Глава 5: Накопление заначки (Часть 1)

Чжун Лин, скрестив руки на груди, неторопливо и с нахальной улыбкой сказала:

— Какой еще «хромой»? Просто нога повреждена. Хотя нет, ноги нужны для ходьбы, а брат Хэ все еще может ходить, так что с его ногами все в порядке.

— А вот второму дяде и всем мужчинам семьи Ван не повезло. У них повреждены и сердце, и тело, и разум — все сгнило изнутри. Живут только для того, чтобы зря проедать зерно. Семье Чжун не повезло: дедушка и бабушка не очень удачно выбрали невесток. К счастью, маму папа выбрал сам.

— Чжун Цзыфан! — взревела Ван Ши, но Чжун Лин сделала вид, что не слышит. — Как ты смеешь так говорить о старших?!

Чем сильнее злилась Ван Ши, тем веселее становилось Чжун Лин. Она улыбнулась и продолжила:

— Мама, не стоит так злиться из-за таких пустяков. Зачем расстраиваться из-за собачьего лая? Животное есть животное, какой смысл с ним спорить? Только зря тратить слова.

— Папа все видит с небес, видит, как эти «родственники» издеваются над тобой, над его детьми. Небо все видит, и папа теперь тоже своего рода небожитель. Каждому воздастся по заслугам. Не то чтобы возмездия не будет, просто время еще не пришло. Нужно лишь немного подождать.

— Ах ты, неблагодарная девчонка! Я сегодня тебя вместо твоего отца проучу!

Ван Ши, придя в ярость, замахнулась, чтобы ударить Чжун Лин по голове. Чжун Лин инстинктивно хотела увернуться, но тут же вспомнила, что если она уклонится, удар придется на мать. Поэтому она стиснула зубы, закрыла глаза и приготовилась принять удар.

Но ожидаемой боли не последовало. Она открыла глаза и увидела, что Хэ Ли схватил Ван Ши за руку. Он слегка сжал ее, и Ван Ши взвизгнула, как кошка.

Он молча смотрел на Ван Ши, и та от страха проглотила свой крик.

Хэ Ли холодно усмехнулся и отпустил ее руку. На запястье Ван Ши остался синяк.

— Ну хорошо! Теперь вы стали одной семьей и вместе издеваетесь над семьей Чжун! Посмотрим, что люди скажут о тебе, распутница! — Ван Ши, кипя от злости, ушла.

Когда она ушла, в доме стало тихо. Лу Ши, еле сдерживая слезы, дрожала всем телом. Чжун Лин, видя ее состояние, почувствовала укол совести. Вот почему она хотела уехать из деревни Шоушуй.

— Мама...

— начала она, но Лу Ши похлопала ее по руке и, повернувшись к Хэ Ли, сказала:

— А-Ли, ты слышал ее слова. Завтра об этом позоре будет знать вся деревня Шоушуй. Ради твоего блага и ради репутации третьей ветви семьи Чжун... Мы благодарны тебе за все, что ты для нас сделал, и, если будет возможность, А-Цзин обязательно отплатит тебе. Но в будущем, чтобы избежать сплетен, лучше тебе к нам не приходить.

В глубоких глазах Хэ Ли вспыхнул гнев: — Я понимаю. Но занятия А-Цзина нельзя прерывать. Он — надежда третьего дяди Чжун.

Сказав это, он, не оглядываясь, ушел.

Лу Ши смотрела ему вслед и тихо вздохнула.

Когда его фигура окончательно растворилась в вечерних сумерках, Чжун Лин внезапно почувствовала пустоту в сердце.

Чжун Цзин стал ходить на занятия к Хэ Ли. Это было решение Лу Ши, принятое после долгих раздумий.

Сюй Ухуэй, боясь, что дома его будут беспокоить младшие братья и сестры, часто ходил к Хэ Ли, чтобы вместе изучать науки. Теперь Чжун Цзин уходил из дома рано утром, и старшие родственники Сюй Ухуэя, не видя его, ни о чем не догадывались.

Хэ Ли специально выделил комнату для занятий. За несколько дней Чжун Цзин разобрался во многом, что раньше ему было непонятно.

Хэ Ли время от времени давал ему советы. А Чжун Лин при любой возможности ходила в книжную лавку Ванцзи, чтобы брать книги, переписывать их, читать сама и давать читать брату. Она считала, что нельзя читать только книги для подготовки к экзаменам, нужно изучать разные науки, чтобы уметь применять знания на практике.

Чжун Цзин тоже очень старался. Он понимал, что он — надежда всей семьи. Этот восьмилетний ребенок был таким послушным, что становилось жаль его.

Из-за клеветы Ван Ши Лу Ши почти не выходила из дома. Целыми днями она занималась домашними делами: кормила кур и уток, выращивала овощи, никуда не выходя. Большую часть времени она вышивала. Она была искусной мастерицей, ее вышитые платки и ароматные мешочки пользовались большим спросом в лавках. Поэтому каждые несколько дней Чжун Лин вместе с четвертым кузеном отправлялась в город, чтобы продать вышивку, когда тот шел продавать дрова.

