Карин Дзюн решила взять свои слова обратно.
Эта собака не она, и она не эта собака.
Пёс Дадзай всё ещё стоял перед офисным стулом, размахивая пушистыми лапами и стуча по клавишам, казалось, он погрузился в состояние отрешённости.
А Карин Дзюн просто не могла поверить своим глазам.
Собака пишет!
Вскоре, вскоре после того, как игра подсказала, что получено произведение S-ранга «Заходящее солнце», пёс Дадзай прекратил стучать по клавиатуре, равнодушно повернулся и слез со стула.
Выражение его морды было таким же, как и раньше. Он молча, одинокой походкой направился к дивану, тихо улёгся на не слишком мягкую подушку и закрыл глаза, даже не взглянув на Карин Дзюн.
Словно то, что он только что сделал, вовсе не было таким потрясающим событием, как написание текста собакой, или словно только он один, собака, был покинут этим миром, и всё вокруг не имело к нему отношения.
Карин Дзюн, ошеломлённая аурой пса Дадзая, только сейчас очнулась и невольно перевела взгляд на ещё включённый компьютер.
Экран компьютера светился белым светом, на белом фоне документа были ровно расположены чёрные буквы.
Карин Дзюн нащупала стул, села перед компьютером, прокрутила документ до начала и принялась читать.
Это было слишком ненормально, пальцы Карин Дзюн всё ещё онемели.
Она про себя читала «Заходящее солнце» на компьютере, прокручивая мышь.
Ночь была тихой, дорога перед издательством пуста, лишь несколько мотыльков кружились вокруг уличного фонаря, отбрасывая на землю постоянно движущиеся тени.
Со временем тёмное небо становилось всё светлее, мотыльки, изгнанные дыханием рассвета, скрылись в невидимых уголках, а на восточном небе начали клубиться сине-белые облака.
Карин Дзюн снова прокрутила колесо мыши, но с изумлением обнаружила, что на следующей странице осталось всего две короткие строки.
Она дочитала «Заходящее солнце».
Даже она, совершенно не разбирающаяся в литературе, могла судить, что «Заходящее солнце» — редкий шедевр, достаточный для того, чтобы стать главной статьёй любого журнала.
Если бы «Заходящее солнце» было опубликовано, оно наверняка вызвало бы фурор в литературном мире.
То, что кто-то смог написать такую статью, уже само по себе было достаточно, чтобы потрясти душу и быть названным великим литератором, а автором этого шедевра оказалась всего лишь маленькая, жалкая и беспомощная собачка, выловленная из воды...
Неужели потому, что она подобрала бедную собачку, принесла домой, помыла и покормила, собачка решила отплатить ей по-собачьи?
Подумав об этом, Карин Дзюн не удержалась, обернулась и с недоверием взглянула на пса Дадзая. В её голове возникла совершенно ясная мысль.
Эта собака не обычная собака!
Пёс Дадзай всё ещё свернулся на диване и не двигался, словно снова уснул.
Когда она отвела взгляд, краем глаза увидела небо за окном.
Только тогда она поняла, что уже рассвело, и немного опешила.
Она читала до самого рассвета.
Потрясение от «Заходящего солнца» заставило её забыть о времени.
Если бы это «Заходящее солнце» могло быть опубликовано в «Ежемесячной Литературе»...
Карин Дзюн подавила мысли, взяла телефон, взглянула на него и обнаружила, что время уже почти 8 утра.
Вспомнив, что накануне уже отпрашивалась из школы, она всё же решила пойти сегодня.
Переодевшись в школьную форму-матроску, Карин Дзюн вспомнила, что наступил следующий день, и количество попыток вытянуть карту должно было обновиться. Поэтому она взяла портативную консоль и с нетерпением вытянула три карты подряд.
Но на этот раз все три вытянутые карты были Картами предмета: консервы из крабового мяса, песочного цвета тренч и чёрный цилиндр.
Песочного цвета тренч и чёрный цилиндр были одеждой, но по размеру не походили на человеческую.
Карин Дзюн посмотрела на эту одежду, она казалась собачьей, поэтому она взяла её и примерила на пса Дадзая.
Пёс Дадзай уже проснулся.
Когда Карин Дзюн надевала на пса Дадзая песочного цвета тренч, он не сопротивлялся, его карие глаза спокойно смотрели на неё, он даже выглядел немного послушным, что вызвало у Карин Дзюн желание погладить его. Она, пользуясь случаем, тайком погладила торчащую шерсть на голове пса, но не осмелилась на слишком резкие движения, ведь сейчас это был учитель Дадзай.
Однако, когда Карин Дзюн достала чёрный цилиндр и попыталась надеть его на голову пса Дадзая, шерсть собаки мгновенно встала дыбом, его унылая, отрешённая собачья морда впервые сморщилась, и из горла вырвалось "ууу".
Пёс Дадзай без колебаний поднял лапу, взмахнул ею и отшвырнул чёрный цилиндр из руки Карин Дзюн.
Карин Дзюн испугалась и поспешно подняла с земли маленький цилиндр с отпечатком собачьей лапы.
Консервы из крабового мяса она открыла и дала собаке на завтрак.
Чёрный цилиндр собаке очень не понравился, поэтому Карин Дзюн заперла его в шкафу для документов.
Предполагая, что собака, которая может писать, вероятно, понимает человеческую речь, Карин Дзюн торжественно сказала псу Дадзаю: — Учитель Дадзай, я иду в школу и вернусь днём. Пожалуйста, ни в коем случае больше не прыгайте в реку.
Пёс Дадзай неопределённо сидел на диване, но по виду казалось, что он не собирается снова устраивать проблемы.
Увидев это, Карин Дзюн немного успокоилась.
Она взяла рюкзак, надела туфли и вышла из дома.
...
Академия Вистерия.
Во время обеденного перерыва ученики собирались по двое-трое, кто-то шёл в столовую или буфет, кто-то ел принесённые из дома бэнто.
Карин Дзюн, держа в руках учебники, которые только что использовала на уроке, вышла из аудиовизуального класса. Её мысли всё ещё были заняты делами издательства, когда она вдруг заметила какое-то волнение в коридоре впереди.
— Тандзиро, стой!
— Прошу прощения, учитель Томиока!
— В общем, это правда нельзя!
Два знакомых голоса сопровождались шумом и суматохой. Из-за угла коридора внезапно выбежал юноша в белой рубашке и тёмно-зелёных брюках от формы, ловко повернул на девяносто градусов и побежал прямо сюда.
— Тан... Тандзиро?
Карин Дзюн широко раскрыла глаза.
— ...А?
Камадо Тандзиро тоже не ожидал, что фигура, ошеломлённо стоявшая впереди, окажется Карин Дзюн.
В тот миг его тёмно-рыжие глаза слегка расширились, а лицо выражало полное изумление.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|