Глава 8: Мастер керамики (7)

Ло Шэнь украдкой огляделась по сторонам. Убедившись, что остальные люди в палате больше не смотрят на них, она слегка наклонилась к Сан Цяо.

— Ты еще маленькая и не знаешь, но управляющий Бянь — совсем не то же самое, что мы, слуги. Формально он управляющий, но на самом деле — один из хозяев семьи Бянь, — таинственно прошептала Ло Шэнь.

Сан Цяо действительно этого не знала. Воспоминания прежней владелицы тела в основном вращались вокруг семьи Сан Дунхуэя, управляющего Бянь она видела всего несколько раз, а других членов семьи Бянь — и вовсе ни разу.

— Управляющий Бянь сказал, что мое детство похоже на его. Ло Шэнь, вы знаете, почему он так сказал? — этот момент заинтересовал Сан Цяо.

Ло Шэнь покачала головой: — Этого я не знаю. Но, думаю, это потому, что детство управляющего Бянь тоже было нелегким.

Она хорошо готовила и отвечала за трехразовое питание хозяев семьи Бянь, поэтому часто контактировала с ними.

Хотя семья Бянь была очень богатой, строгих правил у них было не так много. Атмосфера в семье была прекрасной, не было этих правил вроде «за едой не разговаривать, во сне не болтать». Они часто общались за столом, и она могла время от времени услышать что-то о делах хозяев.

Она помнила, как раньше Дедушка Бянь и Господин Бянь уговаривали управляющего Бянь усыновить ребенка, говоря ему, чтобы он не зацикливался на детских воспоминаниях.

Подробностей Дедушка Бянь и остальные не раскрывали, но по их тону можно было понять, что детство управляющего Бянь было не из легких.

— Девочка, послушай совета Ло Шэнь. Управляющий Бянь — хороший человек. Раз он хочет тебя удочерить, соглашайся скорее. Упустишь этот шанс — другого не будет, — снова начала уговаривать Сан Цяо Ло Шэнь.

— К тому же, если ты вернешься в детский дом, даже с компенсацией от Сан Дунхуэя и его жены, сможешь ли ты ее уберечь? А если они придут к тебе с неприятностями, что ты будешь делать?

Сан Цяо промолчала. Об этом она действительно не подумала. Точнее, она еще не привыкла к этому четырнадцатилетнему телу Сан Чжаоди и все еще считала себя двадцатидвухлетней Сан Цяо, полностью дееспособной.

Для двадцатидвухлетней Сан Цяо то, о чем говорила Ло Шэнь, не было бы проблемой. Но это тело принадлежало Сан Чжаоди — ему было всего четырнадцать, оно страдало от недоедания и было очень слабым.

Действительно, те, кто сразу после перемещения идеально вживаются в роль прежнего владельца тела, существуют только в книгах. В реальности такое невозможно.

Через пять дней управляющий Бянь снова пришел в больницу. За ним следовал молодой человек в строгом костюме.

— Чжаоди, это адвокат Чжао, — представил управляющий Бянь молодого человека Сан Цяо.

— Адвокат Чжао занимался твоими делами о расторжении усыновления и взыскании компенсации. Сейчас все улажено, но некоторые документы тебе нужно подписать самой.

Как только управляющий Бянь договорил, адвокат Чжао достал из портфеля папку с документами, напечатанными на листах А4, и банковскую карту.

— Госпожа Сан, это документы, которые вам нужно подписать для расторжения усыновления. Как только вы поставите подпись, они вступят в силу, и вы больше не будете приемной дочерью Сан Дунхуэя и его жены, — адвокат Чжао протянул Сан Цяо документы и ручку, на его лице было сочувствие.

Он специализировался на подобных делах и видел немало несчастных детей, но все равно каждый раз не мог сдержать негодования и сострадания.

Взяв документы, Сан Цяо, не глядя, быстро подписала их.

Потому что Сан Цяо умела читать и писать, а Сан Чжаоди — нет.

Да, Сан Чжаоди было четырнадцать лет, она никогда не ходила в школу, и единственное, что она умела читать и писать — это свое имя.

Когда Сан Цяо закончила подписывать, адвокат Чжао протянул ей банковскую карту: — Это компенсация от супругов Сан, всего сто двадцать тысяч.