Так, день за днем, проходила их жизнь. Весна сменилась летом. Чжун Лин не спешила зарабатывать деньги. Три тысячи семьсот пятьдесят лянов серебра, выигранные в игорном доме, все еще были зашиты в ее старой стеганой куртке. Зная, что они у нее есть, она чувствовала себя спокойно.

Лу Ши тоже была спокойна, ведь у нее были деньги от продажи земли, которые она не тратила. Эти деньги она собиралась использовать, чтобы отправить сына в столицу на экзамены. Семья жила скромно, овощи с огорода, домашняя птица, да еще деньги от продажи вышивки — этого хватало на жизнь троим.

Прошло несколько месяцев с момента переселения. Чжун Лин постепенно привыкла к здешней одежде, жилью и быту. Только еда... немного расстраивала ее. Выросшая на Тайване двадцать первого века, где не было недостатка в еде, она привыкла, что повсюду есть магазины 7-Eleven, ночные рынки, закусочные, рестораны... До двадцати с лишним лет она ни разу не испытывала чувство голода. Единственный раз — когда поддалась на уговоры друзей и приняла участие в благотворительной акции «Голодные тридцать».

А теперь каждый день ей приходилось есть рисовую кашу с маринованными овощами. Без полдника, пудингов и десертов ей было очень грустно.

Ради еды она целыми днями пропадала на кухне, изобретая разные способы приготовления одного яйца и горстки овощей. Мать, видя ее старания, понимала, что дочь хочет вкусно поесть, и не мешала ей. Но даже самая искусная хозяйка не сможет приготовить еду из ничего. Как ни старайся, возможности были ограничены. Поэтому она решилась и стала искать еду за пределами дома.

В этот раз, отправляясь в город продавать вышивку, она взяла с собой серебряный билет на десять лянов. Обменяв его на серебро, она, пока четвертый кузен продавал дрова, быстро купила все, что просила мать, продала вышивку, а затем, обежав несколько лавок, приобрела кучу сухофруктов — миндаля, арахиса, семечек и прочего, а также сахар, патоку, муку... Наконец, купив корзину яиц, она вернулась туда, где четвертый кузен продавал дрова.

Чжун Цзывэнь, увидев, что она несет за спиной корзину, а в руках у нее полные сумки, испугался. Он боялся, что тётушка будет ругать ее за такие траты.

— А-Фан, что ты делаешь? — Чжун Цзывэнь поспешно взял у нее корзину.

— Это все мама просила купить. Смотри, сколько всего! Может, наймем повозку?

Чжун Лин смущенно почесала затылок. Впервые тратя свои собственные деньги, она не знала меры. У нее было такое чувство, словно она снова оказалась на распродаже в честь годовщины универмага. Только купив все, что хотела, она поняла, что этот груз может ее раздавить.

— Нанять повозку... Но моя мама считает каждую монету, вырученную за дрова, — теперь пришла очередь Чжун Цзывэня смущаться. Ему уже было пятнадцать лет, а он все еще должен был спрашивать у матери разрешения на траты.

Чжун Лин заметила его смущение и улыбнулась. Чжан Ши была очень экономной. Это качество имело и плюсы, и минусы. Минус был в том, что все деревенские жители старались держаться от нее подальше, боясь, что их добро вдруг станет ее собственностью. А плюсов... было много!

Если бы не ее бережливость, разве смогла бы старшая ветвь семьи, с таким количеством ртов, накопить денег? Говорят, недавно они купили еще один участок земли.

Кстати о земле. В тот год, когда Чжун Мин вернулся домой, он купил землю в основном на севере деревни. А земля старшей ветви, купленная раньше, находилась на юге, ближе к дому. Дом на юге, земля на севере — каждый день, отправляясь работать в поле, Чжун Мину приходилось тратить на дорогу лишние полчаса.

Неожиданно эта земля приглянулась чиновнику, и она продала ее. Господин Чжоу был милосерден и, поскольку строительство дома должно было начаться только в следующем году, разрешил им собрать урожай.

Чжун Лин, желая привлечь старшую ветвь семьи к борьбе со второй ветвью, отдала им землю в обработку, договорившись, что после сбора урожая и уплаты налогов они разделят зерно в пропорции три к семи: три части — третьей ветви, а семь — старшей, которая работала в поле. Чжан Ши не ожидала такой щедрости от третьей ветви. Прежний спор из-за переезда был забыт, и отношения между двумя ветвями семьи потеплели.

Позже, когда вторая ветвь стала распускать нехорошие слухи, Чжан Ши отругала их, и деревенские жители поняли, в чем дело. Чжун Ли и так имел плохую репутацию, а если бы стало известно, что он захватил имущество брата, даже его дети не смогли бы показаться на людях.

— Четвертый братец, не волнуйся, за повозку, конечно, заплачу я. Только ты уж проводи меня до дома.

Разве он мог отказаться от бесплатной поездки на повозке?