Глава 2 (Часть 1)

Расставшись с Фэн Яньань на перекрёстке, Шэнь Цайтан перешла дорогу и направилась к своему жилому комплексу.

Этот комплекс считался одним из лучших в городе Ц: прекрасная окружающая среда, хорошая инфраструктура поблизости.

Несколько лет назад, когда квартиры только поступили в продажу, они были нарасхват. Шэнь Лихуа пришлось использовать кое-какие связи, чтобы купить здесь жильё.

Подходя к главным воротам комплекса, Шэнь Цайтан увидела, как внутрь вошла Цзян Ясюань. Как обычно, она приветливо поздоровалась с дяденькой-охранником у ворот. Дяденька, обнажив в улыбке пожелтевшие от многолетнего курения зубы, просиял.

Да, она всегда была такой: красивой и очень дружелюбной, старалась учитывать чувства всех вокруг, и благодаря этому снискала всеобщую симпатию.

Шэнь Цайтан цокнула языком. По крайней мере, в этом она ей точно уступала.

Подойдя к своему подъезду, она по привычке подняла голову, посмотрев в сторону своей квартиры.

На самом деле, долго искать не приходилось: достаточно было посмотреть, на каком балконе больше всего зелёных растений — это наверняка и была квартира семьи Шэнь.

Когда-то Е Мэнцинь настояла на покупке именно этой квартиры по одной очень важной причине: у гостиной в этой планировке был особенный, очень большой балкон с превосходным освещением.

Позже, во время ремонта, гостиную специально переделали, немного увеличив площадь балкона. Там даже установили профессиональный увлажнитель воздуха и оборудование для регулировки температуры, чтобы улучшить условия для роста растений.

Е Мэнцинь любила растения, особенно цветущие.

В цветоводстве она была настоящим знатоком, однажды даже выступала на телевидении, рассказывая о секретах ухода за цветами.

Многие её друзья и соседи знали об этом её таланте, поэтому, купив какой-нибудь цветок или столкнувшись с проблемами в уходе, всегда обращались к ней за советом.

Иногда, когда цветов дома расцветало слишком много, Е Мэнцинь делилась ими с близкими друзьями или такими же любителями.

Дружить через цветы — поистине изящно.

Хотя квартира была просторной и уютной, балкон оставался любимым местом Е Мэнцинь.

Сменялись времена года, а здесь всегда был свой, особенный пейзаж.

Каждый, кто бывал у них дома, наверняка не мог забыть этот уголок, и уж тем более — такую хозяйку, утончённую и талантливую, словно орхидея.

Шэнь Цайтан открыла дверь и, пройдя через гостиную, посмотрела на балкон. Е Мэнцинь как раз заботливо возилась с недавно посаженным лотосом в чаше.

Цайтан вспомнила, как раньше, в поисках белой фарфоровой чаши подходящей фактуры и цвета для этого лотоса, Е Мэнцинь специально полдня провела на рынке.

В этот момент два цветка лотоса цвета фуксии только-только раскрылись и, следуя за движениями пальцев Е Мэнцинь, нежно и застенчиво касались белой фарфоровой поверхности.

Садилось солнце, и Е Мэнцинь была окружена разнообразными цветами и растениями.

Розовые китайские розы, синие гортензии, жёлтые орхидеи-фаленопсис, белоснежный жасмин… Она сосредоточенно поправляла стебли и листья лотоса в руках, её лицо было спокойным и выражало невыразимую красоту.

Шэнь Цайтан смотрела на мать.

Е Мэнцинь была перфекционисткой, требовательной к себе и другим, не слишком терпеливой. Однако она была готова посвящать уйму времени и сил этим растениям, неустанно наслаждаясь процессом.

Нужно признать, уход за этими растениями требовал немалых усилий.

Раньше Шэнь Цайтан этого не понимала, но позже, увидев выражение лица и состояние Е Мэнцинь, когда та занималась цветами, она начала кое-что осознавать.

Это было полное расслабление и наслаждение.

Радостное выражение её лица говорило о чувстве удовлетворения, которое рождается от собственноручного сотворения красоты.

В такие моменты мать казалась живее, чем обычно, словно пышно цветущие цветы передавали свою бурлящую жизненную силу той, кто так заботливо за ними ухаживал.

Возможно, под влиянием Е Мэнцинь, Шэнь Цайтан тоже полюбила цветы.

В детстве, когда мать возилась с цветами и травами, она часто наблюдала за ней со стороны.

