Глава 12

Ночь.

Шэнь И и Юнь Тин находились в одной тёплой комнате. Казалось, одна стена отделяла их от всей холодной вселенной снаружи.

Потушив лампу, Шэнь И и Юнь Тин легли на противоположных концах кана.

В полной темноте Юнь Тин не видела лица Шэнь И, но знала его сердце. Сегодня на рыбалке на Сунгари Юнь Тин заметила, как Шэнь И украдкой смотрел на неё. Его взгляд... она не верила, что он к ней равнодушен.

С тех пор как умерли родители Юнь Тин, она стала в этом смутном мире беззащитной ряской, плывущей по течению. Только рядом с Шэнь И она чувствовала себя спокойно.

У Юнь Тин и Шэнь И была помолвка. Но тогда им было всего по восемнадцать лет, они были слишком молоды, поэтому лишь обручились, договорившись пожениться по возвращении на родину. Однако череда несчастий в семье Юнь откладывала это событие снова и снова.

Юнь Тин с детства играла с Шэнь И и всегда считала само собой разумеющимся, что они будут вместе.

Шэнь И вернулся уже год назад. Юнь Тин всё это время молчала. Прожитые вместе последние месяцы ещё больше убедили её, что Шэнь И — человек, которому можно доверить свою жизнь. Она не верила, что Шэнь И не понимает её чувств. Она также была уверена, что в его сердце нет никого другого. Но Шэнь И медлил с решительным шагом.

Юнь Тин ворочалась на лежанке, не в силах уснуть.

Шэнь И тоже знал, что Юнь Тин не спит. Он не мог не понимать её чувств.

Почему он до сих пор не сделал ей предложения?

Шэнь И спрашивал себя снова и снова: почему?

Потому что я не смею.

У меня нет права.

Картины перед отъездом за границу всё ещё стояли перед глазами. К тому же, за эти дни, проведённые вместе, он видел каждое её движение, каждую улыбку, слышал каждое слово. Она была так прекрасна и трогательна, как он мог остаться равнодушным?

Юнь Тин с детства считала, что Шэнь И — тот, с кем она проведёт всю жизнь. Разве Шэнь И думал иначе?

Но, но...

Страна в смятении. Сколько ещё дней продлится эта обычная мирная жизнь?

Шэнь И глубоко осознавал, что его выбор и его жизнь неизбежно войдут в противоречие. Желая защитить красоту этого мира, он вынужден был отказаться от собственной жизни. Но если бы он выбрал собственную жизнь, то эта красота, оставшись без защиты, стала бы лишь мыльным пузырём, готовым лопнуть в любой момент.

Шэнь И давно сделал свой выбор.

В этой жизни он уже посвятил себя стране, боюсь, посвятить себя любимой будет трудно.

Раз не можешь выполнить, не давай обещаний.

Сейчас Юнь Тин рядом, но Шэнь И не знал, как долго продлятся такие дни. Он даже не знал, сколько ему самому осталось жить.

В душе Шэнь И боролись противоречия. С одной стороны, он не мог удержаться от того, чтобы хорошо относиться к Юнь Тин, он жаждал этой капли тепла, жаждал её сияющей улыбки.

С другой стороны, он боялся, что его действия могут увлечь Юнь Тин в пропасть.

В деревне нельзя оставаться надолго. Юнь Тин уже не маленькая. Когда всё это закончится, возможно, найти ей хорошую партию — вот что будет для неё действительно хорошо.

Найти хорошую партию... Эта мысль больно кольнула Шэнь И. Если Юнь Тин не сможет выйти за него... Он глубоко зарылся лицом в подушку, стараясь больше не думать о будущем.

Сейчас она рядом. Проживём день — и хорошо. Нужно ценить каждый день.

Юнь Тин постоянно была в поле его зрения. Днём она была рядом, ночью он даже слышал её ровное дыхание во сне.

Но из-за неизвестности будущего Шэнь И мог лишь постоянно сдерживать себя. Он отдёргивал руку, которой хотел коснуться её, проглатывал слова, которые хотел сказать.

Юнь Тин снова перевернулась, очевидно, всё ещё не спала.

С другого конца лежанки Шэнь И тихо сказал: — Я расскажу тебе историю.

Шанхай, редакция газеты.

Чэнь Суй закончила писать статью для нового номера и показывала её Чжан Ичжи.

Снизу поднялся Син Жуйлинь.

Чэнь Суй встала и поздоровалась: — Учитель Син.

Син Жуйлинь кивнул ей в ответ и положил на стол несколько фотографий.

Чжан Ичжи взял одну: — Это Далянь?

Син Жуйлинь сказал: — Прислал Лу Хуайнань. Последние крупные пожары в Даляне значительно ограничили деятельность японцев.

Он повернулся к Чэнь Суй: — Ты ведь тоже слышала?