— Поскольку вашу ситуацию довольно сложно классифицировать, и прецедентов по взысканию компенсации мало, получить удалось не так много, — адвокат Чжао немного колебался, словно хотел сказать что-то еще.

— Так много? — удивилась Сан Цяо. Она думала, что хорошо, если удастся получить пятьдесят-шестьдесят тысяч. В конце концов, Сан Дунхуэй и Пан Минцзюань не казались щедрыми людьми.

Адвокат Чжао посмотрел на управляющего Бянь. Увидев, что тот не возражает, он сказал правду: — На самом деле, сначала Сан Дунхуэй и Пан Минцзюань соглашались заплатить всего десять-двадцать тысяч. Но управляющий Бянь использовал видеозапись, где их сын Сан Юйцзе толкает вас, в обмен на увеличение компенсации до ста двадцати тысяч.

Хотя из-за возраста Сан Юйцзе эта видеозапись не могла повлечь для него никакой юридической ответственности, других последствий избежать было бы нельзя, например, проблем с поступлением в школу.

С такой видеозаписью вряд ли какая-нибудь школа захотела бы принять Сан Юйцзе.

Сан Цяо растерянно посмотрела на управляющего Бянь, не понимая, зачем он это сделал. Ведь если бы видео осталось у семьи Бянь, они могли бы лучше контролировать Сан Дунхуэя и Пан Минцзюань.

— Я подумал, что если ты согласишься на удочерение, то сумма компенсации не так важна, и видео, конечно, лучше было бы оставить. Но в тот день мне показалось, что ты не очень хочешь, чтобы я тебя удочерил. Раз так, то практичнее было добиться для тебя большей компенсации, — в глазах управляющего Бянь промелькнуло сожаление.

Эта видеозапись для него и для семьи Бянь не имела большого значения. Независимо от того, есть она или нет, Сан Дунхуэй и Пан Минцзюань все равно не посмели бы им перечить.

Но он редко задумывался об усыновлении ребенка, и действительно хотел удочерить Сан Чжаоди. К сожалению, она, похоже, как и он когда-то, не слишком доверяла другим.

Как раз в тот момент, когда управляющий Бянь с сожалением решил отказаться от этой мысли, он услышал твердый голос Сан Цяо:

— Я согласна, чтобы вы меня удочерили, — сказала Сан Цяо, крепко сжимая банковскую карту в руке и произнося каждое слово.

За эти дни Ло Шэнь много рассказывала ей об управляющем Бянь. Его характер и образ становились все яснее в ее сознании. Будь то ради задания системы или из-за доброты этого пожилого человека, у нее не было причин отказываться.

— Ты передумала? — Радость была такой внезапной, что управляющий Бянь даже не сразу поверил.

Сан Цяо кивнула: — Да, я передумала. Я согласна, чтобы вы меня удочерили!

— Ха-ха, хорошо! Не будем беспокоить двоих по одному делу, я прямо сейчас попрошу адвоката Чжао заняться оформлением соответствующих документов, — рассмеялся управляющий Бянь.

Он не стал спрашивать, почему Сан Чжаоди передумала. Главное, что она согласилась на удочерение, а прошлое уже не имело значения.

Адвокат Чжао и Ло Шэнь тоже радостно засмеялись. Ло Шэнь обняла Сан Чжаоди за плечи и похлопала, радостно сказав: — Девочка, наконец-то твои страдания закончились!

За эти несколько дней общения она искренне прониклась сочувствием к этой разумной и несчастной девочке и от всей души желала ей лучшей жизни в будущем.

Теперь, видя, что управляющий Бянь удочерит Сан Чжаоди, она искренне радовалась за нее.

Сан Цяо тоже улыбнулась вместе со всеми. Вдруг она окликнула управляющего Бянь и адвоката Чжао: — Адвокат Чжао, могу я сменить имя? Я больше не хочу, чтобы меня звали Чжаоди.

Не только она не хотела больше носить имя Чжаоди, но и прежняя владелица тела тоже этого не хотела.

С тех пор как она поняла значение имени Чжаоди, она его невзлюбила.

Чжаоди, Чжаоди — «привлекающая младшего брата». Это имя символизировало ожидание Сан Юйцзе.

Но ведь это было ее имя. Почему ее имя должно было символизировать кого-то другого, а не ее саму?

Этот вопрос так и остался неразрешенной загадкой для юной Сан Чжаоди до самой ее смерти.