Глава 17: Семейные разборки

В доме семьи Сун тётя и племянник сидели на кане и ели пельмени.

Сегодня не было кислого супа, но даже так пельмени были очень вкусными, особенно свинина — свежая, без привкуса комбикорма.

Сяоцзюнь, несмотря на свой юный возраст, уплетал пельмени за обе щеки.

— Ешь помедленнее, никто у тебя не отнимает, — сказала Сун Синчэнь. Он ел слишком быстро. В детстве это может показаться милым, но когда он подрастёт и будет есть с другими людьми, это может произвести плохое впечатление.

Сун Сяоцзюнь проглотил пельмень. — Тётя, у нас ещё остались большие кости? Завтра куплю тебе ещё пару у Доудоу, сваришь бульон?

Сам он костный бульон не пил, всё это было для тёти, чтобы она поскорее поправилась.

— Хорошо, купим пару костей.

На самом деле, она могла бы вылечиться в любой момент, но слишком быстрое выздоровление вызвало бы подозрения у врача во время следующего осмотра в больнице.

В любом случае, нога почти не болела, так что можно было не торопиться.

Она стала Сун Сяохуа, чтобы развеять скуку, а не для того, чтобы демонстрировать свои способности и творить чудеса.

Если бы она хотела, то могла бы выбрать любой другой мир и устроить там переполох. Но она перехватила душу Сун Сяохуа именно для того, чтобы избежать любых дальнейших проблем.

Это тело было ещё молодо. Перелом ноги уже был вылечен в больнице, врач сделал всё, что мог, остальное зависело от неё самой.

После ужина Сун Сяоцзюнь убрал со стола и вымыл посуду дочиста.

В те времена почти сразу после наступления темноты люди ложились спать. Развлечений было мало, и вечерами семьи, кроме как зачатием детей, ничем не занимались, поэтому дети рождались один за другим.

С введением политики планирования рождаемости люди стали немного сдержаннее, но, несмотря на это, в семьях деревни Сяхе в среднем было по три-четыре ребёнка, у некоторых — один, у других — семь-восемь, а у кого-то — даже тринадцать: семь сыновей и шесть дочерей.

Столько детей — через несколько десятилетий они разорят своих родителей. Не говоря уже об учёбе, даже на еду и одежду родителям придётся потратить целое состояние, не говоря уже о будущей плате за обучение и других расходах, а ещё на свадьбу нужно будет купить жильё.

Даже если родители не будут предпочитать сыновей дочерям, наличие семи братьев станет для дочерей тяжёлым бременем. Разве они смогут спокойно смотреть, как их братья не могут найти себе жён?

Разве смогут они спокойно смотреть, как их родители надрываются ради этих семи братьев?

Не говоря о будущем, по крайней мере сейчас та семья жила неплохо. Помимо земельного надела, у них было ещё двадцать му земли в аренде. Трое старших сыновей уже женились, много рабочих рук — значит, можно больше работать и больше зарабатывать.

В то время найти жену было несложно, если у мужчины не было вредных привычек и он был хорошим человеком. Размер выкупа зависел от обстоятельств. Богатые семьи строили для сыновей отдельные дома, а бедные жили вместе. Получить участок земли в деревне было довольно легко.

Вдруг снаружи раздался стук в дверь.

Сун Сяоцзюнь побежал открывать и, увидев тётюшку Синхуа, пригласил её войти.

Тётушка Синхуа вошла, увидела Сун Синчэнь и плюхнулась на край кана. — Дочь Ляншэна вернулась. Говорят, её выгнали из дома мужа.

Сун Синчэнь немного подумала. — Старшая внучка Чжан Маоцая?

— Именно, — кивнула тётушка Синхуа. — Сейчас она сидит у ворот дома этого старого пса и плачет. Жена Ляншэна тоже там скандалит.

