Глава 3

Зацвела сакура, яркая, как закат, самое прекрасное время весны, повсюду витает нежный цветочный аромат.

Ранним утром у ворот Университета А остановился роскошный черный автомобиль. Машина была очень блестящей и броской, сияя под лучами солнца.

Окна были плотно закрыты, никто не мог видеть, кто сидит внутри. Студенты, часто оборачиваясь, проходили мимо, перешептываясь.

Сун Мин И, получив звонок, добралась от общежития до главных ворот менее чем за пять минут.

Подойдя ближе, она остановилась, пальцами раздвинула ивовую ветвь перед собой и сквозь просветы в ветвях увидела машину, припаркованную под большим ивовым деревом за воротами.

Ивы склонялись, зеленые ветви то и дело касались машины. На первый взгляд это выглядело довольно поэтично, но в ее сердце внезапно стало холодно.

Она выровняла сбившееся от быстрого бега дыхание, постояла спокойно полминуты, а затем направилась к воротам.

Прохожих в это время было немного, и среди этой небольшой толпы то и дело мелькали странные, оценивающие взгляды.

Под этими взглядами, когда на нее указывали пальцами, Сун Мин И подошла к машине.

Заднее окно опустилось наполовину, открывая половину красивого профиля мужчины.

Водитель с водительского сиденья вышел из машины, слегка поклонился Мин И и почтительно открыл заднюю дверь.

Мин И вежливо ответила поклоном в 45 градусов и села в машину.

Водитель, закрыв дверь, отошел в сторону.

Сун Мин И, устроившись, подняла окно.

Мин И взглянула на человека слева от себя, увидела в его руке стопку толстых бумаг, которые он изучал.

Она молчала, вежливо ожидая.

От скуки она левой рукой пересчитывала хрустальные бусины на своем правом запястье, мысленно бормоча: "одна, две...".

Опустив взгляд, она обнаружила, что вышла в тапочках, и, смутившись, поджала ноги.

Шелест перелистываемых бумаг. Долгое молчание.

— За последний год твои оценки резко упали, — Цяо Линькан разложил несколько листов перед Сун Мин И. Его голос был мягким, а улыбка — приятной, но в этой мягкости и приятности не чувствовалось ни капли тепла.

Мин И не сразу поняла, что происходит. Подняв голову, она увидела свои контрольные работы за прошлую неделю. Оценки еще даже не были опубликованы на курсе, а работы уже оказались у него? Деньги... что это за штука?

— Впрочем, наверное, непривычно вдруг сменить факультет французского языка на китаистику? — спросил он с полуулыбкой, сохраняя джентльменский тон. — Будешь продолжать изучать китайский в магистратуре? Или хочешь вернуться на французский?

— Э-э... я не хочу в магистратуру! — ответила она мягко и вежливо. — Мне не очень нравится учиться, я хочу поскорее освоить что-то более практическое!

— О, но когда-то на чьей-то личной странице было написано желание: "Не хочу выпускаться, хочу учиться до дыр!"

Она постаралась объяснить как можно дружелюбнее: — Люди взрослеют, и их желания тоже меняются!

Цяо Линькан кивнул, улыбаясь: — В этом есть смысл. Но с твоими нынешними оценками... неужели ты собираешься купить диплом об окончании?

Сун Мин И с самым искренним выражением лица заверила: — Я буду усердно учиться и получу диплом вовремя, можешь не беспокоиться об этом.

Он все еще улыбался... Она не могла понять, что это значит! С тех пор как она впервые его увидела, он всегда улыбался именно так, и, кажется, он улыбался так всем. Эту улыбку было трудно понять, но она явно создавала ощущение отстраненности. Когда она увидела его впервые, ей почему-то стало холодно и он показался ей далеким.

Она тоже улыбалась, учась его улыбке, учась скрывать себя. Часто, глядя в зеркало, Сун Мин И дарила себе улыбку. Иногда она даже намеренно или ненамеренно училась определенной улыбке. Это была фирменная улыбка семьи Цяо, улыбка, покоряющая всех, улыбка-маска.

Госпожа Цяо тоже улыбалась так же, ее улыбка была точной копией улыбки сына, только улыбка госпожи была немного глубже, немного более опытной. Иногда она была и более искренней.

"Не зря говорят: "Одна семья - одни нравы", традиционные добродетели могут быть развиты в нужное время!" Так думала она.