Чэнь Суй взяла одну из фотографий: — Да, об этом уже писала «Маньчжурская ежедневная газета». Фотографии пожара занимали почти всю полосу. Помню, в газете говорилось, что руководители Маньчжурской нефтяной компании уровня начальника отдела и выше будут наказаны за халатность. Прошло больше полугода, и снова случилось нечто подобное. Они, должно быть, в ярости.

Син Жуйлинь сказал: — Именно так, нужно вносить сумятицу в их ряды. Можно ли выпустить статью на эту тему?

Чэнь Суй ответила: — Без проблем. Мы тоже поместим на первую полосу. Я сейчас же пойду писать.

Чэнь Суй подумала и добавила: — Господин Цю Юаньцяо, руководитель этих операций, очень заслуживает того, чтобы о нём рассказали. У него передовые взгляды. Помимо организации этих акций, он также выступал за женское образование. В этот раз можно было бы подробно написать о нём.

Однако Син Жуйлинь покачал головой: — Нет. Если мы сейчас будем его так активно рекламировать, это сделает его живой мишенью для японцев. Он действительно заслуживает того, чтобы о нём знали, но сейчас не время. Безопасность превыше всего. В этой статье пиши только о событиях, не упоминай имён. Даже место действия можно описать расплывчато.

Чэнь Суй кивнула: — Жаль, конечно.

Чжан Ичжи сказал: — Если хочешь писать о людях, не торопись. Легендарные подвиги не тускнеют десятилетиями, столетиями и даже тысячелетиями. Посмотри на Юэ Фэя, Цюй Юаня — разве их до сих пор нет в учебниках?

Ещё одно зимнее утро. Солнечный свет заливал этот отрезанный от мира двор.

Утром Шэнь И открыл дверь и увидел под кирпичом на стене конверт.

Почерк Син Жуйлиня.

Юнь Тин вышла следом, увидела письмо в руках Шэнь И и спросила: — От дяди Сина?

Шэнь И кивнул: — Да. Он хочет, чтобы мы ехали в Шанхай.

Юнь Тин ничего не сказала и вернулась в дом.

Шэнь И дочитал письмо, убрал его и тоже вошёл в дом.

Юнь Тин собирала вещи. Шэнь И позвал её по имени: — Юнь Тин.

Юнь Тин подняла голову и посмотрела на него.

— Юнь Тин, ты… — сказал Шэнь И. — Ты не поедешь со мной. Оставайся в Харбине, возвращайся в город.

Юнь Тин отложила вещи: — Куда ты, туда и я.

Юнь Тин села на край кана. Шэнь И присел на корточки перед ней, глядя ей в глаза: — Поездка в Шанхай… я не знаю, какая там обстановка, безопасно ли там. Оставайся здесь, живи спокойно с моей мамой и братом.

Юнь Тин сказала: — Я не буду тебе мешать. Дядя Син тоже согласился.

Голос Шэнь И стал немного твёрже: — Нет, ты не можешь ехать.

Юнь Тин вдруг почувствовала себя очень обиженной: — Почему?! Ты должен взять меня с собой! Мы…

Юнь Тин так и не смогла произнести слова «у нас помолвка». Она отвернулась, чтобы не смотреть на Шэнь И.

Слёзы капали из её ясных глаз. Юнь Тин было очень обидно. Она не верила, что Шэнь И к ней равнодушен, но он постоянно отталкивал её.

Шэнь И тихо вздохнул. В письме Син Жуйлинь действительно написал взять Юнь Тин с собой. Но путь предстоял неизвестный. Шэнь И смотрел на Юнь Тин, разрываясь.

Юнь Тин сама вытерла слёзы, встала и закрыла дверь. Она встала перед дверью: — Если не возьмёшь меня, то и сам не поедешь.

Шэнь И почувствовал себя очень неловко. Он всем сердцем не хотел расставаться с Юнь Тин, но…

Юнь Тин знала, о чём думает Шэнь И. С покрасневшими глазами она продолжила: — Откуда ты знаешь, что то, что ты мне даёшь, — это то, чего я хочу? Мои родители умерли. Ты уехал на шесть лет. Наконец-то вернулся, и теперь снова меня бросаешь?

Слова «снова меня бросаешь?» вонзились в сердце Шэнь И как острый нож. Каким бы твёрдым он ни был, его сердце смягчилось.

Он посмотрел в покрасневшие глаза Юнь Тин и подумал: «Чем я заслужил это?»

Он подошёл, взял Юнь Тин за руку: — Пойдём, поедем вместе.

Собрав вещи, Шэнь И запер дверь и взял сумки.

Юнь Тин посмотрела на двор, где они с Шэнь И прожили три месяца, на иероглиф «Счастье», который она приклеила на дверь. Постояв так долго, она наконец отвернулась и пошла вперёд.

Пройдя несколько ли, они наконец остановили конную повозку.

Сидя в повозке, Юнь Тин спросила Шэнь И: — Нужно ведь сказать твоей маме и брату?

Шэнь И тоже думал об этом. Поразмыслив, он сказал: — Маме говорить не будем. Завтра ты под каким-нибудь предлогом вызови моего брата, я поговорю с ним.