не утихшая ярость.

Цэнь Инь подошла ближе, почувствовав слабый запах крови. Внезапно ее запястье сжали. Не успела она среагировать, как оказалась в прохладных объятиях. Чэнь Цзясюнь закрыл ей рот рукой и отвел в тень за ограждение.

Цэнь Инь попыталась вырваться, но он крепко держал ее за руки.

Запертая в темном углу, она смотрела, как мигают огни полицейской машины. Ночные сторожа стройки вышли наружу, несколько человек сновали туда-сюда, словно актеры на сцене, а она была зрителем в темном углу.

Немым зрителем.

Вскоре полицейская машина уехала, охранники, зевая, пошли обратно. Цэнь Инь слегка пошевелилась. Рядом с ней раздавалось тихое дыхание юноши, легкое, но обжигающее ее ухо.

Она невольно отвернулась, чтобы избежать этого жара.

Чэнь Цзясюнь опустил глаза и увидел белую шею девушки.

Ее мочки ушей покраснели, длинные ресницы дрожали, а в ясных глазах отражался холодный лунный свет.

— Это ты вызвала полицию? — низко спросил юноша.

Цэнь Инь кивнула. Рука, закрывавшая ей рот, ослабила хватку, и она наконец смогла вздохнуть.

Повернувшись, она увидела его резкие черты лица, глубоко посаженные глаза и прямой нос — невероятно притягательное зрелище.

Они стояли так близко, что Цэнь Инь могла разглядеть каждую ресничку Чэнь Цзясюня. Его холодные глаза, казалось, могли видеть ее насквозь. Веки были слегка опущены, а в уголке правого глаза виднелась бледно-красная родинка.

— Я не хотела причинить тебе вреда, — тихо ответила Цэнь Инь.

Она заметила кровь на уголке его губ и ссадину на щеке.

— Ты...

— Все в порядке, — Чэнь Цзясюнь вытер кровь с губ, но ярость в его глазах не угасла.

В кармане школьной формы завибрировал телефон. Цэнь Инь ответила. Раздался небрежный мужской голос:

— Цэнь Инь, сейчас девять часов пятьдесят две минуты тридцать семь секунд. Старина Цинь просил узнать, где ты пропадаешь?

Цинь Цзяньсин никогда бы не использовал слово «пропадаешь». И действительно, Цэнь Инь услышала в трубке разъяренный крик отчима:

— Что за чушь! Когда я говорил, что Инь-Инь где-то пропадает?!

Цинь Е невозмутимо продолжил:

— Цэнь Инь, признавайся честно, у тебя что, парень появился? Тот самый...

Цэнь Инь почувствовала неладное, а Цинь Е повысил голос:

— ...Чэнь Цзясюнь! Твой парень!

Цэнь Инь: «...»

В темноте юноша смотрел на нее холодным, пристальным взглядом. Цэнь Инь не могла отвести глаз.