— Я помню, Чжан Цуйин вышла замуж за образованного юношу из города и родила двух сыновей. Её выгнали из-за дела Чжан Маолиня? — Чжан Маолинь и Чжан Маоцай были родными братьями. Чжан Цуйин была старшей внучкой Чжан Маоцая. Много лет назад она вышла замуж за образованного юношу, который приехал в деревню Сяхе по программе поддержки сельского хозяйства. Этот юноша был из провинциального центра.

Когда образованные юноши возвращались в города, Чжан Цуйин родила ему двух сыновей. Этот юноша был порядочным человеком, он взял Чжан Цуйин с собой в город. Говорили, что его семья помогла ей устроиться продавщицей в универмаг. Прописку детей тоже перенесли, и они учились в провинциальном центре.

— Я слышала, что её свекровь её невзлюбила. Она хотела, чтобы сын, вернувшись в город, снова женился. Но этот мужчина был порядочным, он не хотел бросать двух сыновей. Он поговорил с семьёй и забрал жену и детей с собой.

Кто бы мог подумать, что дело этого старого пса Чжан Маолиня станет известно даже в городе, об этом писали в газетах.

Свекровь увидела газету, узнала, что её невестка — внучатая племянница Чжан Маолиня, и стала требовать развода. Угрожала, что покончит с собой, если они не разведутся. Мужчина ничего не мог поделать и развёлся. Сыновей он с собой не забрал.

Тётушка Синхуа вздохнула. — Эх, бедная Цуйин… Даже не знаю, что сказать. Такая вот судьба.

Если бы спросили Сун Синчэнь, что она думает об этом, она бы ответила, что ничего не думает.

— Раньше семья Чжан Маоцая всем хвасталась, как хорошо вышла замуж их внучка. А теперь из-за этого старого пса её выгнали.

Цуйин уже двадцать семь лет, её выгнали из дома мужа. Если она снова выйдет замуж, вряд ли найдёт хорошую партию. Своих сыновей она не видит, возможно, ей придётся стать мачехой чужим детям. Даже если она найдёт неженатого мужчину, она, вероятно, будет думать о своём бывшем муже, и жизнь её не будет спокойной.

Тётушка Синхуа понизила голос: — Теперь отношения между двумя семьями испорчены окончательно. Какое невезение.

В это время в доме Чжан Маолиня Сюй Цуйлань, старшая невестка Чжан Маоцая, дралась с Сунь Цайфэн.

Сюй Цуйлань раньше очень гордилась своей старшей дочерью. Простая деревенская девушка с довольно заурядной внешностью вышла замуж в провинциальный центр и стала жить городской жизнью.

Хотя семья не рассчитывала на помощь старшей дочери, но говорить о ней было очень приятно.

А теперь из-за Чжан Маолиня её дочь выгнали из дома мужа. Как ей теперь жить?

Увидев свою дочь, которая в слезах прибежала домой, Сюй Цуйлань пришла в ярость. Она схватила веник из перьев и с грозным видом отправилась в дом Чжан Маолиня.

Хотя Чжан Маолинь был уже мёртв, его жена была жива. И хотя из-за её преклонного возраста Сюй Цуйлань не могла поднять на неё руку, она долго ругала её на чём свет стоит.

Но вторая семья Чжан тоже была не из робкого десятка. Чжан Маолинь почти сорок лет был старостой деревни и успел набраться чиновничьих замашек. Когда его ругали на чём свет стоит прямо во дворе, любой бы не выдержал.

Затем из дома выбежала Сунь Цайфэн, и две золовки начали переругиваться, обмениваясь колкостями. Словесная перепалка становилась всё более ожесточенной.

Когда деревенские женщины ругаются, это зрелище не для слабонервных. Особенно если одна из них много лет задирала нос, а другая кипела от злости из-за того, что её дочь пострадала и развелась с мужем. Ругательства лились рекой.

Они проклинали предков друг друга, оскорбляли последними словами, упоминали родителей и мужей.

Когда словесная перепалка достигла своего апогея, они начали драться.