Е Мэнцинь часто, занимаясь делами, объясняла ей что-то. Со временем Шэнь Цайтан многое узнала об особенностях этих растений и способах их выращивания, иногда даже могла помогать матери.

Правда, Е Мэнцинь предпочитала более сдержанные цветы, больше всего любила орхидеи (цимбидиум), говоря, что их облик изящен, они гибки и свободны, не разрастаются беспорядочно, обладают благородством и не зря носят имя «благородного мужа среди цветов».

А вот Шэнь Цайтан больше нравились яркие цветы, вроде пионов и китайских пионов.

Великолепные, многогранные, роскошные до крайности, величественные, затмевающие своей красотой все остальные.

Рядом с какими бы цветами их ни поставили, они никогда не проиграют.

Однако центральное место на их балконе всё же занимала та самая яблоня-китайка в горшке.

Из-за связи между Шэнь Цайтан и этим цветком, Е Мэнцинь, можно сказать, вкладывала всю душу в уход за ним, чтобы каждый год в сезон он радовал красивыми цветами.

Иногда Шэнь Цайтан думала о Цзян Ясюань.

Если сравнивать женщин с цветами, то она принадлежала к самым ярким и ослепительным, от природы обладая способностью притягивать взгляды.

Положа руку на сердце, Шэнь Цайтан немного ей завидовала.

Вспоминая то, что видела сегодня по дороге домой, она подумала, что, возможно, Ся Юя тоже привлекает такая внешность.

От этой мысли в сердце возникло лёгкое чувство горечи.

— Тантан вернулась, — Е Мэнцинь подняла голову, заметив Шэнь Цайтан, и тут же велела ей оставить рюкзак и скорее выпить воды.

Собираясь переобуться в тапочки в прихожей, Шэнь Цайтан заметила несколько пар незнакомой обуви.

Потом она увидела на кофейном столике в гостиной большой пакет с фруктами — явно чей-то подарок.

— Мама, у нас гости? — спросила она, снимая обувь.

— А, это несколько учеников твоего отца пришли, обсуждают что-то в кабинете, — Е Мэнцинь подала Шэнь Цайтан стакан лимонной воды и снова вернулась на балкон к своим цветам.

Шэнь Лихуа был заместителем директора и главным инженером Научно-исследовательского института аэрокосмических технологий города Ц. Всю жизнь он посвятил науке, участвовал в некоторых крупных государственных технологических проектах и пользовался большим авторитетом в своей отрасли.

Многие нынешние ключевые сотрудники института были его воспитанниками.

В этом году институт принял на работу ещё нескольких недавних выпускников университетов.

Шэнь Лихуа был простым и доступным человеком, а молодёжь — умной и любознательной. Они время от времени приходили к ним домой в гости, обсуждали с Шэнь Лихуа работу, просили совета, и со временем подружились также с Е Мэнцинь и Шэнь Цайтан.

Глядя на закрытую дверь кабинета, Шэнь Цайтан услышала доносившиеся оттуда приглушённые голоса — казалось, там что-то обсуждали. Она села на диван со стаканом воды, собираясь позже поздороваться со всеми.

Она пила воду, погрузившись в свои мысли, и увидела модель самолёта на тумбочке напротив. Шэнь Цайтан вспомнила, что Шэнь Лихуа на самом деле очень хотел, чтобы она поступила в университет на специальность, связанную с аэрокосмическими технологиями, и пошла по его стопам.

К сожалению, Шэнь Цайтан была типичным гуманитарием, и профессия отца её не слишком интересовала.

В первом классе старшей школы ещё не было разделения на гуманитарный и естественнонаучный профили, приходилось изучать все предметы. Поэтому ей приходилось тратить больше времени на математику, физику и химию, которые давались ей нелегко, и это иногда доставляло ей немало головной боли.

Она ждала не дождалась разделения на профили, чтобы выбрать любимый и более подходящий ей гуманитарный.

Однажды в непринуждённой беседе Шэнь Цайтан тактично дала отцу понять, что, возможно, не выберет тот путь, на который он надеялся.

Она думала, что Шэнь Лихуа расстроится и огорчится, но он, подумав немного, лишь мягко сказал ей:

— Папа понимает тебя. Неважно, будешь ты учиться на гуманитарном или естественнонаучном профиле, какую бы специальность ты потом ни выбрала — главное, чтобы тебе нравилось. Потому что только работая в любимой сфере, можно по-настоящему радоваться. А папа хочет, чтобы ты всегда была счастлива.

Услышав эти слова отца, Шэнь Цайтан была так тронута, что чуть не расплакалась.