Одна и та же улыбка производила разный эффект на разных лицах. У госпожи Цяо она была добродушной, у Цяо Линькана — холодной и отстраненной, у Сун Мин И — нежной, как вода, но во всех них было нечто общее: отчужденность!

Внезапно он сказал: — Ничего страшного, если не успеешь вовремя, у тебя полно времени, чтобы его тратить.

Она слегка рассердилась: — Я не люблю тратить время зря.

Он легкомысленно, как вода, ответил: — Когда-то кто-то сказал, что время создано для того, чтобы его тратить.

Сун Мин И молчала, в ее больших глазах, похожих на драгоценные камни, мелькнула легкая грусть.

Хлеб нужен, чтобы набить живот, время — чтобы тратить, молодость — чтобы растрачивать... Как давно это было, она уже не помнила, словно это случилось в прошлой жизни!

— Если на дне рождения тети будет много людей, думаю, мне будет неудобно идти, — наконец заговорила она после долгой паузы.

Цяо Линькан взглянул на нее, затем опустил взгляд на часы: — Вечеринка была позавчера. В пятницу дома будет просто семейный ужин, мама просила тебя обязательно прийти.

Мин И подумала и кивнула: — Хорошо. Я приеду сама в тот день, тебе не нужно меня забирать.

— Хорошо.

— И еще, машина впервые остановилась здесь, и я надеюсь, что это будет последний раз. Территория университета — это мой собственный мир.

Он улыбнулся по-джентльменски.

Она вежливо улыбнулась в ответ.

Она спросила: — Есть еще что-то?

Он кивнул: — Конечно.

— Что?

— Я продал твой дом в Канаде! — Он все так же невозмутимо улыбался, говоря это с легким пренебрежением.

— Что?! — Притворяться спокойной больше не получалось, Сун Мин И разозлилась.

— Продал твой дом! — повторил он, улыбаясь и говоря дружелюбным тоном.

— Ты...

— Кстати, это не твой дом. Три года назад он был переведен на мое имя, — продолжал он говорить с очень добродушной улыбкой.

... Лицо Сун Мин И стало очень бледным, белым, как снег. Внутри у нее бушевал огонь, как в Огненной горе.

Видя, что кто-то даже слова вымолвить не может, господин Цяо Линькан мягко добавил: — Твое гражданство теперь китайское, можешь не беспокоиться о плате за обучение для иностранных студентов!

Сун Мин И хотелось умереть. Пусть скорее ударит молния и убьет этого человека вместе с ней!

Водитель семьи Цяо, мужчина лет пятидесяти, стоял под ивой, сцепив руки за спиной, время от времени поглядывая на машину, готовый в любой момент услужить своему боссу.

Вдруг он увидел, как машина качнулась. Он собрался с духом и посмотрел еще раз — она действительно качнулась. И качалась все сильнее. Он невольно покраснел. У ворот университета, как это неприлично!

Через мгновение Сун Мин И распахнула дверь и выскочила наружу.

Волосы были немного растрепаны, одежда помята. Сделав несколько шагов, она поняла, что на одной ноге нет тапочка.

Не успев обернуться, она почувствовала, как другой тапочек, словно летающий нож Ли, вылетел из машины и попал ей прямо в спину.

Сун Мин И была в ярости. Она обернулась, бросила на него свирепый взгляд, надела тапочки и быстро побежала обратно в университет.

По дороге ее обсуждали, и ей казалось, что ей вот-вот проткнут спину насквозь.

Глаза водителя семьи Цяо чуть не выпали на землю. Как это не похоже на... ну, на то, что он подумал. Скорее, они подрались. Мисс Сун занималась тхэквондо, интересно, босс не пострадал?

Думая об этом, он поспешно заглянул в заднюю часть салона: — Господин Цяо...

— Поехали.

Цяо Линькан надел солнцезащитные очки и элегантно сидел, скрестив пальцы.

На первый взгляд, он выглядел немного воодушевленным, словно одержал победу в битве.

Водитель семьи Цяо вдруг вспомнил, что его босс занимался каратэ. Похоже, мисс Сун все-таки пострадала!

Цяо Линькан не поехал в компанию, а сразу вернулся на виллу семьи Цяо.

Войдя в комнату, он снял солнцезащитные очки перед зеркалом в ванной.

В гладком, ярком зеркале его красивые глаза выглядели сейчас асимметрично прекрасными. Под слегка приподнятой бровью правый глаз окружал фиолетовый синяк...

Он с легкой усмешкой посмотрел на человека в зеркале, и человек в зеркале тоже с усмешкой смотрел на него!